Скалы из нефрита (СИ) - Зелиева Рина - Страница 27

• Предыдущая
• 27/31
• Следующая

От сильного толчка Марисса упала на колени. Когда она поднялась, мужчины уже сцепились в жестоком поединке. Девушка понимала, что даже близко подходить к ним сейчас опасно. Пытаться влезть в драку двух здоровенных сильных мужиков, к тому же неплохо владеющих приемами рукопашного боя, означало конкретно рисковать своим здоровьем. Пока еще ни один из них другого не покалечил. Оба искусно выставляли блоки и уворачивались от мощных ударов. Но позволить продолжать им так забавляться Мари не собиралась. Она бросилась в комнату, где за столом возле камина сидели их друзья, развлекая друг друга беседой.

- Ребята! Рен, Лан. Они там дерутся. Из-за меня. Сделайте что-нибудь, - выкрикнула полуобнаженная Марисса, влетевшая в зал.

Мужчины кинулись на кухню. Впятером им быстро удалось растащить драчунов. Арсан, Рамиль и Тимур с трудом удерживали пытающегося освободиться Ринара, а Ден и Алекс - Лана. Вернувшаяся вслед за ними Мари схватила со стола блузку и быстро надела ее на себя, успев поразить всех присутствующих своим видом топлес.

- Вы что, совсем офигели, - орал на них Рамиль, - из-за бабы друг другу морды бить.

- Бабы на рынке семечками торгуют, - раздраженно подсказала Марисса.

- А ты вообще рот закрой, кошка рыжая, - зарычал на нее Тимур. - С тобой вечно одни напряги.

Мари обиженно всхлипнула и скрылась в спальне. Весь оставшийся вечер она оттуда не выходила, предоставив мужчинам самим выяснять отношения. Где и с кем проводили ночь Рен и Лан она даже думать не хотела. На утро ни один, ни другой с ней не разговаривали. Всю обратную дорогу к своему дому Алан тоже промолчал. Мари в ответ на пренебрежение к своей персоне дула губы, и бросала украдкой сердитые взгляды. "Ну и фиг с вами", - думала она. - "Мужики всегда между собой общий язык найдут. А я опять крайняя. Не привыкать". 

Вечером Алан сидел на диване перед телевизором и цедил маленькими глоточками пиво из банки. Марисса, целый день промаявшись душевными метаниями и попросту от безделья, решилась на серьезный разговор. Она подошла и присела рядом так близко, что не было бы никакой возможности ее "не заметить".

- Лан, вот объясни мне, чего ты на меня злишься? Я ни в чем перед тобой не виновата. Я, правда, решила прекратить все отношения с Ринаром. И честно ему про это сказала. У него не было никаких оснований меня ревновать.

Алан поставил банку на стол, взял Мариссу за руку и поцеловал в запястье там, где неровно бился пульс обеспокоенной девушки.

- Мари, ты мне нравишься. Очень. Но Ринар - мой друг, самый близкий. Он мне как брат. И он тебя любит.

- Нет. Он не знает, что такое любить. Он не может. Просто не умеет.

- Марисса, я знаю Рена с детства. Поверь мне. Ладно?

- Почему он тогда со мной так поступает? Почему сам не скажет этого? Почему он такой?

- Хорошо. Я расскажу тебе одну историю. Может, ты что-то поймешь.

"Прям, время откровений настало", - подумала про себя Мари и приготовилась слушать. Алан сходил на кухню и принес охлажденную бутылку вина, не решившись предложить девушке пиво, два бокала и вазочку с фруктами. Как всегда, проявляя изумительную тактичность. Вот эта его сдержанность и иногда через чур корректное поведение сильно настораживали Мариссу. Она никак не могла взять в толк: то ли это классически суровое воспитание, привитое с детства, то ли он на самом деле такой бесчувственный, то ли обладает феноменальной способностью скрывать эти самые свои чувства, причем при любых обстоятельствах.

Разлив вино по бокалам, он начал свой рассказ.

- Моя мать Анна была дочерью дипломата. Ее семья жила в то время в Америке. Она училась в колледже, где и познакомилась с моим отцом Рашидом. Они были еще совсем юные, любили друг друга до безумия, не задумываясь над тем, что их отношения не имеют будущего. Тем временем мой дед нашел для матери подходящую пару из своего круга: сына такого же дипломата, как и он сам. Анна отказалась выходить замуж за нелюбимого. Случился грандиозный скандал, в итоге которого моя мать с Рашидом ударились в бега. Скрываться им удавалось довольно долго, но, все же, их поймали и вернули родителям. Дед к тому времени успел все разузнать про родственников похитителя. Отцом Рашида оказался один очень богатый араб, который решил дать своему младшему сыну образование в престижном американском учебном заведении. Он также был против увлечения своего сына.

- Прямо Ромео и Джульетта, - улыбнулась Марисса.

- Не совсем. Тут все закончилось не так трагично. По крайней мере, для них. - Алан тоже улыбнулся в ответ, но как-то грустно.

- Анна, узнав, что ее возлюбленный - мусульманин и, согласно их обычаям, имеет право на несколько жен, была в шоке. Как вскоре выяснилось - одна жена на родине у него уже была. Она в сердцах согласилась на брак с избранником своего отца. Свадьбу сыграли быстро, но вот тут случилась оказия. Анна оказалась беременной от Рашида. Причем срок был уже большой и в избавлении от плода ей отказали. Когда Анна родила, она успела лишь сказать, что сына зовут Алан. Меня у нее забрали и увезли в Россию, где передали на воспитание моей бабушке Софии Никольской. У бабушки Софы я прожил до пяти лет. Она растила меня в строгости, но, по-своему любила. Женщина интеллигентная, она с младенчества развивала во мне любовь к классической музыке, живописи и литературе. По вечерам читала мне сказки. Я рос тихим, ласковым и послушным ребенком. Соседки ставили меня в пример своим детям. Потом баба Софа начала все чаще и чаще болеть, пока совсем не слегла. Однажды, прождав целый день, когда она выйдет из своей комнаты и накормит меня, я решился пойти ее разбудить. Но не смог. Она спала вечным сном. Соседка, зашедшая проведать бабушку, забрала меня к себе. Приехавшим сотрудникам милиции она не смогла дать никаких сведений о моих родственниках. Бабушка никому не рассказывала историю моего появления на свет. Меня оформили в детский дом, как сироту.

- Какой ужас, - Марисса взволновано следила за рассказом Алана. - При живых родителях и в детский дом! Неужели твоя мама так и никогда не вспомнила про тебя?

- Вспомнила, - хмыкнул презрительно Лан, - но немного поздновато.

Он разлил остатки вина и продолжил.

- Я был худеньким хрупким ребенком, ростом намного ниже всех своих сверстников.

Марисса тихонько рассмеялась, окинув взглядом внушительную фигуру мужчины.

- Не смейся. Правда, совсем заморыш. К тому же, привыкший к вежливому, уважительному обращению, первые дни там я пребывал в состоянии шока и полной прострации. Спустя некоторое время после того, как я оказался в детдоме, меня сильно избила группа старших мальчишек. Я тогда даже не понял за что. Я сидел и ревел под лестницей, размазывая по лицу кровь, не прекращающую течь из разбитого носа. Вот тогда ко мне и подошел Рен. "Чего ревешь, бедолага?" - спросил он. Именно с этого момента и началась наша дружба. Если бы не этот случай, я бы там, скорее всего, не выжил. Ринар был старше меня на три года. Не знаю, чем я так приглянулся Рену, но он решил взять надо мной шефство. Может быть то, что внешне мы были чем-то похожи: оба темноволосые, темноглазые.

Воспитатели называли нас чертенята. Рен, конечно, был намного выше и крупнее меня. С тех пор он буквально вел меня по жизни: объяснял как вести себя, чтоб не сломали, не подмяли под себя. Что называется - учил держать марку. Уже став взрослее, мы пользовались уважением и авторитетом не только у своих сверстников, но и у ребят постарше. Рен не только дрался с детьми, которые смели задираться на меня, но и перед взрослыми заступался. Он был фактически моим старшим братом. Ринар научил меня выживать. Он любил повторять: чтобы выжить в этом жестоком мире - нужно быть еще более жестоким, чем этот мир. Ему нравилось, когда его боялись. И его действительно боялись. У него не было жалости к слабым. "Слабый заранее обречен", - еще одна его коронная фраза. Мне он слабым быть не позволял. Рен учил меня, как урвать себе лучший кусок во всем: в еде, одежде, занять самое удобное и теплое место в спальне, добыть лишнее одеяло. Воспитатели старались с ним не связываться.

• Предыдущая
• 27/31
• Следующая