Дочери Волхова (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/77
- Следующая
– Ничего, Макошь поможет – вот-вот Доброня вернется, а ты его сынком порадуешь, – приговаривала Милорада, пытаясь напоить Никаню отваром успокаивающих трав. – А будет дочка – и за то спасибо Ладе…
Никаня ее почти не слушала. Она поняла, что на Ладогу напали, и почти видела, как враги врываются в дом, как горит крыша над ее головой, а она не может выбраться и спасти своего нерожденного ребенка, как Доброня возвращается и обнаруживает остывшее пепелище, в котором не найдет обгоревших косточек своей молодой жены…
– Что ты слезами заливаешься, сын плаксой будет! – укоряла ее Милорада. – Все рукава измочила. Рубашку переменить не хочешь?
– Хоцьу-у! – Никаня всхлипнула и еще раз утерлась рукавом. – И настилальник – я и снизу какая-то мокрая…
– Мокрая? – Милорада привстала и откинула с невестки одеяло. – Бабы! Молчанка! Бегом сюда! Воды отходят, дело пошло!
И когда вернувшийся с берега Домагость, разыскивая жену, подошел к двери Доброниной избы, та вдруг распахнулась и ему навстречу из сеней вылетела Молчана. Едва увидев его, челядинка завопила:
– Нельзя! Тебе нельзя, пока в баню отведут! Поди прочь с дороги!
– От как! – Домагость от изумления остановился и заломил шапку. – Что, началось? Вот ведь молодуха – как нарочно подгадала!
Яромила и Дивляна тем временем собирали вещи: теплую одежду, одеяла, овчины и шкуры, котлы и треноги, миски, ложки и кувшины, шатры и всякие припасы. Возможно, и ночевать еще доведется под открытым небом, а весенние ночи довольно холодны. Идти придется вместе со скотиной, а значит – медленно.
– Да-а, тебе хорошо говорить, а у меня там му-уж! – со слезами причитала Хвалинка, их подруга и троюродная сестра, одна из внучек стрыя-деда Братомера, тоже дочь чудинки.
Прошлой осенью она вышла замуж за Сокола, кузнеца, ушедшего с Зорей к озеру. Перед тем она чуть ли не целый год рыдала на груди то у Яромилы, то у Дивляны, делясь своими переживаниями, надеждами и тревогами, а когда обзавелась наконец женским повоем, стала важничать. Однако сейчас вся важность с нее слетела, и она занялась любимым делом: самой не работать и других отвлекать. Оставшись почти одна в доме, Хвалинка не в силах была выносить тревогу и примчалась излить свое горе:
– Ой, матушка! А вдруг цьто случицьися? А вдруг я теперь вдовой стану, всего-то с полгода замужем побыв! Ой, горемыцьная я!
– Чтоб тебе Перун молнию на язык кинул! – в досаде прикрикнула на нее Дивляна. – Еще ничего нет, а она уже мужа похоронила и на сопке причитает, вот дурища ты, подруга!
– Тебе хорошо говори-и-ить, у тебя мужа не-е-ет…
Из сеней вышел Грач, челядинец, и, прихрамывая, направился к конюшне – запрягать лошадь в волокушу. Молчана следом тащила узлы и котомки. Она была словенкой и еще лет двадцать назад попала в плен к руси, а после ее изгнания задержалась при новых хозяевах, ибо не имела ни родни, ни угла, где голову приклонить. Отец Домагостя, Витонег, в последние годы приблизил к себе ее, тогда еще молодую женщину, и за год до его смерти она родила дочь – Тепляну. По старому обычаю после смерти старика и Молчана, и ее дочь получили свободу, но идти им все равно было некуда, и они по-прежнему жили у Домагостя. Его дети знали, что по сути Тепляна приходится им теткой, но относились к ней примерно так, как и относятся дети свободной жены к детям робы: вроде свои, а вроде и не ровня! Тепляна выросла миловидной и покладистой девушкой, причем особенное сходство ее с Дивляной убедило бы любого, что она той же крови. Такой же стан и черты лица, рыжеватые волосы… но не было в ней того огонька, который отличал Дивляну, того блеска в глазах, живости в каждом движении. Впрочем, Нежата, дельный парень из Хотонеговой кузни, уже не первый год обхаживал Тепляну на весенних гуляниях и ждал только, пока разживется немного, чтобы обзавестись своим хозяйством и жениться.
Кроме женщин, сопровождать отъезжающих хозяйских детей должны были хромой Грач и старый Тул – в битве от них все равно толку не будет.
Через двор прошел Домагость, уже в кольчуге, со своим знаменитым варяжским мечом на плечевой перевязи. Вид у него был как у настоящего воеводы или князя – не зря же он вел свой род от словенских князей. За ним торопился Вестмар Лис и с озабоченным видом что-то говорил. В бурой кожаной рубахе, с мечом, держа в руке варяжский шлем с полумаской, он тоже выглядел скорее воеводой, чем купцом. Все торговые гости привыкли охранять свой товар с оружием в руках, и полсотни Вестмаровых людей, хорошо вооруженных и закаленных опасностями, подстерегающим на морях, были совсем не лишними.
Вскоре Вестмар вышел из дома и остановился перед дверями, хмуро глядя на берег.
– Вот поэтому жители виков обычно заключают договор с кем-то из соседних конунгов, – пояснил он, заметив рядом Велема и будто продолжая ранее начатый разговор. – А он охраняет торговых людей от разных там любителей чужого добра, которые от Праздника Дис до осенних пиров так и рыщут по морям. И еще эти женщины у меня! Некстати я их взял, но уж больно случай выгодный! Лучше бы я мечи вез – их и увезти, и спрятать легче. А этих куда я спрячу?
– Им уже и так не повезло, – согласился Велем. – Это все вдовы? Кто-то поубивал их мужей?
Вестмар сначала его не понял, а потом засмеялся.
– Нет. Это не вдовы. У этих женщин вовсе не было мужей. Викинги разорили какой-то ирландский монастырь.
– Что?
– Это… ну… – Вестмар запнулся. – В Бретланде и Эрине есть такие особые дома, где живут люди, мужчины или женщины, которые ничего не делают, только служат богу.
– Все эти женщины служили богу, живя в одном месте?
– Да. Кристусу.
Велем посмотрел на пленниц, которые сидели на земле и, сложив руки, что-то негромко бормотали. Так много божьих служительниц в одном месте, да еще обиженных разорением их святилища… Это опасно. И уж не этот ли бог в отместку наслал на Ладогу разбойную дружину руси? Велем, нахмурившись, взглянул на варяга. Выходит, Вестмар, соблазнившись выгодной сделкой, сам и привез сюда эту беду?
– Ну, что та, которую мы тебе отдали? – спросил Вестмар. – Умерла?
– Да вон она сидит. Мать ее вылечила.
Велем посветлел лицом и кивнул на свою новую челядинку, которую в доме стали звать Ложечка. Только Никаня, которая вместо «ложка» говорила «лузика», так же называла и ее. Постепенно оправившись, в последние пару дней та уже вставала и часто навещала прежних подруг.
Теперь ее легко было узнать среди прочих. Ее прежняя одежда, порванная в нескольких местах, грязная и пропитанная кровью, пришла в полную негодность, и Милорада сожгла ее вместе с хворью. Взамен Тепляна выделила ей свою старую сорочку, Дивляна – полинявшую свиту, а Велеська снабдила куском тесьмы собственного изготовления, кривоватой и неказистой, но вполне пригодной в качестве пояска. В словенской одежде, в плотно намотанном платке, под которым спрятались короткие волосы, с замкнутым, скорбным и немного растерянным выражением лица она и впрямь напоминала теперь молодую вдову.
– Ну, значит, ее бог о ней все же позаботился, – заметил Вестмар, найдя глазами свою бывшую собственность.
– Это мать о ней позаботилась, – пробормотал Велем и подумал, что без трав и заговоров Милорады чужеземка была бы давно мертва.
Эта мысль успокоила его: не похоже, чтобы нынешняя участь этих женщин занимала бога. И если ей хватит сил, то пусть уходит со всеми, а не то попадет в руки викингов еще раз.
Один раз семейству Домагостя уже приходилось бежать из Ладоги, спасаясь от набега, и по дороге ночевать в лесу. Дивляне тогда было всего три или четыре года, и она совсем не понимала опасности. С того случая она запомнила только, как рано утром бегала по зеленой траве возле шатра и визжала, оттого что роса обжигала влажным холодом босые ноги, как измазала руки о закопченный бок огромного котла, в котором могла бы тогда поместиться целиком, и как потом Молчана отмывала ее в реке, куда пришлось спускаться по крутому, заросшему кустами склону. Девочка тогда и не задумывалась, отчего это мать и все остальные вздумали пожить немного в лесу, и ее ничуть не огорчало, что в шатре так холодно и жестко спать… И теперь она собиралась скорее с любопытством, чем со страхом. Огорошило ее только то, что Милорада, как оказалось, не собиралась ехать со всеми.
- Предыдущая
- 7/77
- Следующая
