Девушка в поезде - Хокинс Пола - Страница 24

• Предыдущая
• 24/68
• Следующая

Я чувствую, как мое лицо начинает пылать, а в животе образуется ком. Вчера, когда я была разумной, трезвомыслящей и рассудительной, я решила, что должна смириться с тем, что на моем участии в этой истории поставлена точка. Но моим благим намерениям опять положила конец выпивка и та другая Рейчел, которой я становлюсь, когда пью. Пьяная Рейчел не думает о последствиях, она либо чрезмерно открыта и оптимистична, либо полна ненависти. У нее нет ни прошлого, ни будущего. Она существует исключительно в данный момент. Пьяная Рейчел, желающая быть причастной к истории с исчезновением Меган, желающая найти способ убедить Скотта поговорить с ней, солгала. Я солгала.

Мне хочется исцарапать себе кожу ножом, просто чтобы чувствовать что-то, кроме стыда, но даже на это у меня не хватает духу. Я начинаю писать Тому, пишу и стираю, пишу и стираю, пытаясь подобрать слова извинения и попросить прощения за свою вчерашнюю выходку. Если записать все, за что я должна попросить у Тома прощения, то получилась бы целая книга.

Вечер

Неделю назад – почти неделю назад – Меган Хипвелл вышла из дома номер пятнадцать по Бленхайм-роуд и исчезла. С тех пор ее никто не видел. С прошлой субботы ее телефоном и банковскими карточками никто не пользовался. Прочитав это сегодня в газете, я расплакалась. Теперь мне стыдно за мысли, которые рождались у меня в голове. Меган вовсе не тайна, которую предстоит разгадать, не фигура в начале фильма, снятая с движущейся операторской тележки, – прекрасная, бесплотная и призрачная. Она не пустое место. Она самый что ни на есть реальный человек.

Я еду в поезде, еду к ней домой. Я собираюсь встретиться с ее мужем.

Мне пришлось ему позвонить. Обратного пути уже не было. Я не могла просто проигнорировать его письмо – тогда бы он рассказал обо всем полиции. Разве не так? Я бы на его месте точно рассказала, если бы со мной попытался связаться незнакомец, утверждавший, что располагает информацией, а затем вдруг пропал. Возможно, он уже сообщил полицейским, и те ждут моего приезда у него дома.

Я сижу на своем обычном месте в вагоне, правда, не в обычный день, и мне кажется, что я сорвалась в машине с обрыва и лечу вниз. То же самое я чувствовала утром, когда набирала его номер: это как падать в темноте, не зная, когда ударишься о землю. Он говорил со мной тихо, будто в комнате был кто-то еще и он не хотел, чтобы его подслушали.

– Мы можем поговорить не по телефону? – спросил он.

– Я… нет. Не думаю.

– Я вас очень прошу.

Я на секунду замялась, а потом согласилась.

– Вы не могли бы ко мне приехать? Не сейчас, мои… тут сейчас посторонние. Может, сегодня вечером? – Он продиктовал адрес, и я сделала вид, что записываю.

– Спасибо, что перезвонили, – сказал он и повесил трубку.

Соглашаясь, я понимала, что это не самая хорошая идея. То, что я знаю о Скотте из газет, сущие пустяки. То, что мне известно о нем из моих собственных наблюдений, лишь плод моего воображения. Я ничего не знаю о Скотте. Я знаю Джейсона, которого – я должна постоянно напоминать себе об этом – в реальной жизни не существует. Точно известно только одно – и это факт, – что жена Скотта пропала неделю назад. Я знаю, что он вероятный подозреваемый. И я знаю, потому что видела тот поцелуй, что у него есть мотив для ее убийства. Конечно, он мог не знать, что у него есть мотив, однако… Я продолжала размышлять об этом и накручивать себя, но как я могла упустить возможность посетить дом, который сотни раз разглядывала из вагона? Подойти к его входной двери, зайти внутрь, посидеть на кухне, на террасе, где они проводили время, когда я наблюдала за ними?

Искушение было слишком велико. Сейчас я сижу в электричке, крепко обхватив себя руками, чтобы унять дрожь, словно ребенок, которого заставляют успокоиться. Я так обрадовалась появлению цели, что перестала думать о реальности. Перестала думать о Меган.

Я думаю о ней сейчас. Мне надо убедить Скотта, что я знала ее – немного и не очень близко. Тогда он поверит, что я видела ее с другим мужчиной. Если я сразу признаюсь, что солгала насчет нашего знакомства, он ни за что мне не поверит. Поэтому я стараюсь представить себе, как я заглядывала в галерею и болтала с ней за чашкой кофе. А она вообще пьет кофе? Наверное, мы говорили бы об искусстве, или о йоге, или о мужьях. Я ничего не понимаю в искусстве и никогда не занималась йогой. И мужа у меня нет. А своего она предала.

Я думаю о словах, сказанных о ней настоящими друзьями: замечательная, веселая, красивая, отзывчивая. Любимая. Она совершила ошибку. Так бывает. Идеальных людей не существует.

Суббота, 20 июля 2013 года

Утро

Эви просыпается около шести утра. Я вылезаю из кровати, иду в детскую и забираю ее. Потом кормлю и укладываю в постель рядом с собой.

Когда я просыпаюсь снова, Тома рядом уже нет, но я слышу его шаги на лестнице. Он приближается и тихо напевает, ужасно фальшивя: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» А я, вставая, даже и не вспомнила про него и думала только о том, чтобы принести малышку к нам и снова лечь. Теперь я улыбаюсь, еще не успев толком проснуться. Я открываю глаза и вижу, что Эви тоже улыбается. Том стоит в дверях с подносом в руках, а из одежды на нем только мой фартук.

– Завтрак в постель, именинница, – говорит он, ставит поднос на край кровати и целует меня.

Я открываю подарки. От Эви я получаю прелестный серебряный браслет со вставкой из оникса, а от Тома – комплект эротического белья из черного шелка. Я не могу сдержать улыбки. Том забирается обратно в постель, и Эви оказывается между нами. Она крепко сжимает в кулачке его указательный палец, а я держу ее за потрясающую розовую пяточку и чувствую, как меня накрывает волна блаженства. Невозможно представить, какой сильной бывает любовь.

Чуть позже, когда Эви надоедает лежать, я забираю ее, и мы спускаемся вниз, оставляя Тома еще подремать. Он этого заслуживает. Я немного прибираюсь, а потом пью кофе на свежем воздухе во внутреннем дворике, смотрю на проходящие мимо полупустые электрички и думаю, что приготовить на обед. Сейчас жарко – слишком жарко для жареного мяса, – но я все равно приготовлю ростбиф, потому что Том его любит, а потом, чтобы охладиться, мы будем есть мороженое. Нужно только сбегать в магазин и купить пару бутылок сухого «Мерло», которое он любит. Я собираю Эви, укладываю ее в коляску, и мы направляемся за покупками.

Мне все говорили, что переехать в дом Тома было безумием. Но таким же безумием все считали и мою связь с женатым мужчиной, не говоря уже о том, что его жена была настоящей истеричкой. Однако я доказала, что на этот счет они ошибались. Какие бы проблемы она ни создавала, Том и Эви того стоят. Но насчет дома они были правы. В дни, похожие на сегодня, когда светит солнце и я иду по нашей маленькой, обсаженной деревьями и ухоженной улочке, жители которой ощущают себя членами одной общины, трудно представить себе лучшее место для жизни. На тротуарах много похожих на меня женщин, гуляющих с малышами на самокатах или собаками на поводках. Это место может показаться идеальным, если не обращать внимания на скрежет тормозов проезжающих электричек и не оборачиваться на дом номер пятнадцать.

Когда я возвращаюсь, Том сидит за обеденным столом и что-то читает в ноутбуке. Он в шортах, но без рубашки – я вижу, как под кожей перекатываются мышцы. Смотреть на это мне по-прежнему ужасно нравится. Я говорю: привет, но он погружен в себя, а когда я касаюсь его плеча, вздрагивает и захлопывает крышку ноутбука.

• Предыдущая
• 24/68
• Следующая