Роковые годы - Никитин Борис Владимирович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая

Я имею в виду длинное воззвание группы «Вперед», выпущенное в Париже в феврале 1910 года[137].

Перед нами обвинительный акт Ленину, составленный ортодоксальными большевиками. Существо обвинения и форма видны из следующих выражений воззвания: «За последние два года не дано было организациям ни одного денежного отчета; истрачены были сотни тысяч».

«Подотчетное заведование материальными средствами превратилось в бесконтрольное хозяйничанье безответственных лиц».

«Дело доходило даже до фальсификации документов, уже разоблачавшейся в партийной печати».

«Мы заявляем, что не хотим участвовать во всей этой панаме».

Дела партийные, денежные дела; зарегистрируем еще одно, заимствованное из внешней корреспонденции и прогремевшее одновременно с историей Степана Лбова[138].

В 1907 году военно-техническое бюро Центрального комитета Российской социал-демократической партии, состоявшее из большевиков, заключило договор с пермской «дружиной» разбойника Лбова.

Последняя именовалась Пермским революционным партизанским отрядом, но в действительности занималась грабежом и разбоем на Урале. По договору, составленному «на бланке ЦК», но без ведома последнего, большевики обязывались поставить Лбову транспорт оружия. Деньги – 10 000 рублей – были получены большевиками вперед, но оружие доставлено не было. Сам Лбов был пойман и повешен; но один из его «дружинников», по прозвищу Сашка Лбовец, приехал в Париж требовать деньги обратно. Разыгрывается очередной конфликт.

Сашка Лбовец выпускает прокламацию, обвиняя большевистский центр «в присвоении денег, принадлежавших лбовцам»[139]. Ленин резко обрушивается на лбовцев. Специальная комиссия производит расследование; она выносит постановление вернуть деньги дружине.

История очень старая, такая же, как все другие. О них обо всех высказал свое мнение Плеханов, основоположник научного социализма в России. Всеми силами стремясь не допустить раскола партии, он первое время покровительствовал Ленину; потом оставался с меньшевиками, а в 1908 году отошел и от последних.

20 июня 1914 года, на заседании конференции, созванной Интернациональным Социалистическим бюро в Брюсселе, Плеханов открыто заявил, что «главная причина непримиримости Ленина заключается в том, что он не желает выпустить из своих рук партийных денег, часть которых им была захвачена воровским способом[140]. Конференция постановила разобрать дело в августовскую сессию в Берлине[141].

Заметим, что перед нами именно тот случай, когда не конечная цель оправдывала средства: денежные подлоги возникли с самого начала, когда еще разногласия в партии сводились к несущественным тактическим подробностям.

Именно поэтому мы их приводим в первую очередь.

Деньгами большевистского центра ведали только Ленин лично и его жена Крупская. Даже секретарь редакции Зиновьев не допускался к кассе.

Приведенные справки из уголовной хроники имели свое значение для контрразведки во времена давно прошедшие. Ими заканчивалась первая страница регистрационной карточки Ленина. Слишком бледными выглядят теперь эти несколько бессвязных линий, выхваченных из контура Ленина. Их давно покрыли потоки крови и грязи, всем известные.

Тем не менее мы извлекли на свет эту карточку, так как линии приобретают иной смысл, если их связать следующими показаниями тех же современников:

«Ленин субсидировал членов ЦК, чтобы иметь их голоса»[142].

Члены ЦК получали жалованье от Ленина. Неугодные его лишались. Такая неприятность едва не произошла с самим Каменевым, когда он не в меру увлекся неугодными философскими веяниями, но вовремя спохватился, а для сохранения своего платного места вынужден был раскаяться в печати[143].

В 1908 году, перед съездом в Женеве, Зиновьев подтвердил, что польские делегаты поддержат Ленина, так как им заплатят «немного больше»[144].

Мартов пишет: «Только опираясь на эти средства, Ленин мог удерживать диктатуру, оказывая давление на партию силою денег[145].

В упомянутом выше воззвании большевиков группы «Вперед» мы читаем: «Поскольку же большевистскому центру надо было воздействовать на общественное мнение партии, он старался делать это путем денежной зависимости, в которую он ставил как отдельных членов, так и целые организации большевистские, и не только большевистские».

Сила денег! Сила убеждений!

Контрразведка делала свои выводы. Еще на первых ступеньках своей длинной лестницы, по которой спускался Ленин, деньги, деньги, добытые, по словам Плеханова, «воровским способом», деньги поставили его в исключительное по своему значению исходное положение. Они оплачивали его печатные издания и штат партийных работников; они делали его хозяином организации за границей и в России.

Эти же деньги обеспечивали его существование, как бы скромно оно ни было.

Деньги привели к такому положению, при котором, по выражению Мартова, «в оппозиции Ленину большевики не смели идти дальше бунта на коленях».

И как раз обратное значение в те далекие времена сыграла «сила» ленинских убеждений: от него разбежались все и всё сколько-нибудь индивидуальное, сохранившее к себе уважение. Силы убеждений не оказалось, прежде всего, потому, что предпосылки бланкизма, нечаевщины, максимализма, из которых они слагались, решительно не отвечали обстановке: до войны не было в России почвы для их развития.

У Ленина на жаловании остались наименее уважаемые, наиболее неспособные, а подчас и вовсе несомнительные люди. Иначе и быть не могло, если принять во внимание крайнюю нетерпимость Ленина к чужому мнению. Раскаленной железной полосой проходит она через всю его жизнь, во всех ее проявлениях, а отнюдь не только в образовании его политической концепции.

Чтобы судить об интеллектуальном уровне последователей Ленина, припомним, что первым учеником, или во всяком случае одним из первых, как за границей, так и в 1917 году в России, был Каменев. Обладая некоторыми ораторскими способностями, большим багажом чужих идей, Каменев отличался чрезвычайной робостью не только в прямом смысле, но робостью высказывания своих суждений. Предоставленный самому себе, он сдавал позиции, а как политическая сила в Совете Таврического дворца представлял пустое место.

Техническую работу Центра вела жена Ленина – Крупская. Плохой организатор, Ленин нашел в ней несомненные организационные способности. Искать в Крупской чего-либо индивидуального – задача неблагодарная, чтобы не сказать большего. «Женщина хитрая, очень ловкая, бесталанная, ничтожная» – так рисует ее Т. И. Алексинская, помогавшая ей некоторое время, но быстро от нее отшатнувшаяся[146].

Из членов Центра, работавших в России, выдвигался Рыков. Этот ездил к Ленину, получал указания, деньги и мужественно возвращался в Россию – в объятия охранки. В 1917 году за ослушание едва не был исключен из партии. Слабый удельный вес его известен.

Таковы первые ученики первой большевистской аудитории. Быть ее учителем не могло составить славы. Именно в этой аудитории Ленин годами завоевывал авторитет и проявлял свою тиранию.

В 1904 году Троцкий писал так: «Там, где надо было связать, скрутить, накинуть мертвую петлю, там на первом месте выступал Ленин»[147].

Сталин не был из «первых» по развитию; зато выделялся самомнением и аморальностью.

Охранное отделение окружило эту организацию тесным кольцом провокаторов. Имена Малиновского, Шурханова, Черномазова, Романова, Житомирского давно преданы широкой гласности. Я назвал только нескольких из тех, кого полиция ввела в Центр. Множество других, разбросанных по России, обнаружились впоследствии или просто пропали без вести. В одном Петербургском комитете из 7 членов 3 состояли на службе у полиции.

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая