Коко - Страуб Питер - Страница 28

• Предыдущая
• 28/192
• Следующая

Майкл предполагал, что для кого-нибудь, вроде Сэма Стайна, то, что происходило сейчас со Стаси Тэлбот, тоже не выходило за рамки обычной медицины. Для него же это было не просто медицинским случаем, это напоминало ему о том, что случилось с Робби.

Майкл вошел в палату и погрузился в темноту. Глаза девочки были закрыты. Майкл помедлил несколько секунд, прежде чем подойти к ней. Шторы были опущены, свет потушен. В застоявшемся воздухе висел запах цветов из магазинчика на первом этаже больницы. Грудь Стаси едва заметно вздымалась под сеткой переплетенных трубок. На простыне рядом с рукой девочки лежал томик “Гекльберри Финна”. Судя по закладке, Стаси почти дочитала книгу.

Майкл подошел к кровати. Девочка открыла глаза. Узнав Майкла, она улыбнулась.

– Я рада, что это вы.

Стаси Тэлбот давно уже не была его пациенткой. По мере того, как болезнь захватывала один за другим разные ее органы, девочку передавали от одного специалиста к другому.

– Я принес тебе новую книжку, – сказал Майкл, кладя томик на стол. Затем он сел рядом с девочкой и взял ее руки в свои. От иссохшей кожи Стаси исходил жар. Майкл видел каждый волосок бровей девочки. Волосы Стаси выпали, и на голове ее была пестрая вязаная шапочка, придававшая ей немного восточный вид.

– Как ты думаешь, у Эммалин Грандерфорд был рак? – спросила Стаси.

– Думаю, что нет.

– Я все надеюсь прочитать в книге про кого-нибудь вроде меня, но, наверное, нет таких книг.

– Ты – не совсем обычный ребенок.

– Иногда я думаю, что все это не может происходить со мной на самом деле. Что я просто все это выдумала, а на самом деле лежу дома, в своей постели и притворяюсь больной, чтобы не идти в школу.

Майкл открыл карточку Стаси и прочитал сводку надвигающейся катастрофы.

– Они нашли еще одну, – сказала Стаси.

– Я вижу.

– Наверное, опять повезут на процедуры, – Стаси попыталась улыбнуться Майклу, но ей это не удалось. – А я даже люблю ездить на сканирование. Это такое грандиозное путешествие – мимо поста. По всему коридору. И еще на лифте!

– Должно быть, действительно интересно.

– Я все время падаю в обморок и должна лежать, лежать и лежать.

– И женщины в белом исполняют каждое твое желание.

– К сожалению.

Глаза девочки неожиданно расширились, и она сжала горячими пальцами руку Майкла. Через несколько секунд Стаси расслабилась и сказала:

– В такие моменты мне приходит в голову, что кто-то там, кто бы это ни был, который выслушивает наши молитвы, наверное, уже не может слышать моего имени.

– Я посмотрю, – сказал Майкл. – Может быть, мне удастся устроить, чтобы кто-нибудь из медсестер вывозил тебя время от времени из палаты, раз тебе так нравится путешествовать, особенно на лифте.

На секунду личико Стаси озарилось улыбкой, в глазах даже мелькнуло некое подобие надежды.

– Я как раз хотел сказать тебе, что и сам отправляюсь в путешествие, – сказал Майкл. – В конце января я уеду недели на две-три. – Маска болезни снова вернулась на лицо Стаси Тэлбот. – Я еду в Сингапур. А может быть, еще и в Бангкок.

– Один?

– Нет, с несколькими друзьями.

– Очень таинственно. Думаю, я должна поблагодарить вас за то, что вы меня предупредили.

– Я пришлю тебе оттуда тысячу открыток с жонглерами, подбрасывающими в воздух змей, и со слонами, переходящими улицы, по которым ездят рикши.

– Договорились – я путешествую в лифте, а вы путешествуете по Сингапуру. Не стоит беспокоиться.

– Буду беспокоиться, если захочу.

– Не надо делать мне одолжений, – Стаси отвернулась. – Я действительно не хочу, чтобы вы обо мне беспокоились.

У Майкла было такое чувство, что все это уже происходило с ним когда-то. Он наклонился и погладил лоб Стаси. Девочка поморщилась.

– Мне очень жаль, что ты на меня сердишься. Я зайду навестить тебя на следующей неделе, и мы сможем подробнее все обсудить.

– Откуда вы знаете, что я чувствую? Я ведь такая глупенькая. И вы понятия не имеете, что творится у меня внутри.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но, мне думается, я представляю себе, что творится у тебя внутри.

– Вы когда-нибудь видели камеру для сканирования изнутри, доктор Пул?

Майкл встал. Когда он наклонился, чтобы поцеловать Стаси, девочка отвернулась.

Выходя из комнаты, Майкл слышал, как она плачет. Прежде чем покинуть больницу, он несколько секунд помедлил около поста.

В тот же вечер Пул обзвонил всех остальных по поводу чартерного рейса.

– Конечно, запиши меня, парнишка, – сказал Конор Линклейтер.

– Это просто замечательно, – сказал Гарри Биверс. – А я уже беспокоился, когда ты наконец свяжешься с нами.

– Тебе известен мой ответ, Майкл, – сказал Тино Пумо. – Кто-то должен приглядывать за лавочкой.

– Считай, что ты только что стал любимым героем моей жены, – сказал ему Майкл. – Ну хорошо. Но все-таки... может быть, ты возьмешь на себя труд помочь нам раздобыть адрес Тима Андерхилла? Его книгу напечатало издательство “Гладстон Хаус”. Кто-нибудь там должен знать его адрес.

Они договорились, что перед отъездом соберутся выпить все вместе.

В один из вечеров на следующей неделе Майкл Пул возвращался домой из Нью-Йорка в снежную бурю. На обочине дороги, напоминая трупы на поле битвы, валялись опрокинутые машины, многие сильно разбитые и покореженные. В нескольких сотнях ярдов впереди видна была мигалка полицейской машины. Красный свет сменялся желтым, затем синим. Машины двигались в одну линию, едва видные за пеленой снега, мимо казавшейся огромной белой машины “скорой помощи” и полисменов, размахивавших светящимися жезлами. На секунду Майклу показалось, что он увидел Тима Андерхилла, всего облепленного снегом и похожего на гигантского белого кролика. Тим стоял рядом с машиной и размахивал фонарем. Чтобы остановить Майкла? Или чтобы осветить ему путь?

Повернув голову, Пул увидел, что принял за Тима огромное дерево, засыпанное снегом. Желтый отсвет полицейской мигалки упал на переднее сиденье.

Пумо казалось, что все пошло вкривь и вкось и в один прекрасный момент все развалилось на части. Тино ненавидел отель “Палладиум”, он ненавидел “Майкла Тодда”. Еще он ненавидел “Ареа”, “Рокси”, “Си-Би-Джи-Би”, “Маник”, “Данситерию” и “Ритц”, потому что Мэгги так и не появилась ни в одном из этих мест. Он мог часами сидеть в баре, напиваться, пока не упадет замертво, и все это приведет лишь к тому, что сотни завсегдатаев ночных баров будут иметь возможность пнуть его ногой, прежде чем приложиться к следующей бутылке “Роллинг Рок”. Когда Тино в первый раз прошел мимо швейцара в огромный, напоминавший амбар зал, который использовали в “Палладиуме” для приемов и вечеринок, он явился туда прямо с нескончаемого заседания бухгалтерской группы “Сайгона”. На нем был его единственный серый фланелевый костюм, купленный еще до войны во Вьетнаме и достаточно тесный, чтобы вместить в себя Целиком сегодняшнего Пумо. Тино слонялся в толпе, пытаясь отыскать глазами Мэгги Ла. Постепенно он стал замечать, что все, с кем он сталкивался, пристально смотрят на него несколько секунд, а затем расступаются, чтобы дать пройти. Посреди зала, полного народа, Пумо был окружен чем-то вроде карантинной зоны, санитарного кордона пустоты. Однажды, услышав за спиной громкий смех, Пумо обернулся, чтобы посмотреть, не сможет ли и он разделить всеобщее веселье, но лица смеявшихся тут же превращались в каменные маски, встретившись с его взглядом. Наконец Пумо удалось, пробравшись к стойке, обратить на себя внимание молодого бармена с подкрашенными глазами и белым коком на макушке.

• Предыдущая
• 28/192
• Следующая