Ты проснешься - Зосимкина Марина - Страница 9

• Предыдущая
• 9/62
• Следующая

Катя нажала клавишу отбоя и, объявив: «Виктория, у нас дело», подхватила рюкзак, вытолкнула по-быстрому Вику в коридор, закрыла дверь на замок и быстрым шагом направилась в сторону лестницы, поправляя на ходу сваливающуюся рюкзачную лямку. Остановилась, оглянулась. Викуся стояла насупившись возле закрытой двери компьютерного зала, не сдвинувшись ни на шаг.

Катя быстро вернулась и проговорила тихой скороговоркой:

– Не обижайся, Вик, я тебе потом все объясню. Нам нужно по третьему этажу пройтись, осмотреться, и побыстрее, а то Михалыч нас хватится, орать будет.

Вика с места не сдвинулась.

Мимо них прошла воспитательница Вера Владимировна и посмотрела странно. Выскочила из-за угла коридора стайка девчонок лет двенадцати, Катя никого из них не знала. Пробежали мимо, приостановились, оглянулись, зашушукались и убежали, затопотав по лестнице. В дальнем конце коридора помаячила техничка в сером, бывшем черном, халате.

Катя вздохнула и заговорила вполголоса, придвинувшись поближе к Викиному уху:

– Петя сказал, что он действительно закрыл входную дверь на задвижку, но незапертой была еще и дверь на третьем этаже. Там ведь, кажется, кабинет директора? Он поднялся до третьего этажа, увидел непорядок и задвижку закрыл.

– Ну и чего ты так всполошилась? – скучным голосом спросила Викуся.

– А то, – ответила значительно Катерина, – что Петюня, возможно, запер убийцу на третьем этаже, сам того не ведая, и ему, убийце то есть, пришлось искать потом в срочном порядке другой выход, отличный от входа, сечешь, детка?

– Не называй меня «детка», – зашипела Викуся. – Куда теперь? На этаж?

– На этаж.

И они наконец-то направились к лестнице.

На третьем этаже было тихо и пустовато, то есть в коридорах пустовато. Здесь размещались спальни малышей, приемная директора, и кабинет директорский тоже находился на этом этаже.

Малышам сегодня были прописаны спокойные занятия в виде кубиков и раскрасок, поэтому по коридору они не шныряли и не галдели, а сидели в спальнях под присмотром воспитателей.

Катя впереди, Викуся следом, быстрыми осторожными шагами просочились в другой конец коридора и остановились, дойдя до двери, ведущей на запасную лестницу.

Не дыша.

Они обе понимали, что лучше бы никто их тут не застал и не начал расспрашивать, что они тут делают, и что им надо, и так далее. Они, конечно, отобьются, но с этажа придется уйти, их просто прогонят с этажа и, возможно даже с привлечением администрации и охраны, что всегда неприятно и много сил отнимает. Очень бы этого не хотелось.

На крайний случай решили, что скажут, мол, шли в приемную за какой-то очень нужной вещью, или Вика что-то там забыла случайно.

– Вик, а что ты забыла, давай сразу решим, – предложила предусмотрительная Катя. – Давай, это будет мобильник, кстати, где он, что-то я его у тебя давно не видела?

Виктория замерла, задумавшись. Полезла в задний карман джинсов, в нагрудный карман куртки, лоб наморщила озадаченно.

– А! – сказала. – Он у Лидушки.

Катя молча вопросительно смотрела на нее минуту, потом не выдержала и задала естественный вопрос:

– С какого, извини, ляду?

Вика отмерла и начала сбивчиво объяснять про какую-то эсэмэску, которую ей прислала какая-то Лилька и которую, в смысле эсэмэску, необходимо было зачем-то показать директрисе, она и показала, а Лидушка почему-то сразу ей мобильник назад не вернула, а сказала, что вернет его завтра, а назавтра – это четверг, то есть позавчера – Лидушка поперлась с полдня на какое-то совещание, а в пятницу, то есть вчера, Вика про мобильник не вспомнила, а потом Лидушку убили.

Катя пожала плечами и хмыкнула невесело:

– Значит, врать не придется.

У нее завертелся вопрос на языке про эту цепь событий, что-то ее там насторожило, но Вика нетерпеливо трясла ее за плечо, подталкивая к действиям.

Да, конечно, нужно уже заняться тем, ради чего они сюда пришли – реконструкцией событий. Катя уважала солидные формулировки. Хотя в данном случае реконструкция – просто осмотреться и прикинуть.

Сначала Катя осмотрела дверь и убедилась, что дверь была, что надо. Это была замечательная старая дверь, высокая, двустворчатая, и «старая» не в контексте «дряхлая», а вовсе наоборот, мощная, потому что из дуба, и потому что по старым советским стандартам. Правда, покрыта жуткой коричневой краской, а отнюдь не морилкой с лаком, но именно почему-то поэтому было видно, что плечом не выдавишь и ногой не выбьешь. И дверной проем был сделан на совесть, и ручка огромной скобой. Благородная бронза была обидно заляпана более поздними отложениями масляной краски. Странно, что Усмановна не отследила.

– Может, в окно? – задумчиво произнесла Катя, осматривая холл, хотя это был не холл вовсе, а просто некое расширение коридора в той его части, где он поворачивал под углом девяносто градусов и уводил к спальням малышни.

– Как ты думаешь, Вик, могли бы мы, к примеру, воспользоваться выходом через окно? Может, снаружи пожарная лестница есть, или труба водосточная, или по карнизу как-то пробраться можно к другому окну? Хотя нет, все окна на зиму уже законсервированы. Но проверить надо.

Они проверили быстро.

Рамы, тщательно уплотненные поролоновыми колбасками и заклеенные двойным слоем бумажного скотча, держались насмерть. Молодец Танзиля Усмановна, хорошо воспитала технический персонал интерната.

Вика завздыхала. Катя покосилась на нее и предложила бодрым голосом:

– Викусь, а пойдем, взглянем на чердак, а? Некуда больше деться отсюда, только на чердак. Или и вправду кто-то свой...

Она не продолжила, но Вика ее поняла. Она еще раз вздохнула и ответила:

– Теть Кать, нам туда не попасть. Ты не знаешь, а я знаю точно. Лестница высоко от пола. Конечно, если ты у нас спортсмен, то подтянешься, а я нет, не подтянусь, – и замолчала, надувшись.

Они пошли обратно по коридору и снова вышли на площадку третьего этажа – так, небольшой квадратик полтора на полтора.

На правой стене площадки располагался пожарный щит с брандспойтом и брезентовым шлангом, свернувшимся кольцами, как огромная улитка, а на левой как-то ненадежно и кривовато висела весьма хлипкая сварная конструкция, составленная из шести поперечных стальных прутков и двух продольных стальных же уголков, – та самая лестница на чердак.

Начиналась она на уровне Катиного подбородка – если от пола, а заканчивалась непосредственно возле чердачного люка в потолке, никак, кстати, не запертого. Просто задвижка.

– То есть, если ты нормальный мужик и у тебя не заняты руки, ты спокойно можешь попасть на чердак. А что дальше? Там выход второй есть, Викусь?

Вика пожала плечами:

– Есть, наверно. Скорее всего, есть. Тут же у нас повсеместная симметрия

– Интересно, милиция там была? – пробормотала Катя, задрав голову вверх и трогая холодную перекладину. И добавила решительно:

– Нам туда надо.

Она уцепилась левой рукой за нижнюю перекладину, кряхтя, взгромоздилась на перила, ограждающие площадку от полета с третьего на второй, а потом сделала то, чем впоследствии очень гордилась. Утвердившись обеими ступнями поперек широких деревянных перил – сталинское наследие! – она, быстро перебирая передними конечностями по лестничным перекладинам и растянувшись во весь рост, сумела уцепиться аж до второй сверху. Ухватилась крепко, до судороги. Постояла минуту в завоеванном положении, изо всех сил стараясь не взглянуть вниз, передохнула минуту и оттолкнулась от сталинских перил, сделав гигантский шаг кверху, практически прыжок, и – уф! – не промахнулась!

– Ну я каскадер, – нервно пробормотала Катя, по-дурацки вися с откляченным задом на высоте полутора метров от пола.

Остальная часть операции прошла без надрыва, но и не сказать, что просто. Самым легким было отодвинуть задвижку, но вползание на пузе и локтях в пространство чердака Кате не понравилось.

Вика, задрав голову, наблюдала за ее эквилибристикой и явно боролась с какими-то разнознаковыми мотивами, решая, что предпринять.

• Предыдущая
• 9/62
• Следующая