Крылья (СИ) - Славина Ирена - Страница 20
- Предыдущая
- 20/143
- Следующая
Он какое-то время очень странно смотрел на меня: на его лице было написано сожаление с примесью насмешки, — и наконец выдал:
— Хорошо. По рукам.
Неужели мои догадки оказались верны, и я нащупала те тайные рычаги, которые наконец заставят его поехать к матери? Я еле сдерживала щенячий восторг, который, впрочем, тут же сменился сильными подозрениями.
— Ты обещаешь? Если я расскажу тебе всё о Феликсе, ты...
— Зачем же всё. Мне достаточно лишь некоторых сведений.
Я закивала головой, в полной готовности начать свой рассказ хоть прямо сейчас.
— Всё что угодно! Что ты хочешь знать?
Феликс придвинулся поближе, положил локти на стол, нервно прошелся пальцами по волосам. Его лицо превратилось в неподвижную маску, черты стали до неузнаваемости жёсткими. Я смогла различить своё отражение в его зрачках — он смотрел на меня в упор, не моргая:
— Расскажи мне, как долго я сидел на героине, прежде чем дело закончилось передозировкой и клинической смертью, расскажи, как быстро я сообразил, что мёртвые охотней расстаются с кошельками, чем живые. Да, все эти месяцы, пока меня не было, я грабил, а если мешали грабить — убивал. Ты наверно в курсе, что в столицах полно непуганых богатеек. А грязную выручку спускал на наркотики. Но может быть ты знаешь обо мне ещё что-нибудь существенное?
Сказанное оглушило меня, как удар топора. Я чувствовала всеми позвонками, что это — не выдумки. Подкатила тошнота и ощущение полной дезориентации, словно меня только что сняли с карусели, на которой я провела много часов.
Оказывается, мы жили в разных мирах. Теперь я поняла, как смехотворно выглядели мои попытки затащить его в свою реальность: в мир школьных книжек и плачущих мам — из мира шприцев и патронов. Цыплёнок пригласил стервятника поклевать зёрнышек в его сарае...
Я пришла в себя от легкого стука двух стаканов по поверхности стола. И пока Феликс разглядывал нижнее бельё официантки в вырезе её кофточки (та явно не случайно наклонилась пониже), я схватила стакан с виски и сделала три больших глотка. По пищеводу внутрь потекло расплавленное тепло, краски мгновенно стали ярче, запахи — резче. «Так-то лучше, Лика Вернер! Впишите в своё резюме: умею быстро пить крепкие напитки, пока не отобрали. И-хо-хо!».
Сейчас перестанут трястись колени, я встану с этого проклятого стула, выйду из этого проклятого ресторана и буду бежать отсюда так быстро, как только смогу! На этот раз с меня точно хватит. С меня хватит!
— Что-нибудь ещё? — проворковала официантка, обращаясь к Феликсу. Ох, знала бы эта курица, кому она строит глазки...
— Да! Счёт! — рявкнула я.
Порылась в сумке, бросила на стол купюру покрупнее, игнорируя тот факт, что псих всё ещё сидит напротив и внимательно на меня смотрит, вдруг потеряв интерес к лифчику официантки. Потом решительно встала и сделала шаг по направлению к выходу. В ту же секунду мои колени подкосились, как на хорошо смазанных шарнирах, углы обзора залило пульсирующей чернотой, и я отключилась.
***
— Я люблю тебя. В самый первый раз, когда я увидел тебя, я сказал себе: «мы две половики одного гамбургера»...
— Ч-что? — прошептала я и открыла глаза.
— Я знаю тебе нужно время, но я готов ждать, сколько угодно.
Передо мной сидел совершенно незнакомый мужик: слегка пьяный, небритый и бесконечно счастливый, — и чертил пальцем круги на моей ладони. Я покосилась на рыжий локон, щекотавший мне висок, на свою пухлую белую руку с огромными накладными когтями и на внушительную грудь, колыхавшуюся прямо под моим подбородком... Моя левая рука держала большой стакан пива Карлсберг.
— Вот чёрт, — прошептала я, оглядываясь по сторонам. Выбросило в самый неподходящий момент. Но я всё еще в ресторане гостиницы, хвала господу!
— Я знаю, — засмеялся мужик. — Я сам не ожидал, что ни хрена не смогу сопротивляться твоим чарам, Ленка!
«Приехали...»
— Ты такой... лапуля, — выдавила я из вежливости, идиотически улыбаясь, — но мне надо... уйти.
Я отставила стакан, встала из-за стола и в ту же секунду поняла, что ноги не держат меня! «Ох, Лена, сколько же ты выпила...» Голова трещала, как орех под подошвой ботинка.
— Лен, я помогу... До туалета? — мой поклонник, пошатываясь, вскочил.
— Я сама! — взвизгнула я, стряхивая его руку, и потопала к барной стойке. От барной стойки я легко найду дорогу к своему телу!
И тут меня чуть не снесла с ног массивная фигура с безжизненным телом на руках: Феликс нёс меня к выходу.
***
— Что с ней? Я могу помочь? — заплетающимся языком вымолвила я, загораживая ему дорогу к выходу.
— Вряд ли, — сказал он, игнорируя мой первый вопрос.
— М-может всё-таки... нужна к-какая-то помо...
— Нет, спасибо! — рявкнул он, в два шага обошел меня и быстро зашагал к выходу.
Я ринулась за ним, задевая столы и натыкаясь на людей. В голове булькала каша, тошнило и шатало во все стороны. Кричать? Звать на помощь? И что дальше? Я представила равнодушные лица людей, поворачивающиеся на вопли слегка перебравшей тётки, и решила, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Я выползла на улицу и охнула: серебристая машина, которую я не успела толком рассмотреть, сверкнула в темноте габаритами и стремительно скрылась за поворотом. Я почему-то ни на секунду не сомневалась, что это машина Феликса...
Бежать за тачкой, как в прошлый раз, я была не в состоянии. Я села на ступеньку и сжала голову руками. Что ж, вот и подвернулся шанс проверить, смогу ли я вернуться, если моё тело будет в нескольких километрах от меня... А если удастся, то что потом? Уверена, это чудовище вполне способно сбросить меня в Днепр, пока я сижу тут, еле сдерживая тошноту и рыдания...
— Ленка, вот ты где! Любовь моя!
«Лапуля», запыхавшись, сел рядом.
— Мои откровения испугали тебя не на шутку?
Я поёжилась от неожиданной уместности этой фразы. Толстяк приобнял меня и приложился губами к шее. «Терпи, Вернер, ты не имеешь права дать Лапуле по морде. Во имя их с Ленкой светлой любви...»
— Прохладно... Я думаю, надо вернуться, — поёжился он.
— Да... вернуться... — прошептала я, тяжело дыша. — Если я смогу.
Ах, если бы я могла хоть как-то контролировать свои выпадания и возвращения. Когда моё море выбрасывало меня на берег, мне оставалось только догадываться о том, когда же его волны подберут меня и вернут обратно...
— Ты о ступеньках? Сможешь, Ленусик, мы по одной ступенечке, потихоньку да залезем наверх, держись за меня, — заворковал Лапуля.
Меня шатало из стороны в сторону, в глазах двоилось.
— Раз, два.
Я, кряхтя, влезла на первую ступеньку.
Три, четыре.
— Пять, шесть, — распевал басом Лапуля, придерживая меня за талию.
Семь.
Восемь.
Девять...
А «десять» я не услышала.
8. Секреты
Я открыла глаза и резко вдохнула. Река разноцветных городских огней разбивалась о лобовое стекло, омывала машину с двух сторон и угасала где-то вне поля зрения.
Да! Моя душа умеет не только прыгать, но и летать! Я смогла вернуться в себя, преодолев нешуточное расстояние. Если скорость, с которой машина сейчас неслась по трассе, умножить на время, пока я была в отключке, — то получится добрый десяток километров! (Общение с Ковалевской явно шло мне на пользу...) Впрочем, скачка эндорфинов хватило всего на три секунды. Я сглотнула, всё еще чувствуя горечь виски во рту. Пока у меня не слишком много поводов радоваться. Со мной рядом сидел наркоман и убийца. Нас связывали узы формального родства, но этот человек ничего об этом не помнил и не хотел вспоминать. Похоже, я только сейчас начала осознавать, во что вляпалась.
Я уловила боковым зрением его плечо, вытянутую руку и расслабленную ладонь на руле... Я первый раз видела, как Феликс ведёт машину.
— Мне не стоило выкладывать всё, прости. Я не думал, что дело дойдет до обморока, — сказал он, заметив, что я пришла в себя. — Ты была такой самоуверенной, убеждая меня, что всё знаешь о нем... Я больше не знал, как тебя остановить.
- Предыдущая
- 20/143
- Следующая
