Риск эгоистического свойства - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/55
• Следующая

И все это – подозрения пуганного женщинами соседа, грязь с ног, которую неизвестно когда можно будет смыть, ведь воду-то отключили по всему стояку! – добавляло недостающих до раздраженного закипания градусов.

Ей невероятно хотелось в душ, выпить горячего зеленого чая и спать! Она устала, вымоталась после ночного дежурства и тяжелейшей операции.

А тут такие дела!

Она узнала этого Кирилла Степановича сразу. И успела почему-то обрадоваться до того, как прочла в его глазах осуждающие выводы в свой адрес.

– Странно! – подивилась вслух Катерина. – Он тогда совсем мне не показался придурком с завышенным самомнением. – Ой, да и ладно! – тут же раздражилась окончательно она. – Да и бог с ним! Чего ты вдруг, Катерина, завелась? Сто лет он тебе сдался!

Действительно, сто лет!

Ерунда это все и лирика! Надо воду с пола собирать, открыть все окна-двери, проветривать и сушить помещения и оценить, наконец, масштаб разрушений!

«У него красивые глаза», – проскочила предательская мысль, подивив Катерину.

Правду говоря, они тогда встретились при не совсем обычных обстоятельствах.

Странно.

Катерина планомерно обходила парк в поисках подходящего местечка для Петрушиной могилки. Хотелось бы на пригорке, непременно с хорошим видом на пруд, усадьбу вдалеке, прохаживающихся по дорожкам людей, чтобы Петрушеньке было спокойно и радостно. Словом, в полном соответствии со сложившейся в ее воображении умиротворяющей картинкой.

Она уже подобрала подходящий на роль могильной плиты плоский камешек, сорвала парочку первых весенних проклюнувшихся цветочков и таки нашла, что искала.

На пригорке, на открытом месте, метрах в двух от молодых сосенок небольшой холмик, как раз с открывающимся прекрасным видом – именно то, что надо!

Подстелив целлофановый пакет на землю, Катя встала на колени, достала из сумки железный садовый совочек, взятый напрокат у соседки, вынула трупик Петруши, заботливо завернутый в новехонький мужской носовой платок, купленный сегодня и выступающий в роли савана. Вздохнула печально и приступила к рытью могилки.

Минут через пять безрезультатного тюканья совком Катерина убедилась в подозрении, что долбит камень, присыпанный небольшим слоем земли. Она сдвигала копательные работы в разные стороны от первоначально намеченного места, но результат не менялся – камень!

Чертыхаясь потихоньку, Катя упорно продолжала попытки, представляя, как эти копания, да и она сама, выглядят со стороны, но уж больно местечко было подходящее, и совсем не хотелось искать другое.

– Помочь? – раздался над ней низкий мужской голос.

Катерина повернула голову и увидела туфли.

Дорогие мужские туфли известной фирмы. В таких туфлях по весенним паркам не ходят. И вообще нигде не ходят, только от лифта к кабинету или к машине через мраморный холл.

По мере продвижения взгляда вверх следовали брюки, пиджак, белая рубашка, галстук все того же денежного направления, что и туфли, – от машины, через холл в кабинет и обратно – и мужчина, упакованный во все это.

Больше вопросов он не задавал, присел на корточки, мягко, но настойчиво забрал у нее из руки совочек, присмотрелся к местам проведенных Катериной земельных изысканий.

– Вот здесь, – указал он сантиметрах в двадцати в стороне от, как подтвердили испытания, каменного холмика.

Быстрыми, сильными движениями выкопал глубокую ямку, посмотрел, остался явно доволен результатом и отдал Кате совок.

– М-да! – прокомментировала Катерина свою несостоятельность как гробовщика и сноровку добровольца-копателя.

Комкать церемонию из-за присутствия постороннего она не стала, неспешно опустила Петрушу в ямку, старательно засыпала землей, прихлопнула пару раз совочком, водрузила камешек, возложила цветочки, печально вздохнула, прощаясь.

Дождавшись конца траурной церемонии, мужчина поднялся с корточек, подхватив Катерину под локоток, помог ей подняться с колен.

– Спасибо, – за все сразу поблагодарила она.

– И кого мы похоронили? – серьезно спросил мужчина. – Убиенную вами мышь или любимого хомячка?

– Я не столь кровожадна, чтобы убивать мышей, и не так уж инфантильна, чтобы держать хомячка! – улыбнулась уголком губ Катерина и, выдав очередной слабо скорбный вздох, разъяснила: – Это был Петруша, волнистый попугайчик. Член семьи.

– Давайте знакомиться, – предложил мужчина, протянув раскрытую для рукопожатия ладонь.

«Ну надо же! – подивилась Катя, рассматривая большую мужскую ладонь. – Весь такой стильный, в костюме и туфлях того еще уровня, с апломбом, соответствующим костюму, явно нехилый начальник, а руки как у грузчика, все в застарелых мозолях!»

На его руки она обратила особое внимание, когда он копал. Большие, широкие ладони с длинными пальцами – слава тебе господи, есть еще герои! – без маникюра модного. Понравились ей эти руки!

– Я не знакомлюсь на улице, – тоном скромненькой смолянки призналась Катя.

– Придется! – улыбнулся мужчина. – Это обязательное условие я выставляю всем женщинам, которым помогаю рыть ямки!

Вот лучше бы он не улыбался!

Улыбка смягчала его начальственную суровость, молодила, делая привлекательным. Загорелись смешинками светло-карие глаза, на правой щеке появилась ямочка, превращая в нормального симпатичного мужика холодно-отстраненного хозяина жизни.

Катерина сдалась.

Положила свою ладошку в его протянутую руку.

– Кирилл, – представился он, продолжая дружески улыбаться.

– Катерина, – отозвалась она. – Кирилл?.. – Наклоном головы и чуть приподнятой бровью призвала огласить отчество.

– Степанович, – добавил он, и новая улыбка коснулась его губ, улыбка понимания. Наверняка у него в арсенале улыбок этих на все случаи жизни, вариантов не счесть!

– Предлагаю помянуть усопшего, – выдвинул идею Кирилл.

– Трагически погибшего, – уточнила обстоятельства кончины пернатого Катерина.

– Тем более. Чаем? Кофе? Вином? Водочкой? Или по классике: только чистый спирт? – немудрено шутил Кирилл Степанович.

– Это мое второе железное правило, после «не знакомиться на улице», – смоляночкой заявила Катя. – Не принимать предложений испить совместно напитки для закрепления знакомства.

– Поскольку вы уже нарушили первое и мы познакомились, да к тому же я принимал активное и непосредственное участие в траурном погребении, думаю, и это правило вы можете с чистой совестью обойти.

Кирилл попал в этот парк, да еще в середине рабочего дня, настолько случайно, что по всяким определениям было так же невозможно, как, скажем, схождение Солнца со своей орбиты: то есть теоретически чем черт не шутит, но практически без каких-либо вариантов. Он ехал с объекта, умаялся в кромешных пробках, а ему требовалось подумать, и лучше всего в тишине и спокойствии, и уж всяко не отвлекаясь на процесс вождения машины, который в пробках больше напоминал игру из серии «не успел – пропусти другого», и так по полметра в минуту в лучшем случае.

Бойцов хоть и обладал устойчивой психикой, но у любого терпения есть свойство заканчиваться, и, поддавшись секундному импульсу, он, перестроившись через ряд, под припадочные сигналы участников дорожно-транспортного ползания свернул на парковочную площадку возле парка, мимо которого проезжал в тот момент.

День на дворе происходил будний, он же рабочий, места на стоянке имелось в избытке – выбирай не хочу! Остановив машину у самых парковых ворот, Кирилл посидел немного, поражаясь самому себе, выбрался из машины и неспешно пошел в парк.

Идея оказалась весьма успешной: где ж еще хорошо думается, как не на природе, под неторопливый прогулочный шаг! Кирилл сразу свернул с центральной дорожки на тропинку, петляющую между деревьями, и шел без всякого направления, думал, размышлял, вдыхая с удовольствием весенний, насыщенный обновлением воздух.

И вдруг он заметил эту девушку, она стояла на коленках и безуспешно пыталась копать камень.

Почему он остановился и подошел к ней?

• Предыдущая
• 3/55
• Следующая