Черный лед - Стюарт Энн - Страница 17

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая

Но хотел ли он ее на самом деле, или это была автоматическая реакция на женщину и, пока соблюдает дистанцию, она в безопасности? Она видела, как это произошло вчера ночью — ему понадобилось не более пяти минут, чтобы исчезнуть вместе с Моникой фон Руттер. Он найдет себе кого-нибудь для развлечения, как только они вернутся.

Бастьен гнал слишком быстро, в полном молчании, весь остаток пути. Когда он подъехал с шла к громоздкому зданию, она взглянула на свои маленькие дорогие часики, почти ожидая, что они остановились.

Было всего только половина седьмого, и их ожидал долгий вечер. А единственное, чего сейчас хотелось Хлое, — это надолго залечь в горячую ванну, а потом заползти в постель.

Почему-то она была уверена, что этого не произойдет. Бастьен остановил машину, наклонился и отстегнул ее ремень.

— Я думаю, ты предпочтешь зайти с другого входа. Вот эта дверь ближе всего к твоей комнате, и ты сможешь принять душ и переодеться, прежде чем кто-нибудь увидит тебя и начнет задавать вопросы.

— Какие вопросы? Я не была нигде, куда должна была попасть, не сделала ничего, что должна была сделать. — В ту же секунду, как эти слова слетели с ее губ, она о них пожалела. Целоваться с Бастьеном было очень неблагоразумно, но она могла бы сделать гораздо хуже, если бы их не прервали.

— Правда? — промурлыкал он. — В таком случае я могу подняться, и мы закончим то, что начали.

Она чуть не назвала его в глаза обманщиком. К счастью, у нее осталась еще капля здравого смысла.

— Нет, благодарю вас. По-моему, мы уже закончили.

— Ты в самом деле так думаешь? — Когда Бастьен улыбался этой своей медленной, дразнящей улыбкой, ей хотелось его ударить. Он наклонился, и Хлоя испугалась, что он опять ее поцелует. Но вместо этого он открыл перед ней дверь.

— Увидимся за ужином.

Хлоя сгребла в кучу разбитые туфли, промокшую кожаную сумочку и собственное достоинство и вышла из машины во внутренний двор. Дождь сменился густым туманом, но воздух стал еще холоднее, а ее одежда прилипла к телу. Она оглянулась на «порше», но не смогла разглядеть Бастьена внутри темного салона. Ну и хорошо.

— Спасибо, что подвезли, — сказала она и хлопнула дверцей чуть сильнее, чем требовалось.

И прежде чем Бастьен отъехал, Хлоя услышала, как он смеется.

Бастьен не любил ошибаться. Он изучал человеческую природу, распознавая суть людей, дольше, чем сам мог припомнить, и его инстинкты обычно срабатывали безошибочно. Но теперь он стал пересматривать свое мнение о Хлое Андервуд.

Логика твердила, что она опасный разведчик. Было бы абсурдно рассматривать любую иную возможность. И либо она была очень и очень хорошим разведчиком, либо очень и очень плохим. Он просто не мог решить, в какую сторону склониться.

Хлоя опоздала к ужину, в чем не было ничего удивительного, и он к ней не подошел. Она ocтpo ощущала его присутствие, и это заметил бы всякий, в ком есть хоть капля разума, а никто из собравшихся в комнате не был умственно неполноценным. Хлоя сидела тихо, ела мало и смотрела куда угодно, только не в его сторону. Сложись обстоятельства по-другому, он бы, может, счел это забавным. Но сейчас ему было не до веселья.

Она больше не походила на лощеную куколку, какой приехала сюда. Ее темные волосы закудрявились от дождя, макияж был минимальным, губы слегка припухли. Разве он целовал ее так крепко? Наверное… но и она целовала его в ответ с такой же жадностью, пока не вмешались эти чертовы фары.

Он может узнать о ней гораздо больше, если проникнет в нее. Он по-прежнему может это сделать.

Моника фон Руттер оттачивала на Хлое свои инстинкты большой белой акулы, высматривая, какой кусочек откусить. Бастьен молча наблюдал, как она болтала с Хлоей самым очаровательным голоском, который не мог обмануть никого, кроме невинного младенца. Хлоя поглядывала на нее настороженно, отвечала на провокационные вопросы Моники ровным голосом и не дотрагивалась до вина. Скверно: он рассчитывал, что алкоголь сделает его задачу проще.

Впрочем, Бастьен был из разряда тех, кто не ищет простых путей.

— На мой вкус, французские мужчины до крайности утомительны, не правда ли, мисс Андервуд? — говорила Моника. — Они больше интересуются тем, как у них получается, чем удовольствием, доставленным женщине. И до чего они самодовольны! Возьмем, к примеру, Бастьена. Только совершенно пустой человек способен так хорошо одеваться.

Взгляд Хлои метнулся в его сторону, затем она опять сосредоточилась на своей почти нетронутой тарелке, не ответив. Не доставила Монике удовольствия, лениво подумал Бастьен, вертя в руке бокал. Может быть, стоит ей помочь.

— Но вы упускаете из виду одну вещь, баронесса, — протянул он. — Мужчина, желающий показать свое непревзойденное мастерство в сексе, должен стремиться угодить своей партнерше. Если бы его больше интересовало собственное удовольствие — это одно, но если его гордость требует доказать, что он величайший из любовников, о котором женщина может только мечтать, разве я не прав в таком случае?

Бледные щеки Хлои, так и не поднявшей взгляд от тарелки, слегка окрасились румянцем. Этот румянец заметили все, кто сидел за столом.

Но Моника была в ударе.

— Если только женщина не осознает, что она не более чем средство, утоляющее тщеславие ее любовника. Что ее удовольствие — просто побочный эффект его достижений, а не его настоящая цель.

Бастьен пожал плечами:

— И в чем различие? Если она все же удовлетворена?

— А вы отлично умеете удовлетворять женщин, — проворковала Моника. И добавила чуть поспешнее, чем следовало: — По крайней мере, мне так кажется.

Бастьену было уже не до развлечения. Все за этим столом знали, что он трахал ее, включая ее мужа-вуайериста. Включая невинную мисс Хлою. Они собирались разъехаться уже менее чем через сорок восемь часов, а до сих пор было сделано очень мало. Кандидатура нового главы так и не была определена, и Кристос еще не приехал. Но вполне вероятно, что он выслал вперед себя Хлою, чтобы подготовить почву. Остальные были идиотами, не понимающими, насколько ненадежно их положение. И насколько не соответствовала своей задаче переводчица, приехавшая взамен прежней.

Картель, успешность которого зависела от строжайшей секретности, оказался в опасности из-за чужака в самом его центре, а ревнивые игры Моники отнюдь не помогали делу. Нужно, чтобы кто-нибудь отвлек ее внимание на себя, позволив Бастьену оказаться наедине с Хлоей, но никого подходящего здесь не было. Хаким предпочитал молоденьких мальчиков, мадам Ламбер была слишком разборчива, Рикетти — гей, Отоми — преданный отец семейства. Остается только ее муж, а Моника давным-давно видеть его не может.

— Мы будем работать ночью, — прервал его мысли Хаким, и было ясно, что его тоже раздражает поведение Моники. — Мы выбились из графика, и больше некогда ждать мистера Кристополуса. Нам нужно принять слишком много решений, а времени слишком мало — перераспределение территорий, выбор нового главы, и кроме того — чем мы можем отплатить за убийство Ремарка. Все это крайне важно, и терять время больше нельзя.

Ах, Хлоя, подумал Бастьен. Она удивленно повернулась к Хакиму, и он мог прочитать на ее лице все, что творится у нее в голове. Почему вдруг импорт продуктов и скота приобрел такую крайнюю важность? Почему убили их главу? Она либо невозможно глупа, либо невероятно умна.

— Итак, будем работать, — согласился барон.

— Те из нас, кому это нужно. Мисс Андервуд, сегодня вечером мы в ваших услугах не нуждаемся. Мы обойдемся без вас.

Хлоя восприняла это как позволение уйти и выпрямилась.

— Прошу прощения, я забыла книги, — сказала она.

— Какие книги?

— Которые вы сказали мне купить.

Хаким отмахнулся:

— Не важно. Мы будем работать в конференц-зале, и я уверен, что вам будет удобнее оставаться в вашей комнате.

Это был абсолютно категоричный приказ, мало того, предупреждение, но Хлоя еще продолжала играть свою простодушную роль.

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая