Драконы весеннего рассвета - Уэйс Маргарет - Страница 17

«И все равно это был самый что ни на есть рейстлиновский Рейстлин!» — возразил про себя Тассельхоф. Кендер слишком хорошо знал, до какого именно градуса можно было доводить вспыльчивого гнома, не опасаясь последствий. А надобно молвить, что настроение у Флинта в эти дни было далеко не из лучших.

Приятели неторопливо шагали по широким проспектам блистательного Палантаса.

— Да не вздумай мне беспокоить Лорану своими дурацкими россказнями, — добавил Флинт, безошибочно угадав намерение кендера. — У нее и без твоих бредней хлопот полон рот!

— Но…

Гном остановился и угрюмо уставился на кендера из-под пушистых белых бровей.

— Обещай!

— Ну что с тобой делать, — вздохнул Тас. — Обещаю…

Все было бы еще ничего, не будь он настолько уверен, что видел именно Рейстлина. Они с Флинтом как раз проходили мимо лестницы, ведшей к знаменитой библиотеке, когда острые глаза кендера различили кучку монахов, сгрудившихся вокруг чего-то, лежавшего на ступенях. Как раз в это время Флинт остановился полюбоваться одним из зданий — «чудесная работа, только гномские каменщики способны…», — чем и воспользовался Тас, незаметно прокравшийся вверх по ступеням взглянуть, что же там приключилось.

Невозможно передать его изумление, когда лежавший на лестнице человек оказался точь-в-точь копией Рейстлина, — алые одежды, металлически-желтая кожа и все такое прочее. Тас видел, как его подняли со ступеней и унесли внутрь. Увы, пока кендер бегал на ту сторону улицы за гномом, лестница опустела.

Подбежав к самой двери, Тассельхоф принялся колотить в нее кулаком и требовать, чтобы его впустили. Но эстет, выглянувший на стук, пришел в такой ужас от одной мысли о кендере в библиотеке, что обозленный гном попросту схватил Таса за руку и поволок его прочь.

Давая обещание Флинту, кендер тем не менее собирался все рассказать Лоране, — его народ имел весьма туманные понятия о клятвах и так называемых честных словах. Потом, однако, перед его умственным взором всплыло лицо Лораны — исхудалое и прямо-таки увядшее от горя, недосыпания и бесконечных тревог. И мягкосердечный кендер решил, что Флинт, возможно, был прав. Опять же, если это в самом деле был Рейстлин — почем знать, вдруг маг путешествует по каким-то своим тайным делам? Вряд ли его обрадует их неожиданный визит! Но, с другой стороны…

Кендер тяжело вздохнул и побрел дальше, наподдавая ногой камешки и любознательно глазея вокруг. И поглазеть было на что! Чудеса и красоты Палантаса славились по всему миру еще в глубокой древности, в Век Силы. Не было такого города на Кринне, который можно было бы хоть отдаленно сравнить с Палантасом (так, по крайней мере, считало племя людей). Если смотреть с большой высоты, город напоминал колесо; там, где полагалось быть ступице, и в самом деле помещался «пуп» Палантаса. Все главнейшие общественные здания располагались именно здесь. Архитектура их была несравненна: громадные, великолепные лестницы и стройные колонны попросту поражали воображение.

От городского центра на восемь сторон света разбегались широкие проспекты. Они были вымощены замечательно подобранным и подогнанным камнем («Говорю тебе, только гномы способны…») и окаймлены деревьями особой породы, чьи листья круглый год были подобны золотым кружевам. Северный проспект вел в порт, остальные семь — к семи воротам Старой Стены.

Все семь врат сами по себе были сущими шедеврами строительного искусства. Каждые защищало по две башенки, возносившиеся, подобно изящным минаретам, на триста футов вверх. Вся поверхность Старой Стены была покрыта замысловатой резьбой: сплошная цепь рельефов повествовала об истории Палантаса в Век Мечтаний. А за Старой Стеной раскинулся Новый Город. Застраивали его таким образом, чтобы ни в коей мере не нарушить первоначального плана: внешний обод палантасского «колеса» прорезали все те же семь широких, обсаженных золотыми деревьями проспектов. Вот только защитных стен вокруг Нового Города не было. Палантасцы не больно-то жаловали стены, заметно портившие общую планировку, а без учета этой самой общей планировки в Палантасе нынче не забивался ни один гвоздь.

Невыразимо прекрасен был силуэт древнего города, особенно на фоне заката… Если не считать одного-единственного места.

…Размышления Таса были самым грубым образом прерваны — Флинт ткнул его в спину кулаком.

— Да что с тобой сегодня?.. — обернулся обиженный кендер.

— Где мы? — подбоченившись, мрачно спросил Флинт.

— Мы… Ну… — Тас начал оглядываться. — Мы… То есть… Я думаю, мы… Хотя нет, навряд ли. — И он в свою очередь смерил Флинта испепеляющим взглядом: — Ну и куда мы по твоей милости забрели?

— По моей милости? — взорвался гном. — Это ты вызвался быть провожатым! Это ты у нас сильно шибко разбираешься в картах! Это ты клялся, будто знаешь этот город, как дом родной!..

— Я задумался, — с горделивой скромностью ответствовал Тас.

— О чем еще?! — взревел Флинт.

— О чем-то высоком!

Кендер был глубоко оскорблен.

— Да я тебя… Э, погоди-ка… — Флинт начал пристально разглядывать улицу. И нравилась она ему чем дальше, тем меньше.

— Правда, очень странное место? — сказал Тас, как бы отвечая его невысказанной мысли. — Совсем не видно народу… Не то что на других улицах! — Он обежал любовным взглядом длинные ряды безмолвных домов. — А что если…

— Нет, — отрезал Флинт. — Ни в коем случае. Пойдем, откуда пришли!

— Да брось ты! Посмотрим, что там, дальше! — И Тас решительно зашагал по гулкой, совершенно пустой улице. — Ну давай пройдем хоть немножко! Ведь Лорана что нам сказала? Погуляйте, мол, изучите эту, как ее, форте… Фортафи…

— Фортификацию, — пробурчал Флинт, неохотно топая следом за легконогим Тассельхофом. — Между прочим, ее тут и на дух нету, слышишь, балбес? Это же центр, а Лорана говорила о стенах. Даже безмозглый дуралей вроде тебя должен знать, что стены бывают снаружи, а не внутри!

— А вот снаружи-то никаких стен как раз и нет! — с торжеством в голосе заявил Тас. — По крайней мере, кругом Нового Города. А если тут центр, то почему он покинут? Это следует выяснить!

Флинт только фыркнул. В рассуждениях кендера появились признаки здравого смысла. «Не прилечь ли где-нибудь в тенечке, пока он шныряет вокруг?..» — задумался гном.

Еще некоторое время они молча шагали вперед, постепенно углубляясь в самое сердце города. Почти рядом, всего в нескольких кварталах, возвышался дворец палантасского Государя: на фоне ясного неба отчетливо выделялись шпили и купола. Зато впереди… Впереди ничего нельзя было рассмотреть. Там лежала какая-то тень…

Минуя дом за домом, Тас не пропускал случая сунуть нос то в дверь, то в окошко. Они с гномом молча прошли целый квартал. Потом кендер наконец подал голос. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке:

— Слушай, Флинт… Эти дома… В них совсем никто не живет!

— Их бросили, — приглушенно отозвался гном. Рука его лежала на топорище неразлучной секиры. Пронзительный голосок кендера почему-то заставил его вздрогнуть.

— Как-то… Странно здесь все, — пробормотал Тассельхоф и придвинулся поближе к гному. — Я, собственно, не то чтобы боюсь…

— А я боюсь, — буркнул Флинт. — Пошли-ка отсюда!

Тас посмотрел на здания, возвышавшиеся справа и слева… Их поддерживали в неплохом состоянии. Видимо, палантасцы до того гордились своим городом, что не жалели денег даже на ремонт покинутых зданий. И жилье, и лавочки сохранялись в неприкосновенности. На чисто подметенных улицах не было ни мусора, ни грязи… И при всем при том — ни души!

А ведь здесь когда-то жили сплошь богатеи, подумалось кендеру. Самый центр! Что же произошло? Почему, спрашивается, все вот так вдруг взяли да съехали?.. Почему в воздухе все отчетливее веяло жутью? Не так уж много, кстати, было на Кринне мест, о которых кендер выразился бы подобным образом — «веяло жутью»…

— Даже крыс нет! Ушли! — пробормотал Флинт. И крепко взял кендера за плечо: — Посмотрели — и хватит!