Крылья (СИ) - Славина Ирена - Страница 1

• 1/143
• Следующая

Ирена Славина

КРЫЛЬЯ

ЧАСТЬ I

Infragilis et tenera[1]

— Если бы мы с вами были птицы, — как бы мы взвились, как бы полетели... Так бы и утонули в этой синеве... Но мы не птицы.

— А крылья могут у нас вырасти, — возразил я.

— Как?

— Поживите — узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли. Не беспокойтесь, у вас будут крылья.

И. С. Тургенев "Ася"

1. Перемещение

Не нервничать, не испытывать боль, страх и стресс, — каждое мое утро начинается с этой мантры. Вещью номер один в моей жизни стал пузырёк с успокоительным. Я уже почти привыкла к своей болезни.

Меня зовут Лика. Мне семнадцать. И я до сих пор помню тот день, когда меня в первый раз выбросило...

***

Лето 2011 выдалось на редкость жарким. Симферополь превратился в филиал ада на Земле: едкий раскалённый воздух, сочащийся смолой асфальт, красные люди с обгоревшими лицами. Машины и те, казалось, ползали по улицам медленно, как отравленные мухи.

Но мне повезло сбежать из адской духовки в тропический оазис. Всего неделю назад я устроилась работать в цветочный магазин. Я никогда не интересовалась ботаникой, флористикой, искусством упаковки и продаж, так что не сразу смогла вообразить себя в должности продавщицы в цветочном магазине... Но Ольга, владелица магазина, была приятельницей моей мачехи. Это раз. Потом, мне предложили неплохие деньги и расчет каждую неделю. Это два. Ну и три: я могла находиться среди буйной зелени с утра до вечера, и пусть там снаружи хоть градусники трескаются. Куда лучше, чем жарить картошку в Макдональдсе!

Мне сразу пришлись по душе все эти бутоны, сочные стебли, разноцветные рулоны упаковочной бумаги, все эти счастливые покупатели, предвкушающие праздник. Вот заскочил молодой парень и требует три порочно-красные розы. Наверно он влюблен по уши... Интересно, они уже целовались или еще нет?

А вот две нарядные дамы почтенного возраста шепчутся в уголке. Черт возьми, у них даже шляпки на седеющих головах. «Да-да, конечно у нас есть камелии!» — подмигиваю я, как будто торгую камелиями с пелёнок. Я бы ни за что не призналась, что всего три дня назад не смогла бы отличить камелию от розы. Я представляю вечеринку почтенных дам, с букетами в плетеных корзинках, музыкой семидесятых и роскошным чаепитием. Будет миндальное печенье и черничное варенье в стеклянных вазочках! Ведь дамы в шляпках не пьют водку и не танцуют босиком на столах? «А вам какие камелии, белые или розовые? Конечно, вы правы, белые смотрятся куда утончённей... »

— Лика, что бы я без тебя делала? — шепчет мне Ольга, провожая взглядом довольных посетительниц.

Она мне льстит. Я уверена, что мне можно найти замену в два счета. На этой земле полно таких девушек, как я: не слишком уверенных в себе, но всегда готовых прийти на помощь (особенно когда нужно отличить камелию от розы...) Девушек со средним ростом, средним весом и весьма усреднённым размером ноги. С тёмно-каштановыми волосами и глазами цвета мокрого асфальта. Звучит не слишком романтично, зато в точку.

— Лика, можешь уйти сегодня пораньше! — прокричала мне Ольга из подсобки.

— Это еще почему? — спросила я.

— Потому что пятница!

Стыдно признаться, но у меня не было особенных планов даже на такое священное время, как пятничный вечер. У меня не было ухажёра, и я без энтузиазма относилась к ночным клубам. Я собиралась провести остаток дня дома в компании книжки и тарелки печенья. Анна, моя мачеха, знает триста пятьдесят рецептов печенья. А я люблю его есть. Может быть поэтому мы отличная команда.

— Ах да! Пятница! Я и забыла, — я театрально хлопнула себя по лбу. — Спасибо, Оль... У меня как раз грандиозные планы на сегодняшний вечер...

— Свидание? — промурлыкала Ольга. — Кто этот счастливчик?

«Гарри Поттер».

Я решила дождаться еще одного покупателя, а потом с чистой совестью сбежать домой. Звякнул колокольчик над дверью. Очередной посетитель, мальчишка лет десяти, вытащил из ведёрка пышную хризантему, уверенно подошёл к прилавку и сунул мне мятый полтинник.

— Девочке? — улыбнулась я.

— Нет, бабушке, — серьезно ответил он.

— Ей понравится, — заверила я его, заворачивая цветок в слой целлофана и едва сдерживаясь, чтоб не потрепать его по волосам.

— Даже не знаю. Она на кладбище вообще-то, — пожал плечами он. — Год как уже.

Я прикусила язык и протянула ему сдачу.

— Классный, — кивнул он, когда я наклонилась к нему через прилавок.

— Что, прости? — переспросила я.

— Классный кулон, — он кивнул на серебристого ангела с распростертыми крыльями, болтающегося на моей цепочке. — Талисман?

— Вроде того.

— И как, защищает?

— Еще как. Однажды я воткнула его в глаз плохому парню.

Мальчишка рассмеялся. Но его смех вдруг заглушила лавина пронзительного звона: где-то недалеко только что вдребезги разлетелась витрина. Сгорая от любопытства, он рванул к двери и высунул голову наружу, а когда повернулся ко мне снова, то был бледен, как мел, и едва не охрип от испуга:

— ГОТОВЬТЕ СВОЙ ТАЛИСМАН!

И он тут же исчез за дверью, унося ноги от какой-то неведомой опасности. Едва дверь захлопнулась, тут же раздался еще один взрыв крошащегося стекла.

— Что там такое? — Ольга вышла из подсобки с ведёрком ирисов.

Я подбежала к окну и прижалась лбом к стеклу, пытаясь рассмотреть происходящее на улице, и в этот момент...

Два силуэта по ту сторону от стеклянной витрины появились так внезапно, как умеют появляться только призраки. И убийцы. И если бы мне дали еще минуту, то я успела бы отступить, убежать, спрятаться, — но этой лишней минуты мне не дали. Одна из теней по ту сторону витрины подняла биту и обрушила её на стекло…

***

Ольга закричала. Этот крик потом долго преследовал меня по ночам. Всё остальное — как в тумане. Как будто меня окунули в таз с водой, и все звуки остались где-то далеко, над поверхностью.

Меня осыпало осколками стекла. Витрина за спиной рухнула прямо мне на плечи. Я свалилась на пол, проехавшись ладонями и коленками по стеклянной каше. Жаркое лето не оставило мне ни единого шанса: на мне не было никакой мало-мальски серьёзной одежды, которая защитила бы тело от лавины осколков — ни куртки, ни штанов, ни кроссовок, — только тонкий белый сарафан на бретельках и вьетнамки на хлипкой подошве.

Я попыталась встать, опираясь на локти и вытянув перед собой две окровавленные ладони. И вот тогда-то я услышала голос. Всего несколько слов, но они намертво врезались в мою память.

— Крови много не бывает.

Тот, кто их произнёс, был молод, лет двадцать, не больше. Я не посмела заглянуть ему в лицо. Всё, что запомнила — чёрная одежда и ботинки, с истертыми от ударов носками. Эти гриндерсы запомнила лучше всего. Я всё еще стояла на четвереньках, от ужаса не чувствуя, как осколки обжигают колени, когда этот огромный ботинок поддел меня под рёбра, как какую-нибудь собачку и отбросил к стене. Потом я узнала, что этот пинок стоил мне двух рёбер.

Двое других были похожи на цепных псов, сорвавшихся с привязи: они прошлись по полкам битой — той самой, от которой разлетелась витрина, смели на пол охапки свежих цветов, облили всё керосином из пластиковой бутылки и подожгли… На моё счастье, они очень спешили. Я боюсь думать о том, где я была бы сейчас, если бы у них было лишних хотя бы полчаса.

***

Я сидела на полу и таращилась на своё белое платье, на котором там и сям расцветали алые, как маки, пятна. «Я ранена. Это моя кровь. Такая алая... Кензо[2], ей-богу, удавился бы от зависти», — почему-то подумала я. У меня не получалось встать. Боль в боку мешала дышать. Я кое-как вытащила самые крупные куски стекла из ладоней и икр и, движимая тем самым инстинктом, который заставляет жука залезать в щель, а мышь в норку, — поползла к прилавку.

• 1/143
• Следующая