Натуральный обмен (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/101
• Следующая

Наверное, мы стояли друг напротив друга минуты две. Я как раз решил выйти из камеры и приказать Гансу освободить пленника, когда Рейнел облизнул пересохшие губы и раздельно спросил:

— КТО. ТЫ?

Я врос в землю прямо там, где стоял. Сердце ушло в пятки.

Что же такого «не Эриданского» я сделал, что он обо всем догадался?.. Но я немедленно осадил себя. Да кто сказал, что он что-то там понял? У страха глаза велики. Мало ли, что Гердер имел под словами: «Кто ты?» Может, он сказал это, желая, чтобы принц признал, что он трус и ничтожество?

— Я тот, кто сейчас прикажет тебя отпустить, — ответил я, отбивая своим его пристальный взгляд.

Кажется, Рейнел хотел еще что-то возразить, но потом передумал.

— Ладно, валяй, — неожиданно выдал он.

Черт, у него даже голос стал другим. Дружелюбным? Не может быть! Точно, догадался. И что, хотелось бы знать, теперь за этим последует?

Но в любом случае, Гердер был невиновен, и я уже обещал его отпустить. Я не собираюсь убивать человека ради собственной шкуры. К тому же, Мел и Леонер обязательно что-нибудь придумают.

Я молча повернулся и открыл дверь.

— Ганс!

— Да, ваше высочество? — на пороге немедленно выросла массивная фигура стражника. Эк я его напугал, прямо-таки верный пес, был бы хвост, завилял бы.

— Освободи пленника.

У Ганса глаза на лоб полезли. То, что принц хочет побеседовать с арестованным до допроса, он еще мог понять — мало ли какие причуды случаются у этих венценосных особ. Но приказ освободить человека, только что покушавшегося на его же, наследника, жизнь — это как гром среди ясного неба.

Стражник стоял на пороге и часто моргал, не в силах определить, не шутит ли его высочество. Но мне было не до шуток.

— Ты что-то не понял?

— Понял, ваше высочество, — Ганс кашлянул, видно, в горле пересохло. — Но министры категорически запретили даже ослаблять охрану этой камеры. Если преступник покинет подземелье, нам точно не сносить головы.

Интересно, кого он подразумевал под словом «нам»? Только стражу или заодно и меня? Судя по всему, действительно всех.

Меня снова обуяла ярость. Беззащитность одних и безнаказанность других — невыносимо!

— Снимай цепи! — прошипел я сквозь зубы, ох и хотелось взять эти оковы и собственноручно придушить Сакернавена и остальную свору.

Стражник вздрогнул, будто я его, и впрямь, ударил, и завозился с ключами, очевидно, придя к выводу, что он хоть так, хоть так, не жилец.

Через минуту цепи с грохотом упали на пол, а Рейнел отошел от стены, растирая руки.

— Хоть бы со стены плесень смыли, прежде чем приковывать, — проворчал он.

Ганс  шарахнулся от него, как от чумного. В его понимании Гердер был уже не жилец, а тут его освобождают, да он еще и возмущается.

Впрочем, замечание Рейнела было более чем справедливым, и я поспешил напомнить стражу, что расслабляться не следует:

— Вечером я лично проверю, что все пленники переведены с этого этажа в более пригодные для жизни условия.

— Конечно, ваше высочество, я немедленно…

Я не стал дослушивать его обещания и бесцеремонно потащил Гердера за рукав к двери, раз уж он уже догадался, что я не принц, бесполезно поддерживать дурацкий официоз, от которого и так тошнит.

— Можешь уехать из города прямо сейчас, — сказал я, едва мы выбрались из камеры.

В ответ Рейнел фыркнул.

— Никуда я не собираюсь, пока не узнаю, где настоящий Эридан.

Доказывать, что я и есть настоящий принц не было ни малейшего смысла, да и не хотелось совершенно. А потому я честно пожал плечами.

— Понятия не имею, где его носит, — признался я. — Но, в любом случае, когда министры узнают, что ты на свободе, они постараются это исправить. Поэтому тебе лучше не изображать лопату и докапываться до правды, а сматываться отсюда, — резче добавил я. Сам не знаю почему, но мне дико не хотелось, чтобы Гердера в конечном итоге все-таки казнили.

— Ну, лопатой меня еще точно не обзывали, — хмыкнул Рейнел, но послушаться моего совета явно не собирался.

Я остановился на лестнице и в упор уставился на него:

— Убирайся из дворца, если хочешь жить.

Рейнел еще несколько мгновений испепелял меня взглядом, потом медленно кивнул:

— Хорошо. Но я вернусь.

Этот вернется —  упрямый, но будем решать проблемы по мере их поступления, сейчас главное от него отделаться до того, как министры узнают о моей выходке.

Мы поднялись на верхний этаж, наконец, покинув подземелье.

— Что сделать, чтобы тебя выпустили из дворца? — прямо спросил я, раз притворяться больше не имело смысла.

Гердер стрельнул глазами в сторону пункта охрана у выхода из подземелий:

— Пусть напишут пропуск.

— Отлично, — и я решительно направился к стражам, вытянувшимся передо мной по струнке. Неужели Ганс успел всех предупредить, что наследник буйствует? — Чего ждешь? — обернулся я, и Рейнел, наконец, без возражений догнал меня.

Я был зол, очень, настолько, что не сомневался, стража напишет мне не только пропуск для Гердера, но и индульгенцию, если я того пожелаю.

Говорят, что бесталанных людей не бывает, у всех есть к чему-то способности: у одних к одному, у других к другому. А у меня потрясающая способность наживать себе врагов.

Взгляды, которыми меня встретили министры на следующий день за завтраком, могли прожечь дыру в камне. Конечно, у меня был вариант отсидеться несколько дней в комнате, пока страсти не утихнут, но я не хотел прятаться. Вчерашнее бешенство и ярость до сих пор не улеглись, только стали чуть тише. Не важно, сколько мне суждено провести в этом мире, но я собираюсь его тряхнуть.

— Принц, объяснитесь! — потребовал Сакернавен, едва я занял место за столом.

Лицо красное, глаза мечут молнии, но почему-то сегодня меня это ни капельки не впечатлило. Наверное, вчера я так перенервничал, что у меня понизилась чувствительность.

Я невозмутимо положил себе еды в тарелку, есть хотелось, как-никак ночка выдалась бурная.

Над столом повисло молчание. Министры ждали ответа и, похоже, выбрали Сакернавена своим негласным лидером.

— Может, это вы мне сначала объясните, — медленно, четко выговаривая слова, произнес я, — каким образом охрана этажа была отправлена вниз на целый час?

Министр внутренних дел Холдер скрипнул зубами:

— Мы это выясняем.

— Я только надеюсь, вы не вздумаете использовать «все необходимые средства», чтобы добиться от начальника караула признания во всех смертных грехах? — почти ласково поинтересовался я и добавил чуть холоднее: — Не стоит.

Опять это переглядывание министров.

Эх, если бы я мог просто встать и объявить, что распускаю совет министров! Но играть в открытую я не мог, одно дело — препираться, дерзить, даже выпустить Гердера, а совсем другое — пытаться одним махом лишить их власти. Пока на моей стороне лишь один запуганный стражник, а на их — целая армия. Я все-таки не такой непроходимый дурак, чтобы верить, что успех, достигнутый запугиванием Ганса, мне удастся одним красноречием повторить с целым королевством. Стоит мне перейти грань, и будет не покушение, а убийство и открытый переворот.

Молчание затягивались. Чего они ждали от меня? Оправданий или обвинений? Скорее всего, судя по моему неадекватному поведению, ожидали в равной степени и того, и другого.

Но суицидальными наклонностями я не страдал и сдал назад.

— Нет смысла искать виноватых, — сказал я громко, чтобы меня услышали все присутствующие. — Давайте, спишем все на досадное недоразумение, и успокоимся?

Сакернавен не сводил с меня глаз, крестный отец, тоже мне. Интересно, как ему удалось добиться такого авторитета, что все остальные министры ему в рот заглядывают?

Вдруг Сакернавен подарил мне уважительный кивок:

— А вы взрослеете, принц.

Я ожидал, чего угодно, но только не этого. Что это? Временное перемирие? Что ж, пусть так, но, так как я, похоже, застрял здесь надолго, мне стоит немедленно искать доверенных людей, одного испуганного Ганса маловато.

• Предыдущая
• 22/101
• Следующая