Наследница - Нурисламова Альбина Равилевна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая

Ирина Матвеевна потянулась к Вере и ласково погладила по руке.

— На правах почти бабушки хочу спросить: чем сегодня думаешь заняться? Отдохнешь?

Вера покачала головой:

— Некогда отдыхать. Съезжу на работу, надо взять одну справку. Потом — в банк, подам заявку на кредит.

— Собираешься взять кредит?

— Угу, — кивнула Вера, — надеюсь, не откажут.

— Зачем тебе понадобились деньги?

— Думаю машину купить. Подержанную, наверное… Хотя, может, и новую. Смотря на какую денег хватит.

— Ты умеешь водить? — поинтересовалась Ирина Матвеевна.

— Умею, у меня давно уже права есть. Практики маловато было, но это ничего. Здесь, в Корчах, покатаюсь, подучусь. Машина — вещь нужная. Сколько можно от продуктового автобуса зависеть и пешком в Ковши топать?

— Верочка, — осторожно начала Ирина Матвеевна, — ты что, собралась остаться? Хочешь поселиться в Корчах?

— У меня просто нет другого выхода. — Вера отодвинула тарелку и стала помешивать чай маленькой изящной ложечкой. Вздохнула и решилась:

— Мой гражданский муж… короче, я застала его с другой. Узнала, что он всегда изменял мне, с разными женщинами. И ушла от него.

Вера вкратце рассказала свою невеселую историю и подытожила:

— Как видите, идти мне некуда и жить негде.

— Что тут скажешь, Верочка, — вздохнула Ирина Матвеевна, рассеянно перебирая яблоки в старомодной вазе на массивной стеклянной ножке. — Бог ему судья. А снимать жилье…

— Дорого, — отрезала Вера, — не с моей копеечной зарплатой. Да и смысла не вижу, если есть прекрасный дом! От города далековато, но куплю машину — и проблема, считай, решена.

Видно было, что Ирина Матвеевна хочет сказать что-то, но колеблется. Она неуверенно взглянула на Веру и тихо произнесла:

— После всего, что я тебе вчера наговорила, ты не боишься жить здесь?

— Ирина Матвеевна! Вы образованный, умный человек! — досадливо проговорила Вера. — Неужели вы верите в сказки про заколдованный дом?

— Не думаю, что такие уж сказки. А верю я тому, что видела своими глазами, — прохладно ответила Ирина Матвеевна.

— Ну, подумайте, — торопливо заговорила Вера, — отец мог начать худеть задолго до смерти. Вы же говорили, он жил затворником, вот никто ничего и не замечал! А те три дня он наверняка где-то прятался и потом тихонько пробрался в дом. Согласитесь, такое могло быть! Бабушкина смерть вполне естественна, и нет ничего странного, что у них с дедом помутилось в голове. Такое пережить! Мамино желание развестись с отцом и уехать тоже вполне объяснимо, это случается сплошь и рядом. Причем здесь дом?

— А тебе не кажется, что в этом доме слишком многое случалось?

— Одна трагедия влекла за собой другую, — пожала плечами Вера. — Случилось немало, но винить в этом постройку! Средневековье какое-то. Знаете, что я думаю? Люди внушили себе, что там есть что-то зловещее, вот и рассматривают все факты под этим углом.

— Но неужели ты сама не видишь ничего странного в своем доме? — ломким голосом спросила Ирина Матвеевна.

— Ничего, — быстро проговорила Вера и осеклась.

Странности, несомненно, имелись. Правда, они, скорее, не пугали, а помогали. А как быть со Светкиной историей? Светка-то не знала, что местные связывали с домой всякие ужасы!

Ирина Матвеевна выжидательно уставилась на нее. Вера почувствовала, как глубоко внутри нарастает гнев: и без того забот невпроворот, единственная подруга при смерти, а тут сиди — рассуждай с суеверной пенсионеркой про какую-то чушь!

— Я прожила в доме больше недели и ничего плохого не заметила! —чуть громче, чем нужно, сказала она. — Сплю крепко, ничего подозрительного не вижу.

— А может быть, это только пока? — Ирина Матвеевна не желала сдавать позиции. — Поначалу и с Игорем все было в порядке!

— Ирина Матвеевна, дорогая моя, не хочу вас обижать, но этот разговор бессмыслен. Я остаюсь здесь, это мое окончательное решение.

Вера увидела, как губы у пожилой женщины дрогнули, и поспешно добавила, желая смягчить свою резкость:

— Но если бы я и захотела уехать, мне некуда, понимаете?

— Ну что ж, дело твое. — Ирина Матвеевна встала и двинулась к раковине. — Не сердись на старуху. Я хотела как лучше.

— И вы на меня.

Вера тоже поднялась и стала убирать со стола посуду.

— Завтрак был — пальчики оближешь.

— Оставь посуду, Верочка, я сама, — запротестовала пожилая женщина.

Вера подошла к Ирине Матвеевна и обняла ее, прижавшись щекой к мягкому плечу.

— Нет, вы уж позвольте мне хоть как-то вам помочь.

Легкая натянутость, возникшая было между ними, рассеялась. Вера покончила с посудой и проговорила, вытирая руки:

— Хотела еще попросить вас… Собираюсь сходить к своим, на кладбище. Объясните мне, как туда добраться?

— Конечно, милая. Это совсем близко. Надо идти не к Большим Ковшам, а в противоположную сторону, к Глубокому озеру. Выходишь из Корчей — и идешь все время прямо. До первой развилки. А там, как в сказке. Налево — озеро. Направо — кладбище. Его сразу видно будет, не перепутаешь. На кладбище тоже легко разобраться: аллея одна, второй поворот направо, и совсем рядом — твои. Мне сходить с тобой?

— Спасибо, я должна одна. — Вера убрала за ухо непослушную прядь. — Прямо сейчас и пойду. Вы не дадите мне цветов из сада? А то в первый раз — и с пустыми руками.

— Господи, конечно! У меня поздние тюльпаны как раз расцвели — очень красивые, — подхватилась Ирина Матвеевна, — обязательно отнеси! Твоим приятно будет.

Она сходила в палисадник, нарвала большой букет и вручила девушке.

Дошла Вера быстро — минут через пятнадцать уже была на месте. Свернула с главной аллеи направо и почти сразу наткнулась на знакомые фамилии. Вот они: отец, дедушка и бабушка. Три скромных креста с металлическими табличками выстроились рядышком. Чуть поодаль виднелось еще одно, темное от времени надгробие — Владимир и Варвара Толмачевы. Умерли в один день — 2 августа.

Все захоронения — в образцовом порядке: ни листвы, ни мусора. Оградки выкрашены, на холмиках зеленеет симпатичная травка, растут мелкие розовые и белые цветочки. Потрясенная такой заботой Вера еще раз мысленно поблагодарила Ирину Матвеевну.

Она разделила свой большой букет и положила по нескольку тюльпанов на все могилы.

— Теперь сама буду присматривать за вами, — пообещала Вера, — я вернулась.

Боли и тоски не было — она ведь не помнила ни папу, ни бабушку, ни деда. О существовании прадеда и прабабки даже не подозревала, вплоть до вчерашнего дня. Так что оплакивать никого из них не могла. Ей лишь было немного грустно, как это всегда бывает на кладбищах. Но одновременно и радостно, что она нашла-таки своих предков. «Вот они — люди, которым я обязана тем, что живу на свете», — подумала Вера.

Постояв еще немного у дорогих могил, она вслух попрощалась с родными и ушла, не оборачиваясь. Оглядываться на кладбище нельзя, это ей сказала материна подруга тетя Лида, когда они хоронили маму.

— Не вздумай, Верка! Назад не смотри — к себе позовет! — поучала она заплаканную Веру. Верить или не верить — дело хозяйское, но уж больно убежденно говорила тетя Лида. Вот жутковатые слова и врезались в память.

Вернувшись в Корчи, Вера заскочила домой, быстро привела себя в порядок, переоделась, взяла необходимые документы и двинулась по дороге в Большие Ковши.

По пути набрала номер реанимации. Состояние Светы было по-прежнему стабильно тяжелое. Она почти дошла до Больших Ковшей, когда навстречу попалась Мария Сергеевна Емельянова.

— В Ковши? — вместо приветствия пробурчала она.

— В Ковши, — откликнулась Вера и хотела пройти мимо, как вдруг Мария Сергеевна остановила ее вопросом:

— А подружка твоя как? Которая хворая? Чё с ей?

— В реанимации. При смерти.

— Вона оно как. Чего («чяво») деется, — покачала головой Мария Сергеевна и двинулась в Корчи.

Вера быстро зашагала в противоположную сторону.

Почти дойдя до остановки, решила зайти в местную школу. Ей пришло в голову, что там наверняка имеется библиотека. Может, найдется и свободная вакансия? Работать ближе к дому было бы здорово.

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая