Дочери Волхова (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 27
- Предыдущая
- 27/77
- Следующая
Домагость хотел ответить, глянул на него, но тут из-за леса выкатилось войско Иггвальда. Получив весть о появлении кровного врага, тот не стал медлить и сразу вывел своих людей. Сам он, уже вполне здоровый, возглавлял войско в окружении телохранителей, как и полагается знатному вождю, и под стягом с изображением кабана со свирепо торчащими загнутыми клыками и золотой щетиной на холке. На нем был шлем без полумаски, позволявший видеть воспаленные глаза, красное пятно ожога на щеке и немного подпаленную бороду. Два здоровенных кабаньих клыка висели у него на груди, на свейской серебряной гривне, постукивая о два торсхаммера.
Навстречу ему вышел Одд. Яромила мельком глянула на него, пока он не повернулся к ней спиной, и содрогнулась снова – это опять был другой человек. Рослый, в кожаной рубахе под кольчугой, он казался еще шире в плечах. Его лица почти не было видно из-под шлема с полумаской, и это придавало ему суровый, грозный, нечеловечески беспощадный вид. Блеск золота на шелковой рубахе, на отделке оружия, на поясе и перевязи, золотой браслет на руке и светлые волосы, падающие на плечи из-под шлема, делали его похожим на одного из богов – того, чье благословение он носил с собой.
– Ты и есть Одд сын Свейна из Халогаланда? – крикнул Иггвальд, завидев его впереди вражеского войска. – Наконец ты оторвался от подола своей кормилицы и вспомнил о том, что ты мужчина!
– А ты, похоже, решаешься воевать только с женщинами, если считаешь достойным противником мою старую кормилицу! – отозвался Одд, и войско ответило на его слова нестройным взрывом беспокойного смеха. – Далековато ты забрался, Иггвальд Кабан, мне стоило труда отыскать тебя! Но от гнева богов тебе не уйти, и сам Халоги, Бог Высокого Пламени, привел меня сюда по твоим следам! Ты не думал об этом, когда грабил усадьбы Халогаланда! Ты не ждал расплаты, когда грабил святилище Халоги и его дочерей в Витбард-фьорде! Но они пришли сюда сами! Шлемоносные девы Торгерд и Ирпе явились сюда, чтобы забрать назад свои золотые кольца, похищенные тобой, а в придачу и твою глупую голову! Я вызываю тебя на бой. Выходи, и посмотрим, чья удача сильнее!
Одд кричал во весь голос, но слова его едва можно было разобрать из-за усилившегося ветра и раскатов грома. И едва он закончил, как новый, самый мощный удар потряс небеса, и люди невольно пригнулись – казалось, что по небу прокатился исполинский железный котел и вот сейчас небесная крепь, не выдержав этой тяжести, расколется, упадет вниз тысячами острых голубых осколков, а следом рухнет и сам великанский котел, придавив на земле все живое.
Яромила толкнула застывшую в изумлении Дивляну и первой выскочила из палатки. В небе ударила молния, среди светлых сумерек озарив две женские фигуры на носу корабля, и над берегом пролетел крик сотен голосов. Кричали и свои, и чужие, испуганные и потрясенные в равной мере. Даже те, кто знал о готовящемся замысле, не думали о том, что перед ними всего лишь дочери Домагостя, когда увидели двух богинь огромного роста – для этого на носу поставили два бочонка, на которые девушки теперь взобрались, – двух валькирий в кольчугах и шлемах, в облаках сияющих пламенных волос. Яромила первой вскинула руки и резко выбросила их в сторону застывшего вражеского войска, словно метнула что-то. И в тот же миг прозрачные сумерки летней полночи прорезали десяток огненных стрел. Стрелы пускали чудины, прячущиеся за бортами корабля, но даже если бы противники и заметили их, одетых в волчьи и медвежьи шкуры, то приняли бы скорее за косматых грозовых духов, облачных спутников пламенеющей богини.
Молнии, сорвавшись с пальцев богини Торгерд, полетели во вражеское войско, прочерчивая в воздухе множество огненных дорожек, и ударили в щиты Иггвальдовых людей. И первый ряд прогнулся – очень вовремя прогремел гром, – викинги невольно отшатнулись, ожидая удара огромной силы. И они его почувствовали!
Тем временем вторая богиня тоже взмахнула руками – и новый поток пламенных стрел прорезал сумерки. Наверху грохотал гром и сверкали молнии, а здесь, внизу, Одд указывал обнаженным мечом на Иггвальда, на случай если тот не расслышал его слов, и тем давал знак к поединку.
Визжали и вопили в диком возбуждении две богини, посылая стрелы огня поверх голов сражающихся, и строй свеев пятился шаг за шагом. Яромила отчетливо различала каждого человека в том или ином войске, но сейчас она не знала их имен, для нее не было там родичей – ни отца, ни братьев, ни вуев или сватьев, а были только свои и враги. Она не помнила, кто такой Одд конунг и что их связывает, – он стал для нее лишь оружием, с помощью которого она расправлялась со своим врагом. Из ее груди изливалась неистовая сила, она видела окрашенный пламенным светом мир, и казалось, будто сами глаза ее источали молнии; она забыла себя и перестала быть собой, превратившись в дикое стихийное существо, не имеющее человеческих чувств и привязанностей, наполненное только жаждой мести за причиненную обиду.
Поединок начался. Иггвальд был несколько старше, немного выше ростом, чем Одд, заметно шире и тяжелее. С довольно полным лицом и маленькими злыми глазками, в кожаной рубахе и чешуйчатом доспехе, он весь излучал мощь, способную идти напролом в слепой ярости, – видимо, за это он и получил свое прозвище. Оружием ему служил хороший франкский меч, чуть длиннее, чем у Одда.
Выйдя навстречу противнику, Иггвальд остановился на середине площадки между двумя дружинами и ждал, закрывшись щитом и выставив из-за него клинок. С первых мгновений было видно, что Одд двигается легче и быстрее. Шагнув вперед, он ударил мечом сверху справа и мгновенно отступил, чтобы уйти от неминуемого ответного удара, потом нанес еще один, теперь уже сверху слева, – и оба Иггвальд отбил щитом.
Одд отступил и медленно двинулся по кругу. Иггвальд, презрительно сплюнув – дескать, ни ты, ни твоя старая кормилица мне не соперники! – лишь наблюдал за ним, слегка поворачиваясь на месте. Очутившись в привычной для себя обстановке сражения, он перестал думать о гневе богов и почти не замечал раскатов грома, лишь изредка невольно косился на сверкающие в небе молнии. Оба противника не спешили, желая действовать наверняка.
Снова Одд первым пошел на сближение, противники обменялись еще несколькими ударами, принимая их на щит. Отпрыгнув, Одд пропустил перед собой меч Иггвальда, нацеленный ему в грудь, но свей тут же стремительно шагнул вперед и обрушил сильнейший удар сверху ему на голову. Вскинув щит, Одд закрылся, раздался треск дерева, заглушенный грохотом в небесах. Халейг тут же ударил противника по ноге, но Иггвальд успел припасть на эту ногу, прикрывшись щитом, а потом быстро выпрямился и ребром щита ударил Одда в грудь. Тот закрылся, щиты с столкнулись, вторя раскатам грома, и у многих свидетелей этого поединка возникло ощущение, что на их глазах сошлись в сражении сами боги. Подавшись назад под напором более тяжелого противника, Одд отбил еще несколько ударов.
Поединок вернулся почти к тому же, с чего начинался: Иггвальд стоял, закрывшись щитом, а Одд обходил его по кругу. Иггвальд, более тяжелый, устал сильнее, и передышка была ему на руку. Изредка они обменивались ударами, особо ничего не менявшими, но изрубленные щиты уже еле держались. Иггвальд понимал, что от его щита вскоре останется один умбон на ручке и тогда его поражение будет делом почти решенным, поскольку в быстроте и ловкости он явно уступал противнику.
И Иггвальд, пытаясь вырвать победу мощным натиском, с яростным ревом бросился вперед. Теперь Одд отступал, уворачиваясь от ударов, закрываясь щитом и выжидая. И в тот миг, когда выдохшийся Иггвальд, видя тщетность своих усилий, уже хотел снова закрыться и передохнуть, Одд нанес быстрый удар по его руке, в которой тот держал меч. От резкой боли Иггвальд замер, а Одд отдернул свой клинок, сместился вправо и почти без замаха с силой рубанул по левой ноге противника.
Разрубленная до кости нога уже не могла выдержать тяжести тела, и Иггвальд упал, уронив щит. А Одд мгновенно нанес еще один удар сверху, добив соперника. Затем, тяжело дыша, он отступил назад и, вскинув к небесам окровавленный меч, закричал. Крик его вплелся в грохот бури, словно сам бог-громовик ликовал над телом поверженного противника. Его месть свершилась, он победил на глазах людей и богов, и теперь все они воздавали ему заслуженную честь. Первыми его крик подхватили халейги, потом и ладожане.
- Предыдущая
- 27/77
- Следующая
