Талисман мумии - Стокер Брэм - Страница 29

• Предыдущая
• 29/55
• Следующая

Мы пребывали в Долине Мага, пока не сделали грубые наброски всех рисунков и надписей на стенах, потолке и полу. Мы взяли с собой стелу из лазурита с выгравированными и окрашенными алым пигментом письменами. Затем взяли саркофаг и мумию, каменный ларец с алебастровыми чашами, столики из гелиотропа, гипса и оникса, и подушку из слоновой кости, дуга которой была установлена на «пряжках». Мы забрали все, что было в Камерах и колодце; деревянные лодки с командой, фигурки и амулеты-символы.

Уходя, мы сняли лестницы и закопали их в песок под скалой на некотором расстоянии, пометив это место, чтобы найти их при необходимости. Затем со своим тяжёлым багажом отправились в трудный путь обратно к берегам Нила. Это было непросто, скажу я вам, тащить по пустыне ящик с огромным саркофагом. У нас была груба сделанная тележка и достаточно людей, чтобы её тащить, но продвижение вперёд казалось невыносимо медлительным, так как необходимо было поскорее доставить сокровища в безопасное место. Ночи были тревожными: мы боялись нападения мародёров. Но ещё больше боялись тех, которые шли вместе с нами. Это были, в конце концов, хищные, беспринципные люди, а мы везли с собой большие ценности. Они, вернее самые опасные среди них, не знали, почему эти вещи были драгоценны, они просто принимали как само собой разумеющееся, что мы везём какие-то материальные ценности. Для большей сохранности мы вынули мумию из саркофага и везли её в отдельном ящике. В первую ночь было предпринято две попытки воровства с тележки, а утром двое людей были найдены мёртвыми.

Во вторую ночь началась такая дикая песчаная буря — один из тех ужасных самумов, которые заставляют вас ощутить свою беспомощность. Мы были завалены бегущим песком. Некоторые из наших бедуинов сбежали ещё до бури, надеясь найти укрытие: те из нас, кто остался, завернулись в бурнусы и терпеливо переносили бедствие. Утром, когда буря прошла, мы выкопали из песка все, что смогли. Ящик, в котором была мумия, оказался разбитым, а самой мумии нигде не было. Её искали повсюду, копали песок, навалившийся вокруг, но безрезультатно. Мы не знали, что делать, так как Трелони твёрдо решил привезти эту мумию домой. Прождали весь день в надежде, что сбежавшие бедуины вернутся; мы слепо надеялись, что они зачем-то сняли мумию с тележки, и принесут её обратно. Ночью, перед рассветом, мистер Трелони разбудил меня и прошептал мне в ухо:

— Мы должны вернуться к могиле в Долине Мага. Не выказывайте никаких колебаний утром, когда я буду отдавать приказы! Если вы начнёте спрашивать, куда мы идём, это возбудит подозрение и разрушит наши планы.

— Хорошо! — ответил я. — Но зачем нам туда идти?

Его ответ привёл меня в трепет, как будто бы задев уже настроенные на эту мысль струны.

— Мы найдём мумию там! Я в этом уверен! — Затем, как бы предупреждая сомнения или споры, он добавил. — Подождите, вот увидите! — и снова залез под одеяло.

Арабы удивились, когда мы двинулись обратно; некоторые из них были недовольны, часть бедуинов ушла, так что мы снова пошли на восток уже в меньшем количестве. Поначалу шейх не интересовался местом нашего назначения, но когда стало очевидно, что мы снова идём в Долину Мага, он тоже забеспокоился. По мере того, как мы приближались к долине, его беспокойство росло, пока перед входом в долину он не отказался идти дальше. Он сказал, что будет ждать нашего возвращения, если мы собираемся идти дальше в одиночку. Он будет ждать три дня и уйдёт, если мы не вернёмся в срок. Никакие деньги не могли заставить его изменить решение. Единственная уступка, на которую он пошёл, состояла в том, что он пообещал помочь найти лестницы и подтащить их поближе к скале. Так он и сделал, а затем со всей остальной группой вернулся ко входу в долину.

Мы с мистером Трелони взяли верёвки и фонари и снова забрались в гробницу. Было очевидно, что в наше отсутствие здесь кто-то побывал — каменная плита, закрывавшая вход, лежала внутри, а с вершины скалы свисала верёвка. Внутри ещё одна верёвка шла в колодец. Мы переглянулись, но никто не сказал ни слова. Привязали свою собственную верёвку; Трелони пошёл первым, а я сразу же за ним. Когда мы уже стояли внизу, мне пришла в голову мысль, что мы можем оказаться в ловушке, если кто-нибудь спустится со скалы по верёвке и, перерезав ту, по которой мы спустились сюда, похоронит нас живьём. Эта мысль приводила меня в ужас, но слишком поздно было что-то предпринимать, и я ничего не сказал моему спутнику. У нас обоих были фонари, поэтому света было достаточно, когда мы, пройдя коридор, вошли в Камеру, где раньше стоял саркофаг. Прежде всего бросалось в глаза то, как здесь все опустело. Несмотря на чудесные украшения, склеп казался опустевшим без саркофага, для которого он был вырублен в скале, без ларца с гипсовыми вазами, без столиков, на которых располагались принадлежности и еда для мертвеца, и без фигурок рабов.

Он казался ещё более пустым из-за того, что на полу, на том месте, где стоял огромный саркофаг, лежала забинтованная мумия Царицы Теры! Рядом с ней, в необычных, искажённых позах насильственной смерти, лежали трое арабов из тех, что покинули нас. Лица их почернели, руки и шеи были запачканы кровью, брызгавшей из рта, носа и глаз.

У каждого на горле были заметны отпечатки, теперь уже чернеющие, руки с семью пальцами. Мы с Трелони, подойдя поближе, вцепились в друг друга в страхе и благоговении.

Самое удивительное из всего, что на груди мумифицированной Царицы лежала семипалая рука, как слоновая кость, на запястье оставался только шрам в виде неровной красной линии, с которой, казалось, свисали капельки крови.

Оправившись от изумления, которое длилось достаточно долгое время, мы не стали терять времени и пронеся мумию по коридору, стали поднимать сквозь колодец. Я шёл первым, чтобы принять её наверху. Заглянув вниз, я увидел, как мистер Трелони подобрал оторванную руку и спрятал на груди, очевидно для того, чтобы она не оказалась повреждённой или не потерялась. Мёртвых арабов мы оставили на том же месте. При помощи верёвки мы опустили на землю свой драгоценный груз, затем пошли к выходу из долины, где нас должны были ждать наши провожатые и увидели, что они уже уходят. Когда мы выразили шейху своё неудовольствие, он ответил, что выполнил своё обещание полностью, как мы и договаривались, — он прождал три дня. Я подумал, что он лжёт, чтобы скрыть своё намерение бросить нас, и когда мы с Трелони позже сравнивали свои записи, то я обнаружил, что он подумал то же самое. Однако, Добравшись до Каира, мы обнаружили, что шейх был прав. Когда мы вошли в Камеру мумии во второй раз, было 3 ноября 1884 года — у нас были причины, чтобы помнить эту дату.

Стало ясно: мы потеряли три дня, — три дня своей жизни, — когда стояли и удивлялись в Камере мертвеца. Нет ничего странного в том, что мы с суеверным ощущением относимся к Царице Тере, что сейчас, когда она покоится в доме рядом с нами, мы ощущаем поразительное присутствие какой-то силы и испытываем опасения. Будет ли удивительно, если она в назначенное время отправится вместе с нами в могилу? Если вообще найдётся могила для нас — для тех, кто сам ограбил могилу! — Мистер Корбек, немного помолчав, продолжал: — Мы успешно добрались до Каира, затем до Александрии, откуда нам нужно было плыть морем до Марселя, из Марселя — в Лондона. Но человек предполагает, а Бог располагает. В Александрии мистера Трелони ждала телеграмма, извещавшая о том, что его жена умерла при рождении дочери.

Поражённый муж поспешил в Лондон; мне же пришлось везти сокровища в одиночку. Я успешно добрался до Лондона, сама судьба, казалось, помогала нам. Когда я пришёл в этот дом, погребальные обряды давно уже кончились. Ребёнка отдали кормилице, а мистер Трелони оправился от потрясения настолько, чтобы начать собирать снова нити своей жизни и работы. То, что он пережил сильное потрясение, было очевидно. Внезапная седина в его волосах сама по себе была достаточным доказательством, но, кроме того, черты его решительного лица окаменели и ожесточились. С тех пор, как он получил ту телеграмму в пароходной конторе Александрии, я ни разу не видел счастливой улыбки на его лице.

• Предыдущая
• 29/55
• Следующая