Врата Птолемея - Страуд Джонатан - Страница 27

• Предыдущая
• 27/103
• Следующая

Наставник Китти взглянул на неё с дивана — одинокого островка в море разбросанных бумаг, плотно исписанных его мелким почерком. Он грыз колпачок шариковой ручки, и на губах у него виднелись синие следы пасты. Он заморгал, слегка удивленно.

— Я и не думал увидеть тебя сегодня вечером, Лиззи! Мне казалось, тебе надо на работу.

— Я и пойду на работу, сэр, только попозже. А сейчас…

— Скажи, ты нашла оригинал «Desiderata Curiosa» Пека? И как насчёт «Анатомии меланхолии»? Не забудь, мне был нужен четвертый том!

— Извините, сэр, — привычно соврала Китти. — Ни того ни другого я не отыскала. Сегодня библиотека закрылась раньше обычного. Там поблизости были какие-то беспорядки — демонстрация протеста простолюдинов, — и вход на всякий случай закрыли. Меня выставили прежде, чем я успела найти ваши книги.

Мистер Баттон раздраженно фыркнул и ещё сильнее укусил ручку.

— Как это некстати! Простолюдины протестуют, говоришь? Что же дальше-то будет? Лошади начнут сбрасывать с себя упряжь? Коровы откажутся доиться? Этим несчастным следовало бы знать своё место!

Он подчеркивал каждую фразу, делая выпады ручкой. Потом смущенно посмотрел на девушку. — Ты не обижайся, Лиззи…

— Я и не обижаюсь, сэр. Сэр, кто такой Птолемеус?

Старик устало потянулся и заложил руки за голову.

— Птолемеус — это Птолемей. Весьма примечательный волшебник. — Он жалобно взглянул в её сторону: — Лиззи, у тебя не найдётся времени поставить чайник прежде, чем ты уйдёшь?

— Он был египтянин? — не отставала Китти.

— Ну да, египтянин, хотя имя у него, разумеется, греческое. Изначально же его род происходил из Македонии. Ты молодец, Лиззи! Многие ли из протестующих простолюдинов знают о таких вещах?

— Я хотела бы почитать что-нибудь из его трудов, сэр.

— Сложновато тебе будет это сделать, он ведь писал по-гречески. В моей библиотеке есть его главный труд: «Око Птолемея». Это обязательная литература для любого волшебника, потому что там очень подробно описан механизм вытягивания демонов из Иного Места. Стиль, кстати, весьма прохладный. Остальные его труды известны как «Апокрифы». Я, кажется, даже помню, как ты принесла их мне от Гирнека, в первый раз, как ты здесь появилась… Очень странные тексты, изобилующие самыми эксцентрическими идеями. Так как насчёт чая?

— Сейчас поставлю чайник, — сказала Китти. — А можно мне, сэр, пока он не закипел, почитать что-нибудь об этом Птолемее?

— Господи, ну у тебя и причуды! Да вон, в «Книге имен» должна быть статья о нём. Ты ведь знаешь, на какой она полке?

Китти поспешно читала статью, пока чайник надрывался и гремел крышкой у неё за спиной.

Птолемеус Александрийский (твор. ок. 120 до н. э.). Отрок-волшебник, отпрыск правящей династии Птолемеев, племянник Птолемея VIII и двоюродный брат наследного принца (позднее Птолемея IX). Большую часть своей короткой жизни он провел в Александрии, работая в Великой библиотеке, однако подробности его биографии остаются неизвестными. Будучи чрезвычайно способным, он ещё в ранней юности прославился как могущественный волшебник. Насколько известно, его кузен считал, что популярность П. среди простонародья угрожает его собственному положению, и не раз предпринимал попытки его убить.

Обстоятельства смерти П. неизвестны, но очевидно, что до взрослых лет он не дожил. Возможно, он был убит, возможно, скончался по причине слабого здоровья. В одном александрийском манускрипте упоминается о том, что его состояние внезапно ухудшилось в результате «трудного путешествия», хотя это расходится с другими свидетельствами, утверждающими, что он никогда не покидал пределов города. Определенно известно, что к тому времени, как его дядя скончался и на трон взошел его кузен (116 до н. э.), П. был уже мёртв, так что вряд ли он дожил до двадцати лет. Его труды оставались в Александрийской библиотеке более трехсот лет. В течение этого времени их изучал Тертуллиан и другие римские волшебники. Часть его работ была опубликована в Риме как знаменитое «Око Птолемея». Оригинальные рукописи погибли во время великого землетрясения и пожара в третьем веке. Сохранившиеся фрагменты собраны в его «Апокрифах». Фигура Птолемея представляет немалый исторический интерес, поскольку именно ему приписывается изобретение ряда приемов, в том числе Стоического Надреза и Щита Мулеров (оба использовались в вызываниях вплоть до времен Лёва), а также странных умозрительных идей, в частности о «Вратах Птолемея». И всё это, невзирая на юность; если бы П. дожил до зрелых лет, он, несомненно, мог бы считаться одним из величайших волшебников в мире. Среди демонов, с которыми, как рассказывают, он был связан необычайно тесно, были: Аффа (t), Рехит или Нехо (tt), Мефис (t), Пенренутет (t).

t — уничтожен;

tt — судьба неизвестна.

Когда Китти принесла чай, мистер Баттон рассеянно улыбнулся ей.

— Ну что, нашла, что искала?

— Даже не знаю, сэр. Но у меня есть вопрос. Насколько демонам свойственно принимать облик своих хозяев?

Волшебник положил ручку.

— Ты имеешь в виду, чтобы подразнить или сбить их с толку? Да сколько угодно! Это очень старый фокус, одна из древнейших известных уловок, и он гарантированно выбивает из колеи неопытных магов. Что может быть неприятнее, чем оказаться лицом к лицу с призраком самого себя, особенно если эта тварь насмехается над тобой! Помнится, Розенбауэр из Мюнхена был так расстроен точным подражанием своим излюбленным ужимкам, что швырнул на пол помаду и выбежал из круга, с самыми печальными последствиями. Мне самому приходилось наблюдать, как моё собственное тело медленно разлагается, превращаясь в гниющий труп, причём всё это сопровождалось самыми ужасающими звуковыми эффектами, в то время как я пытался расспросить демона о принципах критской архитектуры. Мне остается только гордиться тем, что мои записи оказались более или менее связными. Ты ведь это имела в виду?

— Ну… вообще-то нет, сэр.

Китти перевела дух.

— Я хотела знать, бывает ли такое, чтобы джинн принимал облик своего хозяина из… ну, из уважения или даже из любви к нему. Потому что ему приятно носить этот облик.

Старик наморщил нос.

— О нет, это вряд ли!

— Ну, в смысле, после того, как волшебник уже умер.

— Дорогая моя Лиззи! Если волшебник, о котором идёт речь, был необычайно страшен или уродлив, демон может использовать его облик, чтобы пугать других людей. Насколько я помню, Зарбустибал Йеменский появлялся таким образом в течение некоторого времени после своей кончины. Но из уважения? Ни в коем случае! Это предполагает существование совершенно беспрецедентных отношений между хозяином и рабом! Только прост… извини… только такому неопытному человеку, как ты, могла прийти в голову настолько странная идея! Нет, ну надо же!

И он, хихикая себе под нос, протянул руку к чашке с чаем.

Китти направилась к двери.

— Спасибо, сэр, вы мне очень помогли. Кстати, а что такое «Врата Птолемея»?

С дивана, где сидел старый волшебник, заваленный бумагами, раздался тяжкий стон.

— Что это такое? Смехотворная выдумка, вот это что такое! Миф, фантазия, ерунда на постном масле! Побереги своё любопытство для более серьёзных тем. Ступай, мне пора работать. Мне не до измышлений глупых помощников. Ступай, ступай! Врата Птолемея, тоже еще… — Он поморщился, капризным жестом отсылая её прочь.

— Но…

— Лиззи, тебе, кажется, пора на работу!

Сорок минут спустя Китти сошла с автобуса на набережной. На ней было плотное чёрное фланелевое пальто, она деловито жевала сэндвич. В кармане лежали документы на её второе подложное имя — Клара Белл.

Небо темнело, хотя несколько низких облачков все ещё светились грязно-жёлтым отсветом городских огней. За парапетом темнела далекая Темза, усохшая на время отлива. Китти прошла над широкой серой отмелью, где среди камней и мусора бродили цапли. Было холодно. Сильный бриз дул в сторону моря.

• Предыдущая
• 27/103
• Следующая