Врата Птолемея - Страуд Джонатан - Страница 54

• Предыдущая
• 54/103
• Следующая

Директор оказался невысокой пухленькой леди средних лет. Её тусклые волосы были зачесаны назад и сколоты шпилькой полированного китового уса. Посетителей она встретила любезно, но сдержанно.

— Так вы, значит, из посольства Сабы?

Я отвесил вежливый поклон.

— Именно так, мадам. Ваша проницательность не ведает границ.

— Ну, девушка мне только что доложила. А я и не знала, что Саба — самостоятельное государство. Мне казалось, это часть Арабской конфедерации…

Я заколебался, но всего на миг.

— Кхм… Видите ли, мадам, всё это скоро изменится. Мы вот-вот добьемся самоуправления. Собственно, наши царственные особы прибудут именно затем, чтобы отпраздновать это событие.

— Понятно… Ох, все стремятся добиться самоуправления — опасная это тенденция! Надеюсь, Саба не послужит примером для нашей империи… Ну, я могу показать вам стандартный номер «Амбассадора». Наш отель весьма престижный — впрочем, это вы, наверно, и так знаете — и чрезвычайно привилегированный. Любой постоялец может рассчитывать на то, что его никто не побеспокоит. Наши системы безопасности созданы правительственными волшебниками. При каждом номере имеются самые современные демоны-стражи дверей.

— Неужели при каждом?

— Да-да. Простите, мне нужно взять ключ. Я на секундочку.

И директорша торопливо укатилась прочь. Женщина-дипломат обернулась ко мне.

— Бартимеус, ты идиот! — прошипела она. — Ты же клялся, что Саба все ещё существует!

— Так она ведь ещё существовала в последний раз, как я там бывал!

— И когда же это было, а?

— Лет пятьсот назад или около того… Ну ладно, ладно. Не злись.

— Что-то Ходж не торопится, — раскатисто заметил массивный дипломат.

— А он читать-то умеет? — осведомился я. — Это может оказаться слабым местом нашего плана.

— Умеет, конечно! Тихо! Она возвращается.

— Вот ключ, сэры, мадам. Не будете ли вы так любезны…

Директорша покатилась по тускло освещённому коридору. Вокруг, куда ни глянь, были сплошные дубовые панели, зеркала в золоченых рамах и бесполезные горшки на подставках. Проходя мимо, директорша указывала на разные сводчатые проходы.

— Вон там у нас столовая… Отделана в стиле рококо, с подлинной росписью Буше; а дальше, за ней, кухня. Слева от нас — большая гостиная, единственное помещение, где разрешается использовать демонов. Во всех прочих местах демонов держать воспрещается, поскольку это весьма негигиеничные, шумные и отталкивающие существа. Особенно джинны. Вы что-то сказали, сэр?

Кормокодран издал было яростный хрип, но тут же заткнулся.

— Нет-нет, ничего.

— Скажите, пожалуйста, — продолжала директорша, — а Саба — магическое общество? Да, я понимаю, мне, наверное, следует знать такие вещи, но, боюсь, мне слишком мало известно о других странах. В своей собственной стране и без того дел довольно, вы не находите? Куда уж тут интересоваться иностранцами, тем более когда большинство из них — дикари и людоеды. Вот лифт. Мы сейчас поднимемся на второй этаж.

Директорша и дипломаты вошли в лифт и развернулись лицом к двери. Когда двери уже закрывались, послышалось жужжание. И в смыкающуюся щель, не замеченное директоршей, впорхнуло противное насекомое, сплошные колючки и странные запахи. Насекомое приземлилось на рукав сабейской леди и подползло к её уху. И что-то коротко шепнуло.

Она обернулась ко мне и одними губами произнесла: «Номер двадцать три».

Я кивнул. Необходимая информация была получена. Четверо сабейских дипломатов переглянулись. И все как один медленно опустили головы и уставились на низкорослую директоршу. Та самодовольно распространялась о прелестях имеющейся в отеле сауны, не замечая, что атмосфера в лифте как-то сразу переменилась.

— Зачем уж так? — сказал я по-арабски. — Можно просто её связать.

— А вдруг она верещать примется? — возразила женщина-дипломат. — И потом, куда мы её денем?

— И то верно.

— Ну, давай!

Старый лифт полз медленно, но наконец прибыл на второй этаж. Двери раскрылись. Из лифта вышли четверо сабейских дипломатов, за которыми летело жужжащее насекомое. Самый массивный из дипломатов ковырял в зубах полированной шпилькой китового уса. Закончив это дело, он воткнул шпильку в землю объемистого горшка с пальмой, что стоял возле лифта, и затопал по безмолвному коридору следом за остальными. Завидев дверь двадцать третьего номера, мы снова остановились.

— Что будем делать? — шёпотом спросила Мвамба.

Аскобол нетерпеливо махнул рукой.

— Постучимся. Если он там, мы взломаем дверь и схватим его. А если нет… — Тут поток его вдохновения иссяк, и Аскобол умолк.

— Войдем внутрь и подождём! — предложил Ходж, круживший над нашими головами.

— Эта женщина упоминала о страже, — предупредил я. — Придётся ещё и с ним разбираться.

— Думаешь, это так сложно?

Группа дипломатов подошла к двери. Мвамба постучала. Мы ждали, оглядывая коридор. Всё было тихо.

Мвамба постучала ещё раз. Круглая панель в центре двери пришла в движение. Древесные волокна текли и растягивались, мало-помалу принимая очертания лица. Лицо сонно моргнуло и произнесло писклявым, гнусавым голосом:

— Постоялец этого номера отсутствует. Пожалуйста, зайдите позже.

Я отступил назад и осмотрел низ двери.

— Довольно туго пригнано. Как вы думаете, сумеем мы тут протиснуться?

— Вряд ли, — сказала Мвамба. — Разве что в замочную скважину, если превратиться в дым.

Аскобол хихикнул.

— Бартимеусу и превращаться не придётся! Поглядите на его нижнюю половину — она уже полупрозрачная![72]

Кормокодран, нахмурившись, уставился на свой массивный торс.

— Не уверен, что сумею превратиться в дым. Терпеть не могу дыма!

Дверной страж, который всё это слушал, сделался несколько озабочен.

— Постоялец этого номера отсутствует! — повторил он. — Пожалуйста, не пытайтесь войти. Иначе я вынужден буду принять меры.

Аскобол подступил ближе.

— Что ты за дух? Бес, да?

— Да, сэр! Я действительно бес! — гордо заявил страж — хотя, казалось бы, было б чем гордиться.

— Сколько планов доступно твоему зрению? Пять? Вот и хорошо. Взгляни-ка на нас на пятом уровне. Что ты видишь? Ага! Трепещешь?

Лицо в двери громко сглотнуло.

— Трепещу, сэр… А можно спросить — что это за туманное пятно висит справа?

— А, это Бартимеус. На него можешь не обращать внимания. Но мы, остальные, сильны и безжалостны, и мы требуем, чтобы ты впустил нас в номер. Что ты скажешь?

Пауза, тяжкий вздох.

— Я скован узами, сэр. Я вынужден вам воспрепятствовать.

Аскобол выругался.

— Значит, ты подписал себе смертный приговор! Мы — могущественные джинны, а ты — ничтожная клякса. Что ты надеешься сделать?

— Я могу поднять тревогу, сэр. Собственно, именно это я только что и сделал.

Послышались слабые хлопки, словно лопались пузыри, всплывающие со дна в жарком болоте. Дипломаты огляделись. По обе стороны от них, вдоль всего коридора, выныривали из ковра головы. Головы были вытянутые, как мячи для регби, гладкие и блестящие, чёрные, как жуки, с парой бледных глаз, посаженных у самого основания. Каждая из голов, оторвавшись от пола, взмывала в воздух, волоча за собой извивающуюся полосу щупалец.

— С этим надо разобраться быстро, тихо и чисто, — сказала Мвамба. — Хопкинс не должен узнать, что тут произошло.

— Ага.

Головы в несколько угрожающем молчании понеслись в нашу сторону.

Мы не стали дожидаться, чтобы посмотреть, что они предпримут. Мы принялись действовать, каждый в соответствии со своими личными особенностями. Мвамба вскочила на стену, забралась на потолок и свесилась с него в облике ящерицы, откуда принялась метать Спазмы в ближайшие головы. Ходж в мгновение ока вырос до своих обычных размеров, встряхнулся — и бесчисленные отравленные стрелы полетели во врагов. Из плеч Аскобола выросли оперенные крылья; он взмыл в воздух и выпустил Взрыв. Кормокодран сделался человеком-вепрем. Он опустил клыки, повел массивными плечами и ринулся в рукопашную. Что до меня, я шмыгнул за ближайший горшок с пальмой, возвел Щит, на какой меня хватило, и изо всех сил старался выглядеть как можно незаметнее[73].

• Предыдущая
• 54/103
• Следующая