Кровавая валькирия - Куганэ Маруяма - Страница 26

— Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя… — бесконечно повторяла она, словно сломанный магнитофон.

— Эй, Альбедо, я сказал, что люблю вас всех. Всех… понятно?

Альбедо странным движением повернула голову.

— Но, но всё же это также означает, что вы любите и меня!

— Ах… да, верно.

— Вааах!

Поставив ноги вместе, Альбедо мило подпрыгнула и… врезалась в потолок. Вот такими вот минусами обладают люди с чрезвычайными физическими способностями.

Бах! Вернее даже, громкийБамм. От потолка послышался грохот, столь сильным был удар. Услышав звук, словно что-то взорвалось, сверхъестественные полупрозрачные монстроподобные сущности медленно появились из пола и потолка. Это была нежить, скрытая в этой тюремной камере, именно её ранее Аинз почувствовал своей способностью.

— Ах, можете уходить, парни. Ничего не случилось.

Перед Аинзом была столь весёлая Альбедо, что почти запела. Хотя она ударилась о потолок, расовый навык уменьшил урон, так что боли она вообще не почувствовала.

Разные виды нежити учтиво поклонились и ушли, растворившись в воздухе и возвращаясь на свои посты.

— Альбедо, мы почти дошли до комнаты твоей старшей сестры. Ты готова?

Ликующая Альбедо сразу же посерьезнела.

— Да. Тогда я достану куклу.

— Хм, дай её мне.

Альбедо протянула руку к стене. Из стены вытянулась белая, прозрачная рука, кладя куклу в руку Альбедо. Кукла младенца. Почти такого же размера, как настоящий младенец.

Аинз взял куклу, глядя на неё не моргая.

— Отвратительная кукла.

По форме напоминающая утрированного младенца, похожая на искажённую куклу купидона. От вращающихся больших глаз было в особенности тошно. Аинз нахмурил несуществующие брови и посмотрел в конец коридора. В центре двери, которая там находилась, была большая фреска.

Мать и малыш. Картина матери, которая держит в руках младенца.

Будь там только это, то картина была бы чудесной. Но некоторые части из-за, наверное, возраста утратили цвет и стали выглядеть просто ужасно. Изображение младенца разглядеть было практически невозможно, там осталось лишь нечто похожее на обломки.

Аинз толкнул двери.

Те молча открылись… и послышался детский плач.

Но не от одного малыша или двух, это было даже не эхо…

Плач десятков, или даже сотен сливался вместе, формируя один звук, уже который слышали Аинз и Альбедо. Однако внутри не было видно ни одного младенца.

Хотя их не было видно, они там точно были.

В центре комнаты, лишённой всякой мебели, женщина нежно качала колыбель.

Даже когда Аинз и Альбедо вошли внутрь, одетая в чёрное женщина продолжала молчать, качая колыбель. Лица не было видно, поскольку оно было полностью скрыто чёрными волосами.

Как правило, если бы высшего правителя, Аинза, увидел бы НИП и проигнорировал, Альбедо точно бы его покарала. Однако она не вымолвила и слова. Аинз знал почему, обо всём говорила её слегка настороженная поза.

— Сейчас начнётся?

— Вероятно. Пожалуйста, будьте осторожны.

Будто слова послужили сигналом, женщина вдруг застыла. Затем медленно протянула руки к колыбели и нежно взяла малыша. Нет, это был не настоящий ребёнок, это была кукла.

— Обманобманобманобман. — Она швырнула куклу. Та, врезавшись в стену, разлетелась на куски. — Моймалышмоймалышмоймалыш… — она заскрежетала зубами, и, будто это послужило сигналом, плач, доносившийся из пола и стен, постепенно начал становиться всё громче и громче. И вскоре источник этого шума себя явил — со всех сторон поползли полупрозрачные, по форме напоминающие ребёнка куски мяса.

— Сколько ж монстров Табула Смарагдина в это место положил… Интересно, сколько же он денег потратил?

Эти похожие на детей куски извивающегося мяса двадцатого уровня назывались «гниющие младенцы».

Чтобы в Иггдрасиле вручную создать монстра в лабиринте, нужно было заплатить игровыми или настоящими деньгами. Такие монстры отличались от тех, что создавались автоматически, ведь после убийства они не возрождались. Это считалось роскошью и большинство игроков редко использовали эту функцию, когда не отыгрывали роль.

Табула Смарагдина и впрямь был привередливым, раз вручную сюда положил столь много «гниющих младенцев», хоть те и были низкоуровневыми монстрами.

Пока Аинз был впечатлён, женщина откуда-то достала большие ножницы и покрепче за них ухватилась. Из-под неряшливых волос на Аинза и Альбедо глядел пронзительный взгляд.

— Тытытыты, укралукралукралукралмоегомалышамоегомалышамоегомалышамоегомалыша!..

— Она и в самом деле твоя старшая сестра. Вы очень похожи.

— Э? П, правда?

Будто непринуждённый разговор Аинза и Альбедо оказался признаком злобы, женщина, питаясь намерением убийства, кинулась в сторону Аинза. Странно большими шагами сократив расстояние между ними к нулю, женщина в чёрной траурной одежде замахнулась ножницами.

— Твой ребёнок здесь.

После того как Аинз протянул ей куклу, женщина замерла, будто он нажал на кнопку «стоп». Затем бросила ножницы и медленно приняла куклу.

— Хороший малыш хороший малыш хороший малыш!

Она нежно обняла своего любимого ребёнка, будто никогда не желая отпускать. Затем осторожно положила его в колыбель и повернулась скрытым за волосами лицом к Аинзу и Альбедо.

— Владыка Момонга, и моя милая младшая сестрёнка, у вас всё хорошо?

— Давно не виделись Нигредо. Рад видеть, что ты… не изменилась.

Аинз сумел нормально ответить, потому что раньше в игре уже видел эту сумасшедшую сцену.

Тогда я даже закричал.

Один согильдиец сказал, что создал нового персонажа и взял Аинза и некоторых других членов гильдии посмотреть. В результате все разом закричали, объединились и вместе атаковали Нигредо.Какая ностальгия.

— Давно не виделись, старшая сестра.

Верно, Нигредо была старшей сестрой Альбедо. Следовательно, её тоже создал игрок Табула Смарагдина. Если Альбедо была демонстрацией его любви к моэ, то Нигредо была олицетворением другой его страсти — к фильмам ужасов.

Он не был плохим человеком, но у него был яркий характер, своего рода.

Во время обычных бесед он вёл себя нормально. Но когда разговор становился чуть глубже, проявлялись некоторые черты характера, которые было трудно ему приписать. Пока Аинз вспоминал старого товарища, Нигредо поправила волосы, чтобы было видно лицо.

Наверное, она подумала, что скрывать лицо непочтительно, но Аинзу хотелось бы, чтобы она оставила всё как есть.

Её лицо было по-настоящему гротескным — нет кожи, а вместо неё масса открытых мышц. Не было губ, лишь красивые белоснежные зубы. Не было век, лишь сияющие глаза. Глаза или зубы по отдельности были бы милыми, но лицо всё вместе было противным.

Уродливое лицо, которое можно встретить лишь в фильме ужасов, пугающе исказилось. По отсутствию кожи было трудно понять, какое у неё выражение лица, но она отличалась от Аинза. У неё ещё остались мускулы, по которым можно было определить, что это улыбка.

— И владыка Момонга, почему вы сюда…

— …Ах, извини. Тогда ты не была в Тронном зале, так что не знаешь. Я больше не Момонга, моё имя изменилось на Аинз Оал Гоун. С этого дня зови меня Аинз.

Почти не слышно ахнув, Нигредо медленно склонила голову:

— Вас поняла, владыка Аинз.

— Что ж, Нигредо, я здесь, чтобы попросить тебя о помощи. Можешь использовать свою способность, чтобы мне помочь?

— Мою способность? Цель биологическая? Или не биологическая?

— …Пока биологическая… живая, да? Позволь мне всё объяснить. Твоя цель — Шалти Бладфолен.

— Страж этажа?.. Я была непочтительной. Если это команда владыки, я немедленно начну. — Хотя голос Нигредо наполнился сомнениями, она всё же сразу ответила.

— Пожалуйста, старшая сестра.

В ответ игриво подняв большой палец, Нигредо начала активацию различных заклинаний. Аинз обнаружил, что некоторые из них ему знакомы, прошлой ночью он как раз учил Нарберал их применять.