Обратный счет - Зосимкина Марина - Страница 14

• Предыдущая
• 14/63
• Следующая

жизненной силы будет громаден и настолько мощен, что «акцептора» ждет

моментальное омоложение чуть не на двадцать лет с постоянной

положительной динамикой. При этом Шевчук усиленно подчеркивала, что без

специальной методики, которой владеет только она сама, и без определенных

медитационных формул, которые, опять же, известны только ей одной, все это

будет вульгарным убийством, которое оздоровительного эффекта не даст, а

лишь испортит биографию, и рекомендовала удерживаться в рамочках и

довольствоваться малыми «уколами».

Непонятно, была ли это глупость метрессы, болезненное тщеславие или

ее накрыло весеннее обострение, но, кажется, кое-кто из ее пациенток наживку

заглотил, и ритуальное убийство все же произошло. По непонятному

совпадению в день самоубийства Шевчук, только несколькими часами раньше,

была убита молодая девушка без видимых мотивов и причин. Нашлись

свидетели, которые видели, как некая особа в бесформенной одежде появилась

из прохода между домами, где впоследствии и был обнаружен труп, выбежала

во двор, а затем сняла с себя дождевик и больничные бахилы и все это тут же

сунула в мусорный контейнер. И моментально с места событий смылась. Эти

предметы в контейнере впоследствии были обнаружены. Как выяснилось, они

были со следами крови жертвы. И, по словам все тех же свидетелей, суетилась

возле контейнера «нервная пенсионерка». Когда она стаскивала с себя свой

«защитный костюм», капюшон пальто съехал ей на затылок. Но об этом

немного позже.

Итак, с самоубийством психологини все ясно и понятно. Это

действительно самоубийство. Встала на стульчик, просунула голову в петлю,

потом стул оттолкнула ногами. Вписывается в привычную картину как способ,

так и мотив. Записку предсмертную, опять же, на принтере своем распечатала и

не поленилась все подробно объяснить, спасибо ей огромное за это от лица их

отделения полиции. Но не по этому поводу пришел беспокоить гражданку

Кирееву оперуполномоченный лейтенант Кутузов. А вот по какому.

Дело в том, что к той предсмертной записке, видимо в качестве бонуса

органам внутренних дел, покойная Шевчук Галина Васильевна прикрепила

список своих пациенток, а также их отчеты, то есть, где, когда и какое конкретно

«домашнее задание» дамы выполняли. Обнаружились некие совпадения по

прошлым инцидентам. В течение января-февраля было зафиксировано

несколько немотивированных хулиганских нападений на улице, а конкретно,

был случай, когда студентке в подворотне плеснули в лицо соляную кислоту,

был инцидент с попыткой удушения в подъезде жилого дома, тоже студентки, а

еще одной потерпевшей, продавцу-кассиру из «Макдоналдса», пытались резать

лицо, однако все это не складывалось в общую картину. Конечно, в отделениях

удивлялись, что хулиганят именно старухи, но это были разные старухи, и

происшествия случались в разных концах города. Теперь после этого

самоубийства все похожие дела подняли и пытаются как-то объединить.

В списках пациенток Галины Шевчук имеется и Инесса Николаевна

Киреева.

– И это точно родственница вашего мужа, а не ее полная тезка. Мы

проверили рабочий компьютер покойной Шевчук, в базу вбиты и прочие

анкетные данные, – подвел черту опер Кутузов.

– Ну и что? – спросила с вызовом Надежда, хотя примерно что-то такое

она и ожидала услышать. – Она не имеет права посещать оздоровительные

тренинги? Или вы имеете что-то на нее? Она тоже кого-то облила купоросом?

– Да нет, не облила. Впрочем, не знаю, может и обливала кого-то. Я же

вам объяснил, что произошло убийство. Колотая рана в сердце была нанесена

девушке, которая по документам… ну, это неважно. Короче, нам удалось

выяснить кое-какие подробности данного преступления. Так вот, во-вторых, на

месте убийства обнаружен рекламный буклет того самого «Центра».

– А во-первых? – спросила лейтенанта полиции Надежда, уже

предчувствуя гадость.

– А во-первых, я же говорил, есть два свидетеля, которые видели убийцу.

Правда издалека и в свете фонарей, но тем не менее оба с уверенностью

показали, что это рослая пожилая женщина с черными, вероятно, окрашенными

в черный цвет волосами.

– Таких по Москве тысячи, – уже не очень уверенно проговорила Надя.

– Точно, – легко согласился опер. – Осталось убедиться, что у вашей

родственницы есть алиби, и я вас оставлю в покое. Поздно уже. Я вообще-то

ненадолго планировал.

– А как я могу помочь с ее алиби? Мы редко встречаемся, и я совершенно

ничего не знаю о ее жизни.

– Отнюдь, – оживился опер, – Подозреваемая Киреева…

Надежда вздрогнула.

– Подозреваемая гражданка Киреева уверяет, что вчера вечером

приезжала к вам и гостила довольно долго. Вы это можете подтвердить,

гражданка Киреева?

Надежда несколько запуталась в «гражданках Киреевых», и механически

кивнула, соглашаясь.

– И во сколько это было, можете уточнить? – продолжал работать опер.

– Конечно. В половине восьмого она была уже здесь. Это могут

подтвердить соседи через стенку. У Инессы Николаевны голос очень…

пронзительный. Кстати, мы по телефону с ней еще разговаривали до того, как

ей приехать. Это алиби?

– Не совсем, – задумчиво проговорил лейтенант.

– Почему? На какое, собственно, время ей алиби нужно?

– Убийство девушки произошло около семи часов вечера. Чисто

гипотетически ваша родственница могла зарезать потерпевшую и потом

приехать к вам пить чай.

– Глупости. Мы же с ней по телефону в это время говорили. Я в семь

вечера как раз от мужа пришла, он у меня сейчас в больнице.

– А звонила она вам откуда?

– Из дома, конечно. А какое это имеет значение?

Опер завис, соображая.

– Иными словами, за тридцать минут ей удалось добраться к вам с улицы

Плещеева? Она же на Плещеева живет, так?

Надя молчала. Помедлив ответила:

– Возможно, я ошиблась со временем. Возможно, я пришла домой

раньше. Вчера был такой суматошный день…

– Так это же легко проверить! – с деланным добродушием воскликнул

лейтенант. – Ваш мобильничек можно?

– А она мне, кажется, на домашний звонила… – замялась Надежда. – И

сунула я куда-то мобильник…

– Гражданка Киреева, – сдвинул брови лейтенант, – сумочку свою

проверьте. Или это мне проделать?

Надежда со вздохом приподнялась со стула и отправилась в прихожую.

Опер потащился за ней. Вот зараза.

– Ну вот, – произнес он удовлетворенно, понажимав на кнопочки ее

«Нокии», – вот он этот звоночек, видите? В девятнадцать ноль семь она вам

позвонила. Алиби, значит, отсутствует.

Лейтенант остался доволен разговором.

И вот Надежда – нет. Сидит теперь в супружеской спальне и не может

собрать мысли в кучку.

Вляпалась, выходит, Инка, доигралась. «Зато теперь она будет молодеть,

– со злой иронией подумала Надежда, – неуклонно и с положительной

динамикой. Получается, что не вляпалась она вовсе, а добилась своего».

Приоткрыл дверь спальни и просунул голову Андрей.

– Приветик, ма. А кто это к нам приходил? А есть чего пожевать?

– Котлетки будешь? Иди, мой руки.

– Зачем это? – привычно дурачился Андрюха.

Надя устало улыбнулась. Вспомнила его маленького. Крошечного, только

из роддома. Орущего и беспомощного. И себя, беспомощную и чуть не

плачущую. Она ничего не умела с этими младенцами. И мамы не было рядом.

И никого. Усталость и недосып тогда были не самым страшным ужасом.

Настоящим ужасом был беспомощный и орущий Андрейка. Как пеленать, как

купать, как все остальное? И когда? И как все успеть?

На второй день этого кошмара в квартиру без звонка ввалилась Инесса.

• Предыдущая
• 14/63
• Следующая