Девушка в поезде - Хокинс Пола - Страница 20

• Предыдущая
• 20/68
• Следующая

Несколько лет жизни Меган газета пропустила. Вот ей уже двадцать четыре года, и она работает официанткой в ресторане в северной части Лондона. Там она встречает Скотта Хипвелла – частного консультанта по информационным технологиям, который дружит с менеджером ресторана, и у них завязывается бурный роман, завершающийся свадьбой. Ей двадцать шесть лет, ему – тридцать.

В статье приводятся высказывания и других знакомых, в частности, Тары Эпстайн, той самой подруги, у которой Меган собиралась провести ночь, но исчезла. Она говорит, что Меган «чудесная и жизнерадостная девушка» и казалась «очень счастливой». «Скотт не мог причинить ей боль, – утверждает Тара. – Он слишком сильно ее любит». Высказывания Тары – сплошные клише. Мне гораздо интереснее слова одного из художников, которые выставлялись в галерее, где работала Меган. Его зовут Раджеш Гуджрал, и он сказал, что Меган «замечательная женщина, с отменным вкусом, веселая и красивая, с глубоким внутренним миром и отзывчивым сердцем». Судя по всему, этот Раджеш к ней явно неравнодушен. В последней цитате приводятся слова некоего Дэвида Кларка, «бывшего коллеги» Скотта, который сказал, что «Меган и Скотт – отличная пара. Они очень счастливы вместе и невероятно сильно любят друг друга».

Газета также сообщает о ходе расследования, но заявления полиции сводятся к тому, что «допрошен ряд свидетелей» и «отрабатывается несколько версий». Единственное, что представляет интерес, – это слова инспектора Гаскилла, который подтверждает, что помощь следствию оказывают два человека. Я не сомневаюсь, что оба они подозреваемые. Один наверняка Скотт. Может, второй – это «B»? Может, Раджеш – это и есть «B»?

Я так увлеклась чтением газет, что не заметила, как мы добрались до семафора и электричка со скрежетом привычно остановилась на красный сигнал. В саду у Скотта копошатся какие-то люди, у задней двери стоят двое полицейских в форме. В голове у меня все плывет. Они что-то обнаружили? Нашли ее? Ее тело зарыто в саду или спрятано под половицами в доме? Я не могу не думать о груде тряпья возле железнодорожных путей, что глупо, потому что я видела ее там еще до исчезновения Меган. И в любом случае если с ней и произошло несчастье, то Скотт тут ни при чем, он просто не может иметь к этому отношения. Он безумно ее любит, об этом говорят все.

Сегодня мало света, погода испортилась, и небо затянуто свинцовыми тучами. Мне не видно, что происходит в доме. Я чувствую, как меня охватывает отчаяние. Я не могу оставаться в стороне, так уж вышло, что теперь я причастна ко всему этому. Я должна знать, что происходит.

По крайней мере у меня есть план. Во-первых, надо выяснить, есть ли какой-то способ заставить меня вспомнить, что случилось в субботу вечером. Я поеду в библиотеку и постараюсь узнать, способна ли гипнотерапия помочь мне в этом, действительно ли возможно восполнить пробел в памяти с ее помощью. Во-вторых – думаю, это важно потому, что полиция, судя по всему, не поверила моему рассказу о любовнике Меган, – я должна связаться со Скоттом Хипвеллом. Я должна ему все рассказать. Он заслуживает того, чтобы знать.

Вечер

В поезде полно вымокших под дождем пассажиров, от их одежды поднимается пар и оседает на стеклах вагонных окон. Спертый воздух насыщен запахом пота, духов и хозяйственного мыла и обволакивает опущенные влажные головы. Облака, уже с утра обещавшие непогоду, темнели и набухали весь день, пока, наконец, не разразились ливнем в самый разгар часа пик, когда улицы заполнили служащие, движение на дорогах застопорилось, а входы в метро закупорили толпы людей, открывающих и закрывающих зонтики.

У меня не было зонта, и я промокла до нитки, будто на меня вылили ведро воды. Хлопковые брюки прилипли к бедрам, а голубая блузка стала неприлично прозрачной. Я бежала всю дорогу от библиотеки до станции метро, прижимая к груди сумочку, чтобы хоть как-то прикрыться. По какой-то причине меня вдруг это ужасно развеселило – есть какая-то нелепость в том, чтобы быть застигнутой дождем, – и я смеялась так сильно, что едва дышала, когда наконец добралась до Грейс-Инн-роуд. Я не помню, когда так хохотала в последний раз.

Сейчас мне не до смеха. Как только освободилось место, я села и посмотрела в телефоне последние новости о Меган. Случилось то, чего я боялась. «В полицейском участке Уитни допрашивается мужчина тридцати пяти лет, который задержан в связи с исчезновением Меган Хипвелл, пропавшей после ухода из дома в субботу вечером». Это точно Скотт, у меня нет никаких сомнений. Я только надеюсь, что он успел прочитать мое письмо в своей электронной почте до того, как его забрали, потому что допрос после задержания – дело серьезное и означает, что его считают виновным. Хотя, конечно, многое еще не ясно. Никакого преступления, может, и не было и с Меган все в порядке. Время от времени мне вдруг приходит в голову, что она жива и здорова и сейчас сидит где-нибудь на балконе отеля с видом на море, положив ноги на перила и потягивая холодный напиток.

Эта мысль одновременно и радует, и огорчает меня, а потом мне становится стыдно за чувство разочарования. Я не желаю ей зла, как бы ни злилась за измену Скотту и иллюзию идеальной семьи. Просто я чувствую себя частью этой тайны и ощущаю свою причастность. Я уже не просто девушка из поезда, которая бесцельно ездит туда-обратно. Я хочу, чтобы Меган вернулась в целости и сохранности. Действительно хочу. Но только не сразу, а чуть попозже.

Утром я послала Скотту письмо по электронной почте. Найти его адрес оказалось легко: я набрала его имя в поисковике и вышла на сайт, где он рекламирует «консультационные, облачные и другие услуги на базе интернет-технологий для бизнеса и некоммерческих организаций». Я знала, что это он, потому что служебный и домашний адреса совпадали. Я послала короткое сообщение по указанному на сайте контакту.

Трудно сказать, стал бы он выходить со мной на связь или нет, – окажись я на его месте, наверное, не стала бы. Как и полиция, он скорее всего решит, что я сумасшедшая, какая-то чокнутая, прочитавшая о деле в газетах. Теперь я так и не узнаю: если его арестовали, он может никогда не увидеть это сообщение. Если его арестовали, то о сообщении узнают только полицейские, что не сулит мне ничего хорошего. Но я должна была попытаться.

И теперь я чувствую, как меня охватывает отчаяние. Сквозь толпу пассажиров я не вижу путей с другой стороны вагона, а даже если бы и видела, то не смогла бы ничего разглядеть из-за дождя. Интересно, смывает ли дождь улики, безвозвратно уничтожая в этот конкретный момент важные доказательства, вроде пятен крови или образцов ДНК на брошенных окурках? Мне так сильно хочется выпить, что во рту даже чувствуется вкус вина. Я отлично представляю, как подействует алкоголь, когда растворится в крови и ударит в голову.

Я хочу выпить и в то же время не хочу, потому что если я не стану сегодня пить, то будет уже три дня без спиртного, а я и не помню, когда последний раз не пила три дня подряд. И еще я чувствую старую и уже забытую упертость. Тогда я могла заставить себя пробегать 10 километров до завтрака и обходиться 1300 калориями в день на протяжении нескольких недель. Эта черта во мне Тому очень нравилась, и он часто говорил, что в моей упертости моя сила. Я помню одну из последних ссор, когда между нами уже все окончательно разладилось и Том вышел из себя. «Что с тобой случилось, Рейчел? – воскликнул он. – Когда ты стала такой слабой?»

Я не знаю. Я не знаю, куда делась моя сила, я не помню, как стала ее терять. Мне кажется, что от нее постепенно начали отваливаться куски, их откалывала жизнь, само ее течение.

• Предыдущая
• 20/68
• Следующая