Рай для немцев - Пленков Олег Юрьевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/119
• Следующая

Важно иметь в виду, что если на Западе только после Второй мировой войны начался постепенный отход от старого способа политической легитимации государства имперскими ценностями и ценностями национального государства к легитимации его путем активной социальной политики, ценностями welfare state (государства благоденствия), то в Германии дело обстояло несколько иначе. Хотя после войны в ФРГ проводилась интенсивная социальная политика (в том числе и по причине дискредитации понятия сильного государства), однако и при нацистах в социальной сфере в Германии делалось довольно много, гораздо больше, чем в других европейских странах. Иными словами, в нацистской Германии имперская легитимация государства сосуществовала с социальной, а в остальных европейских странах способы легитимации чередовались. Только после Второй мировой войны немецкое лидерство по созданию консолидированного welfare state перехватила Великобритания с ее планом Бевериджа, а затем и энергичной социальной политикой лейбористов, пришедших к власти в 1945 г. В 1942 г. лорд Беверидж докладывал правительству, что цель современной социальной политики «состоит в разработке долгосрочной программы, направленной прежде всего против великих социальных зол — нищеты, болезней, нужды, безработицы»^{122}. В Третьем Рейхе к этим проблемам обратились несколько раньше, да и во время войны в большинстве воюющих стран лишения мирного населения были большими, чем в Германии. Это видно хотя бы на примере женского труда, от использования которого в нацистской Германии практически (по сравнению с демократическими западными странами, не говоря уже об СССР) отказались.

Впрочем, при рассмотрении оснований нацистской социальной политики следует прежде всего обратить внимание не на европейский контекст, а, скорее, на особую роль социальной политики в Германии в прежние времена. Удивительно, что в Германии, которая до 1848 г. в промышленном развитии отставала от европейских государств, социальные проблемы стали обсуждаться задолго до 1848 г. Обсуждая возможную терапию для смягчения противоречий между имущими классами и пролетариатом, их затрагивал не только Гегель, но и многие его немецкие современники. В Германии задолго до Маркса открыли революционные потенции пролетариата, но использовали это открытие не для насильственного подавления пролетариата, а как повод для социальных реформ, за которые и взялось государство. Еще в 1865 г. в прусском ландтаге Бисмарк сказал, что короли Пруссии никогда не были королями богатых, но всегда заботились о защите и обеспечении бедных. Эти слова Бисмарка можно с полным правом отнести даже к прусскому королю Фридриху 11 (в большей степени, чем к его современникам — просвещенным европейским монархам XVIII века). С некоторой натяжкой Пруссию можно назвать «социальным королевством», давшим решающий толчок появлению европейской социальной политики. По существу, именно благодаря этой традиции социальное обеспечение к 1933 г. уже было постоянной принадлежностью немецкой политической культуры и государства. Немецкое государство обосновывалось скорее не метафизически, а утилитарно, и социальная безопасность и благополучие были неотъемлемой частью этого обоснования^{123}. Именно по этой причине социальное государство процветало в Германии и при нацистах, и при коммунистах, и в ФРГ.

Не будет сильным преувеличением сказать, что современная социальная политика родилась в Германии (Пруссии) в 80-е гг. XIX века с социальными гарантиями Бисмарка — именно они дали первый пример создания современной системы социального обеспечения. При помощи законов 1880-х гг. о социальной защите на случай болезни, несчастных случаев, инвалидности, старости, — Германия добилась впечатляющих успехов в борьбе с нищетой. Это была первая в мире система социального обеспечения, которое вообще было величайшей находкой социального государства. Немецкое лидерство в этом вопросе обыкновенно объясняют стремлением Бисмарка предотвратить рост влияния социал-демократии, но объяснение это представляется слишком простым — перед перспективой усиления влияния классовых партий стояли многие европейские государства. Тезис об особой боевитости немецкого рабочего класса также отпадает, так как классовые рабочие организации, напротив, опасались государственной социальной политики — это отбирало у них хлеб. Ясно ведь, почему большевики и Ленин так яростно нападали на частичные социальные улучшения — они не вписывались в их концепцию; так же и СДПГ и немецкие профсоюзы долгое время были против социальных реформ.

В кайзеровской Германии социальная политика также находилась в центре внимания и политиков, и общественности (во многом благодаря социал-демократам — самой мощной и многочисленной рабочей партии того времени), и ученых (сторонниками и пропагандистами активной социальной политики на фоне политической мобилизации трудящихся на активную имперскую и мировую политику были крупные немецкие мыслители рубежа веков: Макс Вебер и Фридрих Науманн). Идеи Фридриха Науманна об активном вмешательстве государства в экономическую и социальную политику стали частью традиции немецкого либерализма. Благодаря политике в социальной сфере Германия долгое время сохраняла лидирующие позиции в этой области. Обязательное пенсионное обеспечение (вне Германии) впервые было введено в 1910 г. В этом году пенсионное страхование в 13 европейских странах затронуло 8,3% трудящихся, а в 1915 г. — 16,8% (в Германии соответственно 53% и 57%)^{124}. Введение в Германии в начале XX века страхового принципа для пенсий по возрасту с 70 лет было настоящим революционным актом, имевшим далеко идущие последствия для всей Европы.

В период Веймарской республики в сфере социальной политики Германия также была лидером: именно здесь впервые была введена по-настоящему действенная система пособий по безработице. В Германии добились значительных успехов в улаживании социальных конфликтов мирным путем. Следует, однако, помнить, что лидерство Германии в социальном законодательстве и политике было вызвано не действительным развитием прав рабочих или прав корпораций (в Германии профсоюзное движение возникло только в 1860 г.; в развитии профсоюзного движения несомненен приоритет Великобритании), а патерналистским характером государства — традиции, восходящей к Пруссии[12].

В целом необходимо отметить, что в XIX и XX веках Германия внесла значительный вклад в формирование европейского стереотипа welfare state. Об этом свидетельствуют статистические данные: в Германии в 1895 г. процент застрахованных от несчастных случаев, болезни, старости, безработицы составил 41%, а в среднем по Евро-пе-5,2%; в 1915 г. — в Германии эта цифра составила 42,8%, а в среднем по Европе — 19,3% (в Швеции — 37%, Великобритании — 36,3%, Дании — 30,8%); в 1930 г. в Германии — 61,3%, а в среднем по Европе — 40,2% (в Великобритании — 72,5%, в Дании — 67,8%)^{125}. Это важно, поскольку, как говорил Никлас Луман, любая система воспроизводит элементы, из которых она состоит, при помощи элементов, из которых она состоит. Иными словами, нацисты не были абсолютно свободны в своем выборе направленности и характера социальной политики.

Однако после кризиса 1929 г. даже развитая по сравнению с другими европейскими странами система социального вспомоществования попала в тяжелейшее положение: специальное «посредническое ведомство по поиску работы и помощи безработным» (Reichsanstalt fur Arbeitsvermittlung und Arbeitsversicherung), созданное еще в 1927 г., располагало незначительными средствами, поскольку его бюджет формировался из расчета на 700–800 тыс. безработных. Во второй половине 1932 г. это ведомство в среднем платило безработному 43,46 рейхсмарки в месяц в течение 26 недель; по истечении этого срока еще 13 недель можно было рассчитывать на меньшее пособие, прожить на которое было еще труднее. Средств катастрофически не хватало, и многим безработным вообще ничего не доставалось: к моменту прихода нацистов к власти 15,8% безработных получали помощь от упомянутого ведомства, 40,9% от общин, 23,6% от «кризисного вспомоществования», а 19,7% — вообще ничего не получали^{126}. Эта статистика показывает, что ничего важней ликвидации безработицы для нацистов не было (иначе им было просто не удержаться у власти); нацисты это понимали и сделали все для решения этой проблемы.

• Предыдущая
• 19/119
• Следующая