Талисман мумии - Стокер Брэм - Страница 13

• Предыдущая
• 13/55
• Следующая

— Тут он принял большую понюшку табаку и, повернувшись к мисс Трелони, продолжал: — А теперь о больном. Оставляя в стороне его болезни, мы можем лишь сказать на данный момент, что он страдает от сильного приступа каталепсии. Сейчас помочь ничем нельзя, за исключением поддержания его сил. В основном я одобряю лечение, предпринятое моим другом доктором Винчестером и уверен, что с любым незначительным изменением состояния больного он справился достойно. Случай интересен, крайне интересен, и, если последует нечто необычное, я счастлив буду приехать в любое время. Хочу обратить ваше внимание лишь на одно обстоятельство и отношу его прямо к вам, мисс Трелони, поскольку это на вашей ответственности. Доктор Винчестер сообщил мне, что вы не свободны в этом деле, но скованы инструкцией, данной вашим отцом на случай подобных событий. Я настоятельно советую, чтобы больного или переместили в другую комнату или удалили из его кабинета все эти мумии и прочие вещицы. Право же, не годится держать больного человека в подобном окружении, заставляя его дышать исходящим от этих предметов запахами. У вас уже есть доказательства того, как могут действовать подобные миазмы. Эта сиделка — кажется, Кеннеди? — все ещё не вышла из состояния каталепсии, и вы, мистер Росс, как мне сказали, испытали такое же воздействие. Вот что, — тут брови его насупились ещё больше, — будь я здесь главным, я настаивал бы на смене обстановки для больного — или же бросил бы это дело. Доктор Винчестер уже знает, что мои дальнейшие консультации можно получить лишь после выполнения этого условия. Итак, я верю, что вы поступите, как пристало хорошей дочери, и сделаете то, что поможет ему сохранить здоровье или разум, нежели последуете его причудам, будь они поддержаны неминуемыми страхами или же любым числом «ужасных» тайн. Рад сказать вам, что пока ещё не настал день, когда Британский музей поменяется функциями с больницей Св. Томаса. До свиданья, мисс Трелони. Искренне надеюсь вскоре увидеть вашего отца в добром здравии. Помните, если элементарные условия, предложенные мною, будут выполнены, я к вашим услугам в любое время дня и ночи. До свиданья, мистер Росс. Надеюсь, вы вскоре поставите меня в известность, доктор Винчестер.

Он удалился, и мы стояли молча, пока не затих грохот колёс его кареты. Первым заговорил доктор Винчестер:

— Думаю, в качестве врача сэр Джеймс совершенно прав. Сознаюсь, я готов был наброситься на него, когда он выставил своё условие, но в то же время, он прав, говоря о методах лечения. Он не понимает странных особенностей этого случая и узла, завязанного вокруг нас инструкциями мистера Трелони. Разумеется…

Его перебила мисс Трелони:

— Доктор Винчестер, не желаете ли тоже бросить это дело — или предпочтёте продолжать его на условиях вам известных?

— Бросить его! Я никогда не брошу его, пока в пациенте или в любом из нас продолжает теплиться жизнь!

Она промолчала, но протянула руку, к он тепло пожал её.

— Итак, — объявила она, — если сэр Джеймс — последователь секты Специалистов, я не желаю о нем слышать. Для начала, он знает не намного больше вас о состоянии моего отца, и, будь хоть на сотую часть заинтересован в этом, как вы, он не выставил бы подобных притязаний. Но, конечно, я слишком волнуюсь о бедном отце, и, если появится возможность выполнить некоторые из условий сэра Джеймса, я это сделаю. Сегодня я попрошу прийти сюда мистера Марвина и попытаюсь получить от него совет насчёт того, можно ли отступать от пожеланий отца. Если он полагает, что я могу действовать любым способом на свой страх и риск, то я не поколеблюсь сделать это.

Вскоре доктор Винчестер откланялся, а мисс Трелони написала письмо мистеру Марвину, сообщая ему о состоянии дел и прося повидать её и принести с собой какие-либо бумаги, способные пролить свет на данный предмет. Она отослала письмо с каретой, предназначенной, чтобы захватить сюда поверенного, и мы, набравшись терпения, принялись ждать.

Путь от Кенсингтон Пэлис Гарденс до Линкольн Инн Филдс не слишком далёк, но он кажется бесконечным, когда ожидаешь кого-то, кто им воспользуется. Впрочем, все покорно времени, и менее чем через час мистер Марвин был с нами.

Понимая нетерпение мисс Трелони и узнав достаточно о болезни её отца, он сказал ей:

— Когда вам угодно обсудить со мною детали, касающиеся желаний вашего отца?

— В любое время, — ответила она, очевидно не понимая его намёка.

— Почему бы не сейчас?

Он посмотрел на меня, как на конкурента, и выпалил:

— Мы не одни.

— Я нарочно пригласила сюда мистера Росса, — успокоила она. — Он уже столько знает, что я хочу, чтобы он узнал ещё больше.

Поверенный казался несколько смущённым… Те, кто знал его по выступлениям в суде, вряд ли поверили бы в это. Как бы то ни было, он с некоторым колебанием отвечал:

— Но, любезная юная леди, пожелания вашего отца! Конфиденциальность между отцом и ребёнком…

Мисс Трелони перебила его с выступившим на бледных щеках румянцем:

— Вы и впрямь полагаете, что это подходит к настоящим обстоятельствам, мистер Марвин? Отец никогда не говорил мне о своих делах, а теперь, в печальной крайности, я должна узнать о его пожеланиях от чужого мне джентльмена, о котором понятия не имела до того, как вскрыла письмо отца, написанное на случай такой крайности… Мистер Росс — новый друг, но я доверяю ему полностью и хочу, чтобы он присутствовал здесь. Разумеется, — добавила она, — лишь в том случае, если это не запрещено моим отцом. Ах! Простите меня, мистер Марвин, если я кажусь грубой, но я едва пережила ужасную беду и ещё не взяла себя в руки.

Она закрыла рукой глаза на несколько секунд, а мы оба, поглядев друг на друга, ждали и пытались казаться бесстрастными. Она продолжала, на этот раз твёрже:

— Прошу вас! Пожалуйста, не думайте, что я не благодарна вам за вашу доброту и за то, что вы быстро приехали. Я очень благодарна вам и полагаюсь на ваше решение. Если, по-вашему, так будет лучше, мы можем остаться одни.

Я поднялся, но мистер Марвин возражающе махнул рукой. Очевидно, ему понравилось её обращение, и он отвечал с сочувствием в голосе и манерах:

— Никоим образом! Никоим образом! Со стороны вашего отца нет ограничений, а я со своей стороны с радостью пойду вам навстречу, и, действительно, это может пойти на пользу. Из ваших разъяснений о болезни мистера Трелони и прочих случайных происшествий следует, что возможность зловещего развития событий должна управляться непререкаемыми инструкциями вашего отца. Ибо, пожалуйста, поймите меня, его инструкции неоспоримы — никем. Они настолько жёстки, что он наделил меня «властью поверенного», позволяющей мне надзирать за выполнением их. Поверьте раз и навсегда, что все содержание письма устремлено к вам! Пока он жив, он должен оставаться в собственной комнате и ничто из его собственности не может быть перемещено ни в коем случае. Он даже предоставил список предметов, которые не следует двигать.

Мисс Трелони молчала. Она казалась опечаленной, и, полагая, что знаю причину этого, я спросил:

— Мы можем посмотреть этот список? Лицо девушки тотчас просветлело, но снова погрустнело при быстром ответе поверенного, — а он явно был готов к этому вопросу.

— Только не в случае, если я принуждён применить власть поверенного. Я захватил этот документ с собой. Вы поймёте, мистер Росс, — добавил он с деловой убедительностью, подмеченной мною раньше в его профессиональной работе, подавая документ, — как сильно он составлен и насколько исчерпывающе доверитель высказывает свои пожелания, исключающие любые уловки. Таковы его собственные слова, не считая некоторых формальностей, и я заверяю вас, что редко видел более надёжный документ. Даже я не имею права позволить малейшее послабление его инструкциям без явного нарушения доверия. А это, сами понимаете, невозможно. — Очевидно, последние слова он добавил, чтобы предотвратить взывания к его сочувствию. Впрочем, ему не понравилась жёсткость собственных слов, и он добавил: — Надеюсь, мисс Трелони, что вы поймёте моё искреннее и однозначное желание сделать все, что могу, в пределах своей власти, для облегчения вашей беды. Но в поступках вашего отца были собственные цели, которые он не раскрывал мне. Настолько я могу видеть, в его наставлениях нет ни единого необдуманного слова. Та идея, что была у него в голове, — идея всей его жизни; он изучал её со всех сторон и готов был защищать по всем пунктам.

• Предыдущая
• 13/55
• Следующая