Парящий дракон. Том 1 - Страуб Питер - Страница 60

• Предыдущая
• 60/91
• Следующая

Лес поглядел на спидометр и увидел, что он гнал со скоростью девяносто миль в час. Еще одну мышь сорвало со стекла и унесло прочь, точно черный лист.

Лес рассмеялся нервным высоким смешком и почувствовал, как в первый раз за все время мышцы его расслабились.

Он убрал ногу с акселератора. Рядом шел обычный, успокаивающий поток машин – люди ехали по своим делам.

Только теперь Лес осознал, что в машине есть кто-то еще.

Маленькая темная фигурка устроилась на свободном сиденье. Лес машинально сказал: "Эй!" – и поглядел на нее. Нечто, напоминающее десятилетнего мальчика, перемазанного илом, обмякло на подушках. Вода стекала с него и образовала лужицу на полу машины.

Вонь, раздирающая легкие, обрушилась на Леса, вонь, которая доносилась до него из зарослей рядом с полем для гольфа, но усиленная в сотни раз. Этот запах раздирал грудную клетку. Мальчик открыл глаза.

– Я потерялся, – хрипло сказал он. – Мне страшно.

Лес всем весом налег на акселератор. Он кричал, но не замечал этого. Он летел со скоростью ста пятнадцати миль в час и на этой скорости через четверть мили врезался в "тойоту", принадлежащую мистеру Харви Пилброу, Уэст-Хейвен, Коннектикут. Он убил восемнадцатилетнего сына мистера Пилброу Дэниела и его приятельницу Молли Витт, которой тоже было восемнадцать. Лес Макклауд умер чуть позже этой парочки, а над машинами взметнулся столб пламени пятидесятифутовой высоты.

Пэтси открыла глаза.

– Что-то случилось, – сказала она и поняла, что лежит на кушетке в гостиной Грема Вильямса.

– Как вы себя чувствуете? – спросил старик.

– Что-то случилось, – повторила она.

– Вы правы, что-то случилось, – сказал возникший в поле ее зрения Ричард Альби. Он взял ее за руку, и ей стало тепло от этого прикосновения. – Вы упали в обморок, когда страницы книги перестали шевелиться.

– О! – сказала Пэтси. – Книга.

– С вами все в порядке? – спросил Вильямс.

– Помогите мне сесть, – попросила она, и Ричард помог ей приподняться; она спустила ноги на пол. Голова ее была легкой, точно заполнена пеной. Она поняла, что стоять не может. – Со мной скоро все будет в порядке.

– Это из-за книги? – спросил Ричард. Он все еще держал ее за руку, стоя на полу рядом с кушеткой, и глядел на нее с умиротворяющим сочувствием.

– Не совсем, – ответила Пэтси. Ричард выпустил ее руку и отступил на несколько шагов, чтобы получше разглядеть ее.

Пэтси не знала, что она может сказать им. Она боялась, что даже этим людям она покажется ненормальной, хотя они знают о ней достаточно много. Вероятно, у нее обморок, но этот обморок был каким-то образом связан с ощущением присутствия Мерилин, с драконовой головой, поднимающейся над страницами книги, и, что самое странное, каким-то образом он был связан с Лесом, с ее неудавшимся браком.

А как раз это ей и не хотелось обсуждать с Вильямсом и Альби, именно потому, что она хорошо к ним относилась.

Перед тем как она пришла в себя, ей привиделся столб огня и она поняла, что в этом огне сгорело ее замужество. Сгорело полностью, уничтожено… Но дело было не только в этом.

В ее мозгу пронеслось, что Табби Смитфилд сейчас был очень близок к смерти.

Но какое отношение имел Табби к этому огненному столбу? А если он горел в этом пламени или должен был сгореть, тогда…

– Не волнуйся, Пэтси, – сказал Грем Вильямс.

…Тогда как это связано с ее браком? Она не понимала, каким образом это возможно, но то, что случилось с Табби, почему-то должно было иметь отношение к ее будущему с Лесом Макклаудом, каким бы это будущее ни было. Она хотела, чтобы мальчик оказался сейчас тут, рядом, она бы изо всех сил обняла его. Она поглядела на Ричарда Альби и подумала: "И тебя я бы обняла тоже".

– О, не знаю, что случилось, – сказала она и увидела, как тревожная морщинка пересекла лоб Ричарда. – Но думаю, что вы оба не видели этого, верно? Драконья голова? – Эта фраза показалась ей такой странной…

Морщинка на лбу Ричарда стала глубже.

Она вспомнила черный глаз, похожий на камень, в котором парили зеленые искорки.

– Он появился из книги. И смотрел на меня.

– Нет, не видели, – сказал Грем. Казалось, он был так же потрясен ее словами, как и она сама. – Но я верю, что вы видели его, Пэтси. И вы знаете, что это означает, верно?

Это означает…

– Он предупреждает нас, – сказал Ричард.

– Гидеон Винтер обратил на нас внимание, – сказал Вильямс. – Вот что это значит. То есть это – предупреждение. – Он захлопнул книгу и расширенными глазами уставился на Пэтси. – Она горячая'.

Ричард тоже дотронулся до книги, вопросительно поглядев на Пэтси. Потом кивнул.

– Не хочу к ней прикасаться, – сказала Пэтси.

– Нет, но я хочу, чтобы ты поглядела на эту страницу, – сказал Вильямс и развернул перед ней книгу. Она увидела, что черных знаков на ней было больше, чем до этого. Они были похожи на обугленные отпечатки лап поверх строчек.

Неожиданно они напомнили ей летучих мышей, и ей показалось, что одна из них пошевелилась – та, с перебитыми, вяло болтающимися крыльями.

"Лес, – подумала она, и секундой позже, – Табби".

– Я уже видела эти обгорелые отметки, – сказала она. – Они появились как раз перед тем, как.., появился он.

– Я не о них, – сказал Вильямс. – Погляди на даты вверху страниц.

Пэтси поглядела. На верху страниц были цифры – одинаковые на каждой: 1873-1875. Она покачала головой. Вильямс протянул книгу к Ричарду.

– Тысяча восемьсот семьдесят третий – тысяча восемьсот семьдесят пятый, – сказал Ричард. – Дайте подумать. Еще убитые дети?

– Не совсем, – сказал Вильямс, – но вы на верном пути.

Это следующая фаза цикла. В тысяча восемьсот одиннадцатом все прихожане конгрегационной церкви погибли в катастрофе на Кенделл-Пойнт. Между прочим, и это важно, среди погибших были два Вильямса, два Тейлора – отец и дочь и четверо Гринов. И старик по имени Смит. Миссис Бах не сказала мне этого, не захотела сказать, но я отыскал это в газетах. Катастрофа на Кенделл-Пойнт чуть не уничтожила наши семьи. В результате всех этих событий наши семьи на Гринбанке долгое время не слишком-то процветали. Мои родственники жили в Патчине, и уцелевшие Грины – тоже.

Они были прихожанами патчинской конгрегационной церкви и поэтому пережили этот день. В тысяча восемьсот сорок первом году Растум Тейлор сошел с ума – совсем свихнулся (до этого он был лишь слегка тронутым), убил двоих детей и практически съел их, когда Энтони Дженнингс нашел его на краю набитой угольями ямы.

– Съел, – повторила Пэтси. Она зажмурила глаза, и вновь перед ней возник столб пламени. Табби… Где же он?

– Да, съел. Миссис Бах полагала, что последние дни безумца Тейлора не были достойны упоминания в книге, но она читала те же газеты, что и я, и знала об этом. Она тоже ходила на старое гринбанкское кладбище и видела две могильные плиты – там лежали останки детей, которых убил Растум Тейлор. Камни эти и сейчас там. Сара Аллен, тысяча восемьсот тридцать пятый – тысяча восемьсот сорок первый, жестоко отнята у нас; и Томас Кирби Маккули Мурман, тысяча восемьсот тридцать четвертый – тысяча восемьсот сорок первый. Маленький Том. – Грем Вильямс опустил книгу. – Она уже остывает. Так вот, она, разумеется, знала о детях, но не стала писать о них и о том, что случилось в тысяча восемьсот семьдесят третьем году, тоже не стала по той же причине. Я даже не уверен, что она делала это сознательно, но она пыталась скрыть преступления Гидеона Винтера от любопытных взглядов своих современников.

Вильямс пристально взглянул на Пэтси.

– Хотите услышать остальное, Пэтси?

– Со мной все будет в порядке, – сказала Пэтси отсутствующим голосом.

– Ну так что же случилось в тысяча восемьсот семьдесят третьем? – спросил Ричард.

– По одному человеку из наших семейств погибли в огне на мельнице, – сказал Вильямс. – А кроме них еще сорок один человек. Июль и август тысяча восемьсот семьдесят третьего были прозваны "Черным Летом". Вскоре через Хэмпстед начали вновь двигаться чужеземцы. Но они не останавливались тут – просто проезжали мимо. Я знаю это потому, что в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году в Хиллхэвене открылся новый постоялый двор под названием "На полпути". Раньше постоялый двор под таким названием был в Хэмпстеде, но после тысяча восемьсот семьдесят третьего года он пришел в упадок, и в записях больше не попадаются упоминания о нем. После "Черного Лета" люди, похоже, избегали Хэмпстед. Я проглядел список кораблей, которые становились на якорь в Хэмпстедской гавани – это там, где теперь Яхт-клуб – начиная с тысяча восемьсот шестидесятого года, и увидел, что в тысяча восемьсот семьдесят третьем и позже они начали швартоваться в Хиллхэвене. А в тысяча восемьсот семьдесят пятом корабли вновь возвратились в Хэмпстед. Но я хочу сказать вам кое-что, о чем Дороти Бах все-таки упомянула. Перед "Черным Летом" в Хэмпстеде жило десять тысяч четыреста пятьдесят человек. Двумя годами позже, в тысяча восемьсот семьдесят пятом, – пять тысяч триста семьдесят.

• Предыдущая
• 60/91
• Следующая