Грехи юности - Стоун Джин - Страница 20

• Предыдущая
• 20/104
• Следующая

Джейк повернулся к сыну.

— Куда ты умудрился вляпаться на сей раз?

— Хочешь верь, хочешь нет — никуда. Стараюсь вести праведный образ жизни, отец.

Джейк расхохотался.

— Эту песню я слышал уже сто раз.

Джинни подошла к низкой софе с муаровой обивкой и села, скрестив ноги. И без того короткий подол ее платья задрался еще выше. Взгляд Брэда остановился на ее лице, потом спустился ниже, на ее бедра. Джинни понимала, что с того места, где он сидит на полу, у него прекрасный обзор и ему видно столько, что Джейк пришел бы в ярость, узнай он об этом.

Брэд повернулся к отцу.

— У меня появилась возможность открыть ресторан.

Джейк устало прислонился к мраморной каминной доске.

— А что ты знаешь о ресторанах? — спросил он.

— У мужа Бетти есть ресторан. Последние два года я занимался им.

Джейк с Джинни переглянулись.

— А кто эта Бетти? — спросила она.

— Моя подружка.

— Первый раз о ней слышу.

— А где тебе слышать? Я здесь не очень-то желанный гость.

Он снова коснулся щеки, на которую пришелся удар.

Джинни предположила, что в этот раз он сработал на публику.

— Так вот, — продолжал Брэд. — Ее мужик обанкротился, и у меня появился шанс прибрать к рукам этот ресторан по дешевке. Всего за двести тысяч.

— За ресторан, который прогорел? Дороговато.

— Не ресторан прогорел, просто этот кретин погорел на каких-то других делах.

— Это на каких же?

Брэд пожал плечами.

— А я почем знаю? Думаю, на недвижимости. Но это не важно. Мне нужны деньги. Если ты мне их дашь, то до конца жизни не увидишь мою физиономию.

«Заманчивое предложение, — подумала Джинни. — Только вряд ли Джейк согласится».

— Ты не знаешь, почему я тебе не верю? — словно в подтверждение ее мыслей спросил он.

Брэд задумчиво повертел в руке свою замшевую туфлю.

Джинни стало его жаль. Что ждет его в будущем? Мать его была алкоголичкой, как и мать Джинни. Однако в отличие от ее матери эта особа бросила своих детей, когда Брэду было шесть лет, а Джоди — четыре годика. Как ни старался Джейк — а уж настойчивость своего мужа Джинни знала, — сделать ничего не смог. Дети, к несчастью, унаследовали тяжелый недуг матери.

— Да ты сам можешь проверить, — продолжал Брэд. — Этот ресторан находится на Четырнадцатой улице, рядом со стадионом, где проводят автородео. Туристов просто тьма.

Джинни взглянула на Джейка. Похоже, Брэд говорил правду.

Джейк тяжело вздохнул.

— Утром я уезжаю, вернусь не раньше двенадцатого октября. На размышления у меня будет достаточно времени.

— Это может оказаться слишком поздно, — заметил Брэд.

— Ничего, подождут. Я же сказал, что должен все хорошо обдумать.

— А что мне делать в течение этого времени?

— Прежде всего — убраться из моего дома. По возвращении позвонить мне. Тогда получишь ответ.

Брэд встал, пригладил свои темные волосы, потуже затянул резинкой длинный конский хвост.

— И на том спасибо, — пробормотал он. — Помни, папуля, если ты согласишься, я никогда и ничем больше не буду тебе докучать.

Брэд направился к выходу. Проходя мимо Джинни, лукаво глянул на нее и подмигнул. Они уже давно флиртовали друг с другом. Заигрывания носили безобидный характер, однако если бы Джейк узнал о них, он бы убил обоих.

Было позднее утро. Джинни наконец встала и, протирая глаза, избавляясь от остатков сна, отправилась на кухню. Красные плитки пола холодили ноги, но лицо горело — так было всегда, когда накануне она позволяла себе чересчур расслабиться.

У плиты стояла Консуэло и с усердием скоблила сковороду, на которой жарила Джейку бифштекс. Если он и дальше будет завтракать подобным образом, быть Джинни скоро богатой вдовой.

— Доброе утро, Консуэло, — с трудом проговорила она.

— Доброе утро, сеньора, — как обычно, холодно приветствовала ее служанка. — Сеньор Джейк уехал с час назад. Вернется двенадцатого. Не хотел вас будить.

— Угу, — пробормотала Джинни и достала из холодильника коробку апельсинового сока.

Налив в высокий стакан, секунду подумала и потянулась к висевшему над раковиной шкафчику. Достала большую бутылку водки, плеснула в тот же стакан — для просветления мозгов. Потуже завязав поясок шелкового халата, Джинни отправилась во двор, не обращая внимания на недовольство Консуэло.

Она поставила стакан на стеклянный столик, устроилась в мягком шезлонге и в очередной раз подумала, как она ненавидит Лос-Анджелес. Когда-то, много лет назад, этот город был ее голубой мечтой. Она не сомневалась, что станет всемирно известной звездой, которую будут баловать вниманием, узнавать на улицах. А вместо этого единственное, чего ей удалось добиться в жизни, это заполучить деньги Джейка и стать женой голливудского продюсера.

Впрочем, и этих благ можно лишиться в любой момент.

Джинни закрыла глаза — пусть солнышко поработает, выбьет хмель из ее одурманенной алкоголем головы — и продолжила свои невеселые думы. Джейк говорит, что любит ее, однако Джинни понятия не имеет, что такое любовь. Видимо, она ее не испытала. Да и нет ее вовсе! Просто выдумали словечко, которое мужики произносят всякий раз, когда хотят переспать с тобой либо завоевать тебя. А если хотят и того и другого, произносят другое слово — женитьба.

Целый месяц не нужно будет посещать эти дурацкие вечеринки, думала Джинни, куда она обязана появляться вместе с мужем. Одна она может делать все, что ей заблагорассудится. Нужно пользоваться благоприятным моментом!

Джинни своего не упустит! Можно будет кутить вволю, да так, что чертям станет тошно, а можно попытаться вернуться на сцену. Суперзвезд, которым за сорок, сейчас полно. Может, еще не поздно…

Джинни уселась поудобнее и сделала первый глоток. А если не получится, можно махнуть в Рио. Небольшой отдых в этом городе ей не помешает. Да и доктора советуют.

А если захочется вернуться, что ей может помешать… Джейк никуда не денется. Ведь он любит ее, сам говорил.

Горьковатый коктейль из апельсинового сока с водкой обжег ей горло и попал в пустой желудок. Если бы Джейк не относился к ней с такой нежностью, так бережно, было бы гораздо проще изменять ему, бросать его, когда вздумается…

— Сеньора!

Джинни откинулась на спинку шезлонга и, закрыв глаза, задала себе вопрос: почему эти эмигранты не желают говорить по-английски?

— Что? — нехотя спросила она.

— Что прикажете приготовить на обед?

Голос служанки, как обычно, прозвучал равнодушно. С Джинни она всегда разговаривала таким тоном, с Джейком — иначе, словно заботливая мать, ее черные глаза так и светились любовью. А ее она просто не выносила, однако Джинни это было безразлично. Меньше всего ее волновало мнение служанки.

— Консуэло, сейчас только десять часов, а ты пристаешь с такими вопросами в такую рань!

— Да, сеньора, — тут же последовал ответ, и Джинни услышала удаляющиеся шаги.

Она села и помассировала виски. А может, не стоит ехать в Рио? Что она там забыла? Иностранная речь всегда наводила на нее тоску. Джинни допила остатки коктейля.

Может, лучше позвонить своему агенту? Если повезет, он вспомнит ее.

— Джинни? — донесся до нее тихий голос.

Она обернулась и тут же зажмурилась от солнца, которое било ей прямо в глаза. В нескольких метрах от нее виднелась фигурка маленькой девочки.

— Да, это я, — сказала Джинни.

Девочка осторожно шагнула вперед.

— Джинни, — проговорила она. — Я чуть не потеряла надежду отыскать тебя.

Джинни прикрыла глаза ладошкой. Кто бы это мог быть?

Черт бы побрал эту Консуэло! Пускает в дом кого ни попадя!

— Ну, нашла, и что дальше? — проворчала она, пытаясь припомнить, видела она когда-нибудь этого ребенка или нет. — Кто ты такая?

— Джесс, — проговорила девочка. — Джесс Бейтс.

Теперь она стояла прямо перед ней. Джинни почувствовала тошноту. Какая же она маленькая, эта Джесс.

Впрочем, она и раньше не отличалась большим ростом.

• Предыдущая
• 20/104
• Следующая