Смесь бульдога с носорогом - Стрельцова Маша - Страница 20

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая

— Эээ, Машенька, мы в домоуправлении …

— Потом, — невежливо отмахнулась я. Зайдя в подъезд, я села по ступеньку лестницы, достала сотовый и набрала номер Витьки Корабельникова, с которым мы выросли в одном дворе, а ныне мента.

— Витя, привет, это Маша Потёмкина.

— О! Сколько лет, сколько зим! Чем обязан?

— Вить, а ничего если я по делу? Без китайских церемоний?

— Ну говори, — вздохнул он.

— Послушай, меня интересует водитель красного жигуленка, госномер К 086 ДУ, по моей информации он на Горького недавно задержан.

— Подписаться за него хочешь? — неодобрительно спросил Витька.

— Не, хочу узнать что за фикус, и почему его задержали.

— Минутку, — бросил Корабельников и в трубке повисла тишина.

— Маруська, дай сигарету, — попросила я.

— Ты же не куришь, — страшно удивилась она.

— Так котенок сдох, — невпопад ответила я.

— Какой котенок? — Маруська смотрела на меня как на умалишенную. Я дотянулась до ее сумочки, достала «Золотую Яву», выбила сигарету и прикурила. Потом послушала тишину в трубке, от души затянулась и пояснила :

— Да анекдот такой старинный есть. Приезжает Чапаев из боя, а во дворе сидит Петька и горько плачет. «Петька, — говорит Василий Иванович, — ты чего ревешь? Ты ж боец красной армии, стыд и срам!» А Петька шмыгает носом и говорит: «Котенок у меня, Василий Иванович, сдох». « Отчего же?» «Да вот, конины объелся». «А где ж он столько конины взял?» — удивляется Чапаев. «Конюшня сгорела, а он там потом лазил, маленький, дурной, что с него взять». «Как — конюшня сгорела? — бледнеет, сереет и зеленеет Чапаев. — Кто виноват? Расстреляю!» «Да Фурманов сигарету непотушенную бросил, сразу занялось». «Ну а вот тут ты, Петька, врешь, Фурманов же отродясь не курит!» «Закуришь тут, когда знамя полка белые сперли».

— А в чем прикол? — не поняла Маруська.

— Да черт его знает, — снова затянулась я и поперхнулась дымом с непривычки. Откашлявшись, задумчиво сказала. — Вроде как потеря знамени была самым страшным событием для полка, абсолютной катастрофой в то время.

— Ааа, — с умным видом протянула подружка.

Трубка сотового ожила и Витькиным голосом спросила:

— Лис, ты тут?

— Тут, тут, — откликнулась я. Лис, Лисица, Лисонька и Лисёночек — так меня зовут друзья еще со школьных времен. Различные недоброжелатели правда зовут не иначе как Лисищщщей, непременно шипя при этом. Когда меня спрашивают, откуда это пошло, я мило улыбаюсь и скромно заявляю : «Умная я очень». Хотя на самом деле Лисом я стала после того как в седьмом классе свистнула у матери пачку хны и явилась в школу с ярко — оранжевыми волосами.

— В общем, владелец сего транспортного средства — Ломеко Станислав Иванович, 1954 года рождения, трудится токарем на моторостроительном заводе. Полчаса назад совершил наезд на «Волгу» в состоянии сильного алкогольного опьянения и потому задержан прибывшим патрулем. Что еще тебя интересует?

— Витя, можно на него взглянуть?

— Он тебе вообще кто? — поинтересовался Корабельников.

— Никто.

— Тогда приезжай завтра, посмотришь, — почему—то сразу согласился он.

— Витенька, мне сегодня, сейчас надо.

— Не, сейчас не могу, и не проси, у меня обед, — отрезал он.

— Покажешь мне его — и съездим, пообедаем как раз, я угощаю! — предложила я.

— В «Патио», — не колеблясь, предложил он. Там делали просто фантастическую пиццу и на любой вкус — помимо традиционной с мясом — колбасой были и пиццы с ананасом, семгой, отличное пиво и коктейли.

— Здорово, — обрадовалась я. — Куда подъезжать?

Витька объяснил, я достала ключи из сумочки и кинула Маруське.

— Я по делам, как видишь, дождешься?

— Ага, — пожала она плечами. — Только ты уж пришли мне из охраны снизу мальчиков посимпатичней, мне твою воду одной не уволочь!

Товарищ Ломеко Станислав Иванович, раскрыв рот, храпел в маленькой камере, распространяя удушающий аромат давнего перегара. Непрезентабельные черные штаны, грязная футболка из тех, что бесплатно раздают заезжие американские проповедники с надписью «Together in Christ», сальные волосы и лицо — немолодое лицо, потрепанное неумеренными возлияниями, вечно брюзжащей женой и парочкой детей — двоечников, которые твердо именуются им как «спиногрызы». Черт меня возьми, но Ломеко Станислав Иванович, 1954 года рождения на киллера не тянул никак. Максимум на что он способен — это на травлю тараканов и битье собственной жены по случаю ее недовольства «Опять пришел пьяный, скотина!».

— Посмотрела? — нетерпеливо спросил Витек.

Понятно, дружочек, обед у мужчин — святое, а тут я чего — то торможу у немытого тела этого дядьки.

— Дай мне его адрес, — попросила я.

— А что сразу не сказала? — поскучнела я.

— Адрес — и сразу в пиццерию! — клятвенно пообещала я.

— И пустишь меня за руль, — уточнил он.

— Пущу, пущу.

— Тогда иди в машину, я сейчас! — обрадовался Корабельников.

Не успела я устроиться на непривычном мне пассажирском кресле, как на крыльце появился Витек в сопровождении товарищей — тоже в форме.

— Вы уж меня прикройте, может подзадержусь, — вещал мой школьный друг.

— Прикроем, какой разговор, — ответил молодой светловолосый парнишка и достал сигарету.

— А что у тебя стряслось? — спросил второй.

— Да вот с девушкой в пиццерию на обед договорился съездить, — небрежно бросил Витек и не торопясь подошел к моей бэмке, по хозяйски уселся на мое бывшее место, по хозяйски хлопнул дверцей и привычным жестом повернул ключ.

«Далеко пойдет», — улыбнулась я про себя.

— Держи, — кинул он мне на колени сложенный тетрадный листок.

Я развернула — корявым почерком было написано «Новогодняя, 45».

Значит, Новогодняя…

В голове пронеслась крамольная мысль — с лихвой выдать Витьке денег на такси и пиццу и рвануть по адресу, однако я решительно ее прогнала как недостойную. Кое — как промучившись час, отведенный на обед, я с облегчением высадила Витьку около его ментовки и рванула на Новогоднюю. Улочка оказалась на краю вселенной и моя машина, притормозившая на ней около сорок пятого дома оказала магическое действие на пару малолетних аборигенов, щелкающих семечки на лавке.

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая