Укротители моря - Стоквин Джулиан - Страница 29

• Предыдущая
• 29/79
• Следующая

– Велите им лечь на дно! – крикнул Кидд. – Пусть лежат и не двигаются!

С вражеской лодки доносились пронзительные крики, но они уже умоляли о пощаде. Кидд почувствовал, что пора взять себя в руки и успокоиться. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Свяжите лодки вместе, – скомандовал он, по-прежнему судорожно сжимая в руке окровавленную саблю.

После пережитой смертельной опасности Тома начала бить дрожь, он ослабел. Однако люди смотрели на него, ожидая приказаний. Кидд заставил себя собраться с мыслями.

– Поулден, лезь в лодку лягушатников и заряди пушку.

Низенького офицера-канонира нигде не было видно, очевидно, бедняга погиб во время схватки.

Пока Поулден ползал среди веревок, разыскивая порох и ядро, Кидд огляделся. Везде виднелась кровь, но, побывав в стольких сражениях, он уже не поражался таким страшным зрелищам. Раненые лежали вместе на дне баркаса, в эту минуту с французской лодки перелез Пибис. Заметив на себе взгляд Кидда, врач поднял руку для того, чтобы показать испачканный в крови топорик.

Поулден крикнул, что все готово, и разоруженных французов перевели с баркаса на их лодку, где развернутая в обратную сторону пушка была направлена в упор на собранных в кучу пленников.

– Эй вы, монсеньеры! – сердитый окрик Кидда остался без ответа, французы хранили угрюмое молчание. Он повернулся к своим матросам.– Никто из вас не говорит по-французски?

Смущенное молчание было красноречивее любых слов. Неужели ему придется забыть о своем офицерском достоинстве и объясняться на языке жестов? Внезапно Кидд повернулся к Роусону:

– Передай французам, что их побросают за борт или уничтожат, как только они начнут выказывать неповиновение.

Пусть лучше потешаются над Роусоном, а не над ним.

Заметив, что он до сих пор сжимает в руках абордажную саблю, Кидд положил ее на дно лодки и снова взялся за румпель. У него сильно ныл бок, голова раскалывалась от пульсирующей боли. Кидд серьезно подумывал о возвращении на «Крепкий», чтобы дать отдых и себе, и измученным людям. Пленные французы поплывут следом за ними на коротком буксире, они смогут грести, но, будучи под жерлом пушки, вряд ли осмелятся что-нибудь выкинуть. Надо было послать на помощь Поулдену еще трех-четырех человек.

Пибис занимался ранеными, лежавшими на дне баркаса.

– Возвращаемся домой, – объявил Кидд, оглядываясь вокруг себя в поисках компаса. – Ты не помнишь, какой курс…

Бледный как полотно Роусон протянул разломанный ящичек с разбитым компасом. Похолодев от ужаса, Кидд сразу понял, в каком опасном положении они очутились. Туман вокруг лодок стал еще плотнее, колыхающиеся волны также не позволяли установить, с какой стороны они приплыли. В пылу сражения все забыли, откуда и куда они плыли. У них не было ни одного навигационного прибора, с помощью которого можно было бы определить направление своего движения, чтобы не заблудиться в бескрайних морских просторах или не напороться на одинокие безжизненные скалы вокруг Ньюфаундленда.

На лицах людей проступило выражение мрачного озлобления: всем было ясно, насколько ничтожны их шансы найти нужный курс. Кидд, обернувшись к Роусону, приказал:

– Ступай к французам и поищи их компас.

Мичман подтянул лодку французов и перебрался в нее, как вдруг на ее корме приподнялся француз, которого пощадил Кидд, в руках он держал компас. Роусон поднял руку, делая ему одобрительный знак, и полез на корму. Но тут француз, злобно взглянув на Кидда, с отчаянной решимостью поднял ящичек и бросил его в воду, прежде чем Роусон добрался до него. На баркасе все застыли, словно не веря своим глазам, но через миг англичане вскочили на ноги, яростно выкрикивая проклятия:

– Свернуть шею этому ублюдку! Хватай его!

Поулден лихорадочно провел рукой по стволу пушки, если начнут перескакивать на французскую лодку, то как ему быть в таком случае, не стрелять же в своих.

– А ну стоять! Вы кто – моряки или расхныкавшиеся салаги! – заорал Кидд. – Пусть кто-нибудь только посмеет перебраться к французам!

Он окликнул квартирмейстера Соултера, сидящего на носу возле небольшого поперечного брашпиля.

– Соултер, впереди ведь твои люди, – крикнул он, указывая на них взмахом руки. – Ты отвечаешь передо мной за их поведение, чтобы они не вели себя как плаксивые бабы.

– Сэр, вам помочь? – смуглолицый Лаффин выпрямился во весь свой огромный рост с задней банки, где ему только что перевязали рану на шее.

– Благодарю, Лаффин, – ответил Кидд, почти не скрывая своего облегчения. Если бы ситуация в лодке внезапно ухудшилась, то боцманмат оказался бы бесценным помощником.

– Я надеюсь, что сейчас положение уладится. Весь бесполезный хлам за борт. Раненые к мистеру Пибису.

Поломанные весла, расщепленные решетки, вместе с ними все прочие обломки – все полетело в воду.

– Мертвецы, сэр? – дрожащим голосом спросил Роусон.

Лицо Кидда посуровело.

– Может быть, неприятель совсем рядом. Отправить их за борт.

Если бы они повстречались с другой вражеской лодкой, трупы мешали бы сражаться. После короткой паузы первый мертвец с плеском упал в воду. Его неподвижное тело медленно поплыло прочь. В пылу сражения англичане избавлялись от трупов – такова была их манера; французы обычно сохраняли мертвецов на борту в виде балласта или прикрытия. Затем в воду полетели другие мертвецы, один из трупов все никак не хотел отставать от лодки и своим видом мешал Кидду – сосредоточиться на том, как найти выход из их опасного положения. Туман по-прежнему клубился вокруг баркаса, явно не желая рассеиваться.

– Кто-нибудь из вас бывал раньше в районе Больших банок? – спросил Кидд, стараясь скрыть свою тревогу и смятение.

В ответ послышалось мрачное и унылое бормотание, видимо, вызванное беспомощностью офицера, пока наконец не поднялся один из матросов.

– Я когда-то ловил здесь треску, – словно оправдываясь, признался он. Кидд отметил про себя отсутствие полагающегося при обращении «сэр».

– Расскажите, пожалуйста, – матрос перелез через ряд банок поближе. – Туман, как долго он может держаться?

Матрос пожал плечами:

– Часы, дни, даже недели.

Итак, не было никакого смысла дожидаться, пока туман рассеется.

– С наступлением ночи он немного слабеет, хотя не стоит слишком рассчитывать на это, – добавил матрос.

– Какая здесь глубина?

Может быть, удастся подать звуковой сигнал по воде, чтобы их услышали, или узнать кое-что о дне. Кидд смутно помнил рисунок на морской карте: вблизи от побережья Ньюфаундленда устилавший морское дно серый песок с черными крапинками менял цвет на коричневый, кроме того, начинала попадаться белая галька.

– Это зависит от того, где мы находимся, возможно, и пятьдесят, и сто саженей, кто знает?

Теперь стало ясно, что никто в лодке не мог подсказать выход из ситуации, в которой они очутились. Кидд интуитивно почувствовал, что ему следует рассчитывать только на себя.

– А солнце когда-нибудь появляется на небе?

– Нет, не появляется. Такая погода стоит все время, – матрос оперся рукой о борт, равнодушными глазами глядя на Кидда. Как никак, это была не его проблема. Вдруг он развязно прибавил: – Иногда ночью на небе видна луна.

Кидд хорошо знал, что луна мало пригодна для навигационных вычислений, да и все равно астрономических таблиц у него не было. Положение явно становилось безвыходным, предвещая неминуемый конец. Хотя еще оставалось два выхода: либо дрейфовать и ждать помощи, либо грести наугад в каком-нибудь направлении. Как в одном, так и в другом случае им, скорее всего, грозила мучительная смерть от голода и холода.

– У нас есть весла, может, нам удастся выкарабкаться, – пробормотал один из матросов, ударяя рукой по веслу. У них оставалось еще достаточное количество целых весел, по четыре с каждой стороны, чтобы можно было грести, однако расчет на авось вынудил Кидда еще раз холодно и трезво обдумать создавшееся положение.

– Хватит нести чушь, – бросил он. – Надо подождать.

• Предыдущая
• 29/79
• Следующая