Мастер карнавала - Расселл Ф. Крэйг - Страница 30

— Негусто… — громко сказал он и засмеялся. — Однако сойдет!

Мария почувствовала, как ее захлестнула волна отвращения, ненависти и паники.

— Руки прочь! — взвизгнула она с такой яростью и силой, что пьяница оторопел, а улыбка на лице сменилась выражением шока. Смех в баре стих, и воцарилась тишина. — Подонок! — издала она резкий крик и молниеносным движением нанесла ему удар в лицо кружкой. Раздался звон разбившегося стекла, а щека толстяка оказалась залитой кровью и пивом. Он отшатнулся, и Мария, получив свободное пространство, с силой ударила его в пах тяжелым ботинком. Увидев, как он сложился пополам, она расхохоталась. Но этот смех был явно истерическим. Она обвела взглядом бар. Все отводили глаза, и даже раскрашенные блондинки впервые за долгие годы старались держаться в тени. Мария видела, как бармен потянулся к телефону. Он собирался звонить в полицию, а полицейский патруль прошел мимо бара всего пару минут назад. Все вышло из-под контроля. Ее гнев вспыхнул с новой силой, и она с размаху ударила ногой корчившегося на полу толстяка в лицо, после чего схватила пальто и устремилась к выходу.

— Мы вряд ли еще увидимся, — бросила она бармену, проходя мимо, и, чуть приподняв свитер, показала ему пистолет, заткнутый за пояс. — Но если ты позвонишь в полицию, я вернусь.

Он положил трубку.

Мария повернула к выходу и увидела стоявшую в дверях пару. От других женщин в баре девушка отличалась разве что молодостью: одета была так же броско, с золотым колечком, продетым через ноздрю. Он был высоким и крупным, в том же длинном кожаном пальто, в котором ездил по городу, когда за ним следила Мария. Виктор посмотрел на стонавшего мужчину в луже пива и крови на полу, затем на бармена и перевел взгляд на Марию. Учтиво улыбнувшись, он вежливо посторонился и дал ей пройти.

Мария выскочила из бара. Оказавшись на холодном ночном воздухе, она беззвучно разрыдалась и направилась в сторону от того места, где оставила машину. Ей придется вернуться за ней позже, чтобы ни Виктор, ни бармен не смогли записать номер.

Пройдя несколько кварталов, она поймала такси. В номере она полностью переоделась и на другом такси вернулась за своей машиной. Мария снова посмотрела в сторону бара, только оказавшись за рулем «ситроена».

Проклятие! Полный провал. Невозможно даже представить, чем еще она могла бы так привлечь внимание Виктора к своей особе. Ей удалось проследить его до жилья. У нее были адреса домов, где он собирал дань. Но пока она не знала самого главного — кому он передавал собранные деньги. Он наверняка не стал бы держать при себе долго такую большую сумму. За ней обязательно кто-то приходил, или он сам отвозил ее кому-то. Причем на регулярной основе. Теперь он знал Марию в лицо. В Гамбурге, при санкционированной слежке с постоянной сменой машин и сотрудников, входящих в группу слежения, в этом не было бы ничего страшного. Засечь одного из пяти труднее в пять раз. Она снова пожалела о том, что не обратилась за помощью ни к Анне Вольф, ни к Фабелю, с которыми работала в убойном отделе гамбургской полиции. В этот крестовый поход она отправилась в одиночку и теперь все испортила. Нужно искать выход.

Не исключено, что Виктор и его шлюха все еще сидят в баре. Может, стоит проникнуть к нему в квартиру и все обыскать? Вдруг удастся найти ключ к следующей ячейке синдиката Витренко? Мария закусила губу и крепко вцепилась в руль, поймав себя на том, что рассуждает как дилетант. Провалилась на службе в полиции и в свободном поиске дров наломала.

Мария включила зажигание и поехала, не представляя, что делать дальше. Перебравшись по мосту на другой берег Рейна, она бесцельно покружила по городу еще с полчаса, а потом остановилась у заправки с круглосуточным кафе. Заказав огромный гамбургер и жареную картошку, она быстро, почти не разжевывая, все проглотила и запила колой. После этого подошла к стойке и, вызывающе глядя на официантку, заказала вторую порцию.

Покончив и со вторым заказом, Мария прошла в туалет, заперлась в кабинке, опустилась на колени перед унитазом и сунула пальцы в рот.

Обер-комиссар крипо Бенни Шольц хмурился редко, но сейчас, глядя на экран телевизора, недовольно сдвинул широкие брови под копной темных волос. Не исключено, что ему предстояло решить самую важную за пятнадцать лет службы в полиции задачу, которая способную вызвать общественный резонанс. Каждый сотрудник полицейского управления Кёльна будет судить о нем по тому, насколько удачно ему удастся со всем справиться. Он не привык работать в условиях такого стресса.

Единственными источниками света в кабинете были лишь настольная лампа и мерцающий экран телевизора. Рядом с Шольцем сидел высокий худощавый полицейский в форме, не спускавший глаз с экрана.

— Хасек.

— Хасек? — Шольц повернулся к Руди Шефферу, не скрывая изумления. — Это организовал Хасек? Этот придурок из оперативного отдела?

Шольц, снова повернувшись к экрану, принялся наблюдать, как на разрисованную платформу водрузили черный «Форд-Т» с надписью «Полиция» на боку, неровно выведенной белой краской; вокруг суетились два-три десятка мужчин и женщин, одетых как кейстоунские полицейские из старого кинофильма. Процессия медленно двигалась по заполненной людьми улице. «Кейстоунские полицейские» постоянно натыкались друг на друга, спотыкались, «поливали» зевак из ведер мишурой, стилизованной под воду, лупили друг друга огромными резиновыми дубинками и бросали в толпу конфеты. В целом это была прекрасно срежиссированная обстановка полного хаоса.

— Три года назад за подобное шествие дали специальный приз, — не к месту заметил Руди.

— Я знаю об этом, — огрызнулся Шольц. — Но я понятия не имел, что организатором был этот чертов Хасек.

Настроение у Шольца окончательно испортилось. Почему-то все решили, что лучше Шольца с этим никто не справится. О его своеобразном чувстве юмора были в курсе буквально все и считали, что в этом году лучшего кандидата на роль организатора карнавального шествия представителей кёльнской полиции просто не найти. Однако он сам предпочел бы взвалить на себя раскрытие дюжины убийств, лишь бы не заниматься этим балаганом.

— Ты отобрал вариант головы из папье-маше? — спросил он у Руди. Комиссар Руди Шеффер из отдела дорожного движения был его старым другом, назначенным ему в помощники по его же просьбе. Поскольку именно Шеффер выдвинул его кандидатуру на столь ответственный пост, Шольц решил, что пусть он и попарится вместе с ним.

— Конечно, — добродушно заверил Руди. — Я уже принес прототип. Он там, за дверью.

Шольц уныло продолжил наблюдать за безукоризненным ходом шествия, принесшего Хасеку заслуженную награду. Появился Руди, напяливший на голову огромную маску быка, изготовленную из папье-маше.

— Что это за… — начал Шольц, поворачиваясь на стуле. — Соизволь объяснить: что это за идиотизм?

— Это бык, — виновато изрек Руди приглушенным маской голосом. — Как ты и просил. Знаешь, если мы все нарядимся Bullen[7], будет точно смешно. — Руди имел в виду, что быками в Германии презрительно называли полицейских. Как французы своих — фараонами.

Бенни Шольц был намного ниже Руди Шеффера и, чтобы дотронуться до его плеча, должен был подняться с места. Руди повернул к нему огромную голову из папье-маше.

— Мой дорогой друг Рудигер, — произнес Шольц. — Я полностью отдаю себе отчет в том, что ты родился и вырос в крошечном городке Бергиш-Гладбах. И я принимаю это во внимание… Честно. Но я абсолютно уверен в том, что даже в годы твоего становления как личности ты никогда не видел коровы, быка или любого другого домашнего животного, хотя бы отдаленно напоминающего того, чью морду ты напялил себе на голову. Если, конечно, это не какой-то чернобыльский мутант, забредший в Бергиш-Гладбах.

— Но это всего лишь прототип, — жалобно возразил Руди все тем же глухим голосом.