Парящий дракон. Том 1 - Страуб Питер - Страница 42

• Предыдущая
• 42/91
• Следующая

– Я не могу этого сделать, – сказал Табби.

– Мы с Дики дадим тебе еще по двадцать пять, – сказал Брюс. – И ты пойдешь домой с сотней баксов в кармане.

Табс, ты нам нужен. Без тебя все дело рухнет.

– Я не могу.

– Тогда я тебе уши пообрываю, – спокойно сказал Дики.

– Он и правда это сделает, – сказал Брюс. – Послушай, у нас еще четыре дня. Увидимся в школе в четверг или в пятницу, ладно? И ведь все, что от тебя нужно, – это сидеть в фургончике и следить, чтобы никто не подъехал. У тебя будет радиопередатчик, и, если ты кого-нибудь увидишь, ты нам скажешь. Но никто не подъедет. А мы поставим фургончик под деревьями, там его и видно не будет.

– Когда это должно произойти? – спросил Табби.

– В субботу узнаешь. Посидишь в фургончике этого мужика и получишь сотню баксов.

– Или я тебя с дерьмом смешаю, – сказал Дики. – Учти, Табс.

Брюс свернул на Мэйн-стрит.

– Хочешь коку или чего-нибудь еще, Табс?

Табби покачал головой. Он не представлял, как избавиться от Дики и Брюса, да так, чтобы они его не избили. Разбивать почтовые ящики – уже паршиво само по себе, но тут еще его втягивают в ограбление. Дики ухмылялся ему – от него тоже здорово воняло. Оба Нормана его изничтожат, это ясно. Они ему явно уши пообрывают – на пару.

Тут он увидел на улице автомобиль своего отца. Это было точно избавление – уж наверное отец сможет ему помочь.

– Выпустите меня, – сказал он.

– Ладно, Табс, – сказал Брюс. – Как скажешь. – Он остановил машину. – Домой собрался?

Табби кивнул, вышел из машины и почти что почувствовал себя в безопасности.

Когда Брюс укатил, Табби пошел по улице, заглядывая в окна. Отца не было ни в фотостудии, ни в ювелирном магазине Хэмпстеда, ни в винном магазине. Табби пересек улицу и заглянул в лавочки на противоположной стороне. Его не было ни в маленьком магазинчике Лауры Эшли, ни в "Детском мире", ни в "Одежде". Тогда Табби вновь перешел через дорогу и вошел в магазин Анхальта, где продавали бытовые компьютеры, камеры и канцелярские принадлежности. Он даже заглянул в отдел детской литературы, но Кларка не было и здесь.

И вообще, что его отец делает в Хэмпстеде? Сегодня он должен был быть в Вудвилле, потом в Пондридже и Маунт-Киско. Табби нерешительно переминался на плетеной циновке у входа в магазин Анхальта.

Если бы он подождал достаточно долго, он бы в конце концов дождался отца. Все, что от него требовалось, это посидеть в машине, и рано или поздно его отец откуда-нибудь да выйдет… Неожиданно Табби понял, что в машине он ждать не будет. Неисследованной осталась лишь одна витрина – зеркальное стекло, на котором красными буквами было полукругом выведено: "О'Халлиган". Это был единственный бар на Мэйн-стрит.

Табби вновь проскользнул между машинами и занял выжидательную позицию через улицу, напротив дверей бара.

Он стоял на перекрестке в переулке, ведущем к парковочной стоянке, и, если он прислонится к стене, для людей, выходящих из бара, он будет незаметен.

Ему не пришлось ждать долго. Через несколько минут после того, как он удачно укрылся в узком переулке, дверь к "О'Халлигану" отворилась и его отец вышел на яркий солнечный свет. Он неуверенно прошелся по тротуару и остановился в ожидании, глядя на двери бара.

– Ох, нет, – сказал Табби.

Вслед за Кларком из дверей вышла высокая женщина с черными волосами и яркой помадой цвета электрик. На ней была белая блузка без рукавов и свободные кирпичного цвета шорты – ноги у нее, как заметил Табби, были красивые.

Потом он увидел, что шея ее и запястья были в тяжелых золотых украшениях. Шерри Стиллвен по сравнению с ней выглядела как замарашка. Эта женщина была не так пьяна, как Кларк. Она взяла его под руку и что-то прошептала на ухо. Кларк пожал плечами, потом покачал головой. Женщина притворилась, что тащит Кларка обратно в бар, и Кларк выдернул руку. Женщина показала вверх по Мэйн-стрит, сказала что-то еще, Кларк кивнул. Они пошли вверх. Куда?

К Франсуа, чтобы еще немного выпить и пообедать, а после этого в какой-нибудь из норрингтоновских мотелей?

Табби глядел, как они идут по залитой солнцем улице.

Женщина то и дело останавливалась, чтобы поглядеть на витрины, – ясно было, что они давно знают друг друга. Ну разумеется, подумал Табби. Отец и не думал ходить на работу.

Он перебрался в "Четыре Очага", купил "мерседес", о котором так долго мечтал, и "трудился", проматывая денежки Монти Смитфилда.

Табби хотелось заплакать. Он вновь побрел вниз по Мэйн-стрит, глаза у него пощипывало. Неужели он и впрямь полагал, что отец поможет ему уладить дело с Норманами?

Ложь отца, с точки зрения Табби, была так велика, что словно распространилась на все вокруг – витрины, улицу. Ложь, ложь. Табби понимал, что отец его – конченый человек, и чувствовал себя конченым тоже.

Он добрался до большой каменной хэмпстедской библиотеки на углу Пост-роад и Мэйн-стрит, как раз перед мостом через Наухэтен. Ему нужно было где-то присесть и подумать насчет отца и Шерри. Табби отворил дверь и вошел в прохладную библиотеку.

Он прошел конторку и остановился перед длинным столом. Одна из сидевших женщин поглядела на Табби с любопытством. Он мрачно прошел мимо. Он надеялся, что сможет укрыться среди стоек с журналами, потому что ему казалось, что буквально все – эти женщины, старик за подшивкой газет, библиотекарша у каталожного ящика, даже маленький мальчик, который поднимался наверх, в детскую библиотеку, – все наблюдали за ним и знали о его позоре.

Помещение вдруг стало удлиняться и расширяться, черно-белые узоры на полу, казалось, поплыли, а круглые часы за столиком, наоборот, застыли, и черная секундная стрелка остановилась между цифрами 2 и 3 так, словно ее пришпилили к циферблату.

Обложки журналов начали медленно скручиваться, точно всплывающие водоросли или горящие листья.

Он стоял в этой меняющейся библиотеке, скорее удивляясь, чем пугаясь. Весь его стыд исчез. Ему померещилось, что стены медленно выгибаются наружу. В то же время Табби понимал, что и дрожащий пол, и выгибающиеся стены – это предупреждение. Что-то должно было произойти, он знал это. Библиотека наполнилась волшебным меняющимся светом.

Ноги сами вынесли его в исторический отдел. Там стояли два длинных стеллажа, между которыми был узкий проход. Табби ступил в этот проход и услышал, как вся огромная комната гудит точно гигантское динамо. В проходе было темно – на секунду Табби, окруженному стеллажами с книгами, показалось, что из-под ног у него поднимаются клубы коричневой пыли.

Что это?

В небе появился широкий луч света и стал удлиняться, точно складной телескоп.

– Значит, мальчик тут, – сказал голос у него за спиной.

Библиотечные полки исчезли, и он стоял (прятался?) за стеной деревянного дома. Ночь была полна звуков – он слышал треск огня, громкие проклятия. Где-то лаяла собака.

– Ты должен отправиться на Фэйри-хилл, парень, вместе с остальными.

Прятался, да. Табби вытянул руку и коснулся гладкого дерева. Ноги его утопали в цветах.

– Мастер Смит, – сказал голос, – ты что, хочешь получить пулю в спину?

Табби обернулся. Он боялся, что этот человек будет ему знаком, но нет – он увидел длинное, самонадеянное и слегка безумное лицо. По подбородку стекала слюна, зубы были крупными и белыми, а глаза – цвета некрепкого чая. Глаза были самым страшным на этом лице, потому что меньше всего напоминали человеческие: они мерцали, словно фосфоресцировали.

– Твой отец на британском тюремном корабле, мастер Смит, – сказал человек, – полагаю, ему осталось недолго страдать. И тебе тоже.

В руке у мужчины был длинный мушкет. Когда ствол оказался в шести сантиметрах от груди Табби, ружье выстрелило.

Табби упал на спину в заросли цветов за домом. Боли не было, только чудовищный удар. Над ним светились чужие глаза. Рубашка Табби была присыпана порохом и опалена.

Он не почувствовал боли, потому что умер. С некоторой поспешностью Табби вышел из лежащего тела и увидел, что у мальчика было не его лицо. Однако очень похожее.

• Предыдущая
• 42/91
• Следующая