Тяжесть венца - Вилар Симона - Страница 89

• Предыдущая
• 89/124
• Следующая

В дверь постучали. Анна вздрогнула, увидев Джеймса Тирелла.

– Ваше величество, король ожидает вас в большом зале.

Пожалуй, только гордость дала ей сил встать и идти, гордость и жгучая ненависть – чтобы стоять перед королем, глядя ему в глаза.

Ричард сидел в большом зале. Несколько коптящих факелов давали слабый и какой-то зловещий свет. Камин не успели разжечь, и было пронизывающе холодно. В полумраке под сводом поблескивала позолота трехъярусной люстры. Ричард велел поставить кресло прямо в центре огромного помещения. Без слов, жестом, он приказал королеве встать перед ним. За его плечами, как две безмолвные тени, стояли Джон Дайтон и Майлс Форест. Одно их присутствие не оставляло ни проблеска надежды.

– Итак, моя бесценная супруга, вы все еще не готовы смириться и, несмотря на данную вами клятву, продолжаете строить козни.

– Не понимаю, о чем вы говорите, государь? – надменно произнесла Анна. Она решила держаться до конца, даже если Ричард прикажет подручным пытать ее. В полумраке она видела, как поблескивают в улыбке зубы короля.

– Не так давно вас посетил в Вудстоке Генри Стаффорд, герцог Бекингемский, не так ли?

Анна не ответила, и Ричард продолжил:

– Мой верный Рэтклиф тотчас заподозрил неладное и немедленно явился ко мне с сообщением. Из его слов, правда, вытекало, что все это было обычным любовным свиданием, и я, возможно, не придал бы ему значения, если бы меня не поразило поведение Стаффорда, прекратившего всякие сношения со мной, едва только он удалился в свой уэльский замок. А потом ко мне прибыл гонец, сообщивший, что человек, которого я так облагодетельствовал, оказался самым неверным существом из всех живущих под небом старой доброй Англии. Подумать только, он возомнил себя новым Делателем Королей, этот блудливый уэльский пес!

– Милорд, разве не вы пресмыкались в Лондоне перед человеком, которого сейчас так оскорбляете? Видимо, вы забыли, что сами нарекли его вторым Уорвиком.

Ричард засмеялся.

– Красавчик оказался жидковат, чтобы стать вторым Делателем Королей. Да вы и сами, Анна, должны были это понимать.

Она молчала. Ей не хотелось ни видеть Ричарда, ни говорить с ним. Ее тревожила только судьба Генри Стаффорда, но она не решалась задать вопрос. В этом и не было нужды. Ричард не мог упустить случая причинить ей боль.

– Похоже, что именно вы вбили клин между Стаффордом и его сообщниками. Что-то у них не заладилось с самого начала. Хотя, должен признать, план был великолепен. И если бы не привязанность Бекингема к вам, то как знать… Вы же сослужили мне добрую службу, Анна, ибо с того момента, как Бекингем заявил, что на престол следует возвести Эдуарда Уэльского, а не Генри Тюдора, среди заговорщиков начался раскол. Стаффорд во всеуслышание объявил своим войскам, что его цель – заменить недостойного короля его сыном. Что ж, это было бы вполне разумно, не будь у остальных иных планов. Вудвили не преминули посеять в войсках заговорщиков сомнение, пустив слух, что Бекингем хочет пролить их кровь только ради того, чтобы самому править Англией при малолетнем Эдуарде. Генри Стаффорд недостаточно популярен среди солдат. Увы, он слишком надменен, не интересуется нуждами ратников, и люди, подстрекаемые Вудвилями, стали задумываться, стоит ли восставать против короля, которому уже присягнула Англия. Далее события развивались следующим образом. Поняв, что Бекингем предал их интересы, Мортон и Вудвили сделали ставку на тех мятежников, которых собрала в Кенте под своей рукой эта старая дура Маргарита Бофор, и выступили на две недели раньше назначенного срока. Воистину подобных глупцов еще не знала Англия! Они сами позволили мне разделаться с ними поодиночке. Я отослал часть войск во главе с Джоном Ховардом на Юг, а сам с большими силами двинулся в сторону Уэльса.

О да, королю во всем сопутствовала удача! Всевышний ведал, что творил, когда обрушил на Англию эти бесконечные дожди, перемежающиеся шквалами. Река Северн вышла из берегов, долина между Глостером и Бристолем была залита, и уэльская армия не смогла переправиться через реку. К тому же по приказу Ричарда был разрушен ряд мостов, и Бекингем оказался отрезанным от источников продовольствия. Те несколько стычек, которые произошли у него с отрядами короля, окончились полным поражением. Возможно, Генри Стаффорд и прекрасный политик, но абсолютно лишен полководческого дара, и не ему было соперничать с полководцем, не проигравшим ни одной битвы. Зная, что лишенная продовольствия и жалованья армия Бекингема не очень-то рвется в бой, Ричард использовал прием своего покойного тестя Уорвика, велев объявить повсюду, что ни один солдат, который отречется от изменника Стаффорда, не понесет наказания. Это было жестоким ударом. Армия Генри Стаффорда разбрелась, он остался лишь с небольшой кучкой сторонников и с Джоном Мортоном, который из-за непогоды попросту не мог покинуть герцога. Однако через некоторое время вместе с Дорсетом и Лайонелом Вудвилем он оставил Бекингема и в шторм вышел в море, чтобы добраться к Генри Тюдору в Бретань. И тогда сам герцог бросил свой шатер и глубокой ночью бежал в неизвестном направлении.

В зале было полутемно, король не мог видеть лица своей супруги, однако он различил едва слышный вздох облегчения, прозвучавший при его последних словах.

– Вы понапрасну радуетесь, Анна. Неужели вы полагаете, что я приехал бы к вам, не будь моя победа окончательной? Увы, бедному Генри некуда было деваться. И хотя он в одиночку проделал много миль на своем прекрасном коне, чтобы избежать возмездия, его игра была проиграна окончательно. Я назначил за его голову награду – тысячу фунтов серебром, и, конечно же, нашелся некий преданный ему в прошлом вассал из Шропшира, в замке которого герцог пытался укрыться.

– Баннастер? – невольно вырвалось у Анны.

– Да, кажется, так звали того славного толстяка, который сообщил мне, что лорд Бекингем попросил у него убежища. Этот человек недавно выгодно женился, и ему вовсе не хотелось подставлять голову под топор ради прихоти своего взбалмошного господина.

Ричард замолчал, а спустя минуту осведомился:

– Вы не спрашиваете, какая судьба постигла вашего любовника?

Анна знала, что у дьявола не просят милосердия.

– Уже поздно, Ричард. Прошу позволить мне удалиться.

– Наверняка вам невтерпеж помолиться за упокой души этого развратника? Что ж, вы правы. Хотя стоит ли лить слезы о человеке, который выдал вас, когда по моему приказу Дайтон и Тирелл вздернули его на дыбу? О, он ничего не желал говорить поначалу и требовал лишь встречи со мной. Но в конце концов не выдержал, и язык его развязался. Я же не пожелал его видеть. Мои люди выпытали у него все, что меня интересовало. Бедняга Генри Стаффорд! Благодаря вам, моя королева, он оказался inter sacrum saxumque[79]. Эдуард Ланкастер, Филип Майсгрейв, а теперь – Бекингем… У вас редкий дар губить тех, кого вы любите.

Как ни пыталась Анна удержать слезы, они все же полились, потекли жгучими потоками по ее щекам.

– В таком случае, Дик, я горько сожалею, что оказалась не в силах полюбить и вас.

Ричард рассмеялся.

– Наоборот! Ваша любовь в свое время сделала меня богатейшим человеком Англии, ваша слава помогла мне взойти на трон. И почему вы решили, что не любили меня? Вспомните хотя бы нашу первую брачную ночь.

Анна вскрикнула и метнулась прочь, но по приказу короля Дайтон вернул ее.

Ричард, прихрамывая, подошел к ней, и Анну словно обдало звериным смрадом его ненависти.

– Зачем же так спешить? Разве вы забыли, что старина Дик никогда не приезжает к вам без подарка? Майлс, подай-ка!

Только сейчас Анна заметила темную кожаную сумку, болтающуюся через плечо у Фореста. Но едва он взялся за ее тесемки, она вся похолодела, осознав, что за подарок привез Ричард.

– Нет! – закричала она отчаянно, вырываясь из рук Дайтона.

Король схватил ее за подбородок.

– Смотри, змея! Я приказываю тебе – смотри!

• Предыдущая
• 89/124
• Следующая