Талисман мумии - Стокер Брэм - Страница 9

• Предыдущая
• 9/55
• Следующая

Урок прошлой ночи не был потерян даром: теперь многие знали, что делать в подобном случае, и через несколько секунд нетерпеливые руки принялись работать над турникетом. За доктором тотчас послали человека и несколько других слуг исчезли, чтобы привести в порядок свою внешность. Мы подняли мистера Трелони на диван, где он лежал вчера, и, сделав для него все возможное, обратили наше внимание на сиделку. Во время всей этой суматохи она не шевельнулась, продолжая сидеть прямо и жёстко и сохраняя спокойное, естественное дыхание и безмятежную улыбку. Поскольку предпринимать что-либо с ней до прихода доктора было явно неразумно, мы принялись обдумывать положение в целом.

Тем временем миссис Грант увела с собой хозяйку и переодела её. Когда Маргарет вернулась, она была немного спокойнее, хотя её не оставляла нервная дрожь и лицо её было белым как мел. Я держал турникет и видел, как взгляд её опустился на кисть отца, а затем обежал комнату, то и дело останавливаясь на каждом из присутствующих, но, казалось, не находил утешения. Для меня очевидным было, что она не знала, с чего начать и кому довериться, и, чтобы успокоить её, я сказал:

— Со мной уже все в порядке, я просто заснул.

Чуть задыхаясь, она тихо ответила:

— Просто вы заснули! Но мой отец оказался в опасности! А ведь я думала, вы настороже!

Я ощутил укол правды в её упрёке, но мне очень хотелось помочь ей, и я продолжал:

— Просто заснул. Это весьма плохо, я знаю, но дело обстоит не так уж «просто». Не прими я определённых предосторожностей, я мог бы сейчас уподобиться нашей сиделке.

Девушка живо глянула на зловещую фигуру, сидевшую прямо и напоминающую раскрашенную статую, и лицо её смягчилось. С обычной своей вежливостью она извинилась:

— Простите меня! Я не хотела быть грубой, но я так расстроена и боюсь, что едва понимаю, что говорю. Ах, это ужасно! Каждую минуту я опасаюсь новой беды, кошмаров и тайны.

Эти слова кольнули меня в самое сердце, и я обратился к ней, чтобы облегчить её горе:

— Не думайте обо мне! Я не заслуживаю этого. Я был на страже, но я заснул. Могу лишь сказать, что не хотел этого и пытался избежать, но сон охватил меня незаметно. Впрочем, все позади, и его не вернёшь. Быть может, когда-нибудь мы поймём эти события, но сейчас давайте попытаемся добраться хоть до какого-то объяснения случившегося. Расскажите мне все, что помните!

Пожалуй, усилие вспомнить несколько оживило девушку. Немного успокоившись, она заговорила:

— Я спала и внезапно проснулась из-за ужасного чувства, что отцу грозит большая и неминуемая опасность. Вскочив, я побежала в чем была в его комнату. Там была кромешная тьма, но, когда я открыла дверь, света оказалось достаточно, чтобы я увидела ночную рубашку отца и поняла, что он лежит возле сейфа, точно там же, где и в первую ужасную ночь. Затем я, кажется, на миг обезумела, — она смолкла и вздрогнула.

Мой взгляд поймал сержанта Доу, все ещё крутившего в руках револьвер. Не отрываясь от работы над турникетом, я спокойно заметил:

— А теперь расскажите нам, сержант Доу, куда вы стреляли?

Полисмен собрался с мыслями, и в этом ему помогла привычка подчиняться приказам. Оглядев оставшихся в комнате слуг он сказал с важностью, присущей представителю закона, обращающемуся к посторонним:

— Вам не кажется, сэр, что мы должны позволить слугам уйти? Тогда мы сможем лучше углубиться в дело.

Я одобрительно кивнул, слуги поняли намёк и удалились, хотя и неохотно. Когда последний из них закрыл за собой дверь, детектив продолжил:

— Пожалуй, лучше я расскажу вам о своих впечатлениях, сэр, чем просто перечислю мои действия. То есть, насколько я помню их. — В манере его появилось глубокое почтение, вероятно, возникшее из-за того, что собственное положение казалось ему довольно неловким.

— Я отправился спать полуодетым — как и сейчас, положив револьвер под подушку. Это было последнее, о чем я подумал. Не знаю, как долго я проспал. Я выключил электричество, и было довольно темно Мне показалось, будто я слышу крик, но я не уверен в этом, потому что чувствовал тяжесть в голове, как бывает у человека, которого слишком быстро вызвали на службу после дополнительной работы. Но сейчас, конечно, было по-другому. Итак, первое, о чем я подумал, был револьвер. Вынув его, я бросился на площадку. Затем услышал вопль, или, скорее, зов о помощи, и вбежал в эту комнату. Она была темна, потому что лампа возле сиделки была потушена и единственный свет падал с площадки, через открытую дверь. Мисс Трелони стояла на коленях возле отца и кричала. Мне показалось, будто что-то движется между мною и окном, и, поскольку я с трудом соображал и был полусонным, я выстрелил в это нечто. Оно немного продвинулось вправо и оказалось между окнами — я выстрелил снова. Затем вы поднялись с большого стула и подошли с этаким закутанным лицом. Мне показалось — ведь я с трудом соображал и был полусонным, поэтому, сэр, вы непременно примите это в расчёт — показалось, будто вы и есть это самое существо, в которое я стрелял. Так что я собрался выстрелить снова, когда вы сняли повязку.

Тут я спросил у сержанта, чувствуя себя при перекрёстном допросе как рыба в воде:

— Вы говорите, я был тем существом, в которое вы стреляли. Каким существом?

Сержант почесал голову, но не ответил.

— Продолжайте, сэр, — настаивал я. — Что это за существо и как оно выглядело?

Ответ был тихим:

— Не знаю, сэр. Мне показалось, будто там что-то было, но что это и на что оно похоже, я не имею ни малейшего понятия. Наверное, это случилось из-за моих мыслей о пистолете перед тем как заснуть и из-за того, что я пришёл сюда ничего не соображая и полусонный — факт, который вы, сэр, надеюсь, обязательно припомните в будущем. — Он цеплялся за этот образчик извинения, словно за спасательный круг.

Мне не хотелось сердить его; напротив, я желал иметь его среди союзников. К тому же со мной была тень собственного промаха, и поэтому я сказал ему как можно мягче:

— Совершенно верно, сержант! Ваш поступок был правильным, хотя принимая во внимание ваше полусонное состояние и возможное воздействие странного влияния, заставившего меня заснуть и ввергнувшего сиделку в каталептический транс, следовало ожидать, что вы погодите и взвесите обстоятельства. Но позвольте мне, пока события свежи, взглянуть на то место, где вы стояли, и на то, где сидел я. Мы сможем проследить траекторию ваших пуль.

Перспектива действия и привычное профессиональное задание, казалось, немедленно взбодрили его, и, работая, он казался другим человеком. Я попросил миссис Грант подержать турникет и, подойдя к нему, посмотрел в темноту, куда он указывал. Глядя, как он показывает мне место, где стоял тогда и с деловым видом вынимает револьвер из особого кармана, чтобы сподручнее было указывать, я не мог не отметить чёткую работу его ума. Стул, с которого я поднялся, по-прежнему стоял на месте. Я попросил его снова указать направление рукой, желая пройти по следу выстрела.

Сразу за моим стулом, чуть позади, стоял высокий инкрустированный шкафчик. Стеклянная дверца была разбита, и я спросил:

— Это было направлением вашего первого выстрела или второго?

Ответ был скор:

— Второго. Первый шёл вон туда!

Он повернулся чуть левее, поближе к стене, где стоял огромный сейф, и указал. Проследив направление его руки, я подошёл к низенькому столу, на котором покоилась среди прочих диковин мумия кошки, вызвавшая гнев Сильвио. Я взял свечу и с лёгкостью нашёл след пули. Она разбила стеклянную вазочку и «таццу»[2] из чёрного базальта, изящно гравированную иероглифами, причём гравировальные линии были заполнены зеленоватым цементом и вся вещица была отполирована до равномерной поверхности. Сплющенная о стену пуля лежала на столе.

Я подошёл к разбитому шкафчику. Очевидно, он служил для хранения ценных диковин, потому что в нем находились несколько огромных золотых скарабеев, зелёная яшма, аметист, лазурит, опал, гранит и сине-зелёный фарфор. К счастью, ни одна из этих вещиц не была затронута. Пуля прошла через заднюю стенку шкафчика, но прочих повреждений, не считая разбитого стекла, не нанесла. Я не мог не подметить странное расположение вещиц на полке шкафчика. Все скарабеи, кольца, амулеты и прочее были расположены в форме неровного овала вокруг изящно вырезанной золотой фигурки Бога с головой ястреба, коронованного листком и плюмажами. Пока что я не стал осматривать фигурку подробнее, поскольку моего внимания требовали более насущные дела, но я решил заняться тщательным осмотром всего, как только представится время. Эти древние диковины явно обладали тем же странным египетским запахом; через разбитое стекло повеяло специями, смолой и битумом, причём сильнее, чем от других вещиц, находящихся в комнате.

• Предыдущая
• 9/55
• Следующая