Гибель вермахта - Пленков Олег Юрьевич - Страница 30

• Предыдущая
• 30/121
• Следующая

Боевое расписание германской армии, окончательно принявшее форму в конце июля 1943 г., выглядело устрашающе. Количество танковых дивизий было увеличено с первоначально намеченных 10 до 17 за счет безжалостного лишения остальных частей фронта танков. В 9-й армии Модель имел не менее трех танковых корпусов и два армейских корпуса поддерживающей пехоты. Южная часть клещей, нацеленных на Курский выступ, — 4-я танковая армия Гота была сильнейшей группировкой в вермахте, когда-либо находившейся под командой одного человека. На фронте наступления, ограниченном на флангах тремя армейскими пехотными корпусами, у него были с запада на восток: 3-я танковая, «Великая Германия», 11-я танковая, Ваффен-СС «Лейбштандарт», Ваффен-СС «Мертвая голова», 6-я танковая, 19-я танковая, 7-я танковая дивизии — восемь лучших дивизий германской армии^{274}. «Цитадель» была последним и самым отчаянным сражением Ваффен-СС — после этой операции Гитлер разрешил призыв в Ваффен-СС рекрутов из оккупированных стран и криминального рейха. Теперь эсэсовцы встретились лицом к лицу с «недочеловеками» и, к своему ужасу, обнаружили, что те так же хорошо вооружены, так же изобретательны и так же храбры, как и они сами^{275}.

Весной 1943 г. СД в своих сводках общественного мнения доносила: немцы считали, что третью русскую зиму вермахт не перенесет, и все должно решиться грядущим летом^{276}. Именно весной (15 апреля) Гитлер и подписал директивный план «Цитадель». Клюге и Манштейн, отчаявшись отговорить его от этой операции, настаивали на скорейшем наступлении (поскольку советская сторона продолжала накапливать силы) на Курский выступ, который был величиной с половину Англии, но Гитлер перенес начало наступления с 15 мая на 5 июля 1943 г.: он ожидал поступления новых тяжелых вооружений.

Советская сторона, извещенная разведкой о намерениях немцев, тщательно готовилась к обороне — например, под Курском минирование с советской стороны было настолько плотным, что местами на 1 квадратный метр земли приходилось по 10 мин. К этому времени значительно возросло оперативное мастерство советского командования. Немецких радиоперехватчиков очень обеспокоило то, что под Курском они уже не слышали вопроса, ранее постоянно звучавшего в советском эфире: «противник перешел в атаку, что делать?»^{277}

Начало операции «Цитадель» Гитлер назначил на 5 июля. Целью немецкого наступления было окружение сил противника в районе Курска. На северном фланге тремя танковыми корпусами должна была наступать 9-я армия генерал-полковника Моделя. Она должна была соединиться в районе Курска с частями 4-й танковой армии генерал-полковника Гота, который двумя танковыми корпусами наносил удар от Белгорода. Восточный фланг 4-й танковой армии прикрывала группа Кемпфа.

Все было расписано в мельчайших деталях. На довольно ограниченной территории было сосредоточено колоссальное количество войск и техники. 9-я немецкая армия имела в своем распоряжении 13 дивизий в полосе шириной в 50 км, а 4-я танковая армия — 15 дивизий на 80 км. Всего к наступлению было подготовлено около 3000 танков и штурмовых орудий; 1800 самолетов выстроилось на аэродромах Харькова и Орла. Чтобы представить себе масштабы подготовки, достаточно вспомнить, что кампанию в России Гитлер начинал, имея 3580 танков и 1830 самолетов^{278}.

В Курской битве Гитлер возлагал большие надежды на новые виды оружия. Манштейн отмечал: «Гитлер, несомненно, обладал большими знаниями и удивительной памятью, а также творческой фантазией в области техники и проблем вооружений. Его знания о возможности применения новых видов оружия в нашей армии и — что было особенно удивительно — армии противника, а также цифровые данные относительно производства вооружений в своей стране и в странах противника были поразительны. Нет сомнения, что именно знанием дела и своей чрезвычайной энергией он способствовал ускоренному развитию многих отраслей вооружения. Но вера в свое превосходство в этих вопросах имела роковые последствия. Именно он затормозил развитие в области производства ракетных двигателей и атомного оружия. К тому же интерес ко всем техническим вопросам привел его к переоценке технических средств. Так, он считал возможным с помощью нескольких дивизионов штурмовых орудий или новых танков «тигр» восстановить положение на участках, где успеха можно было добиться только использованием крупных соединений»^{279}. В Курской битве речь как раз шла не о качестве техники (оно уже не могло быть решающим в силу приблизительного баланса, регулируемого качеством и количеством войск), а только за счет массы войск.

Немцы начали Курскую битву, имея с противником фактическое численное равенство по танкам и определенное качественное превосходство по «тиграм» и «пантерам», но советская артиллерия была несравненно мощнее по весомости и количеству. Немецкая тактика состояла в наступлении последовательными танковыми клиньями, в которых «тигры» шли группами во главе клина, а «пантеры» и T-IV развертывались сзади веером. Легковооруженная пехота двигалась сразу позади танков, а тяжеловооруженная и имевшая минометы — следовала в основании клина в гусеничных бронетранспортерах. Эта тактика была равносильна отказу от традиционного принципа танковой армии и была навязана немцам солдатами Красной армии, всегда упорно державшимся по краям бреши, а также усилением ее огневой мощи, которая делала самостоятельные действия немецких танков слишком опасными, по крайней мере, на начальных стадиях сражения^{280}.

Немецкое наступление не увенчалось прорывом, а через семь дней Сталин приказал перейти в контрнаступление — в районе Прохоровки врезались друг в друга гигантские массы танков (около 1500 танков с обеих сторон): большее по размерам танковое столкновение имело место только в дни арабо-израильской войны 1973 г. На немецких фронтовиков и немецкую общественность произвело сильное впечатление сообщение газет о том, что в битве под Прохоровкой в некоторых советских танках были водители-женщины…[6] Танковое сражение под Прохоровкой завершилось не победой советских войск, а тем, что их силы оказались исчерпаны; 11-й танковый корпус СС на следующий день возобновил атаки. Немецкие танковые дивизии вообще имели мощнейшие ремонтно-эвакуационные службы, а в Курской битве танковые дивизии сопровождались подразделениями инженерных войск. После сражения под Прохоровкой наши войска не заняли поле боя, и немцы утащили всю подбитую бронетехнику^{281}. Очевидцы отмечали, что подбитые немецкие танки под Курском сохраняли свой зелено-коричневый камуфляж и не горели, а советские выгорали дотла. Немецкие танки работали на бензине, а советские на дизельном топливе — очевидно, у немецких танков была надежно защищена топливная система. Кроме того, «тигры» пробивали лобовую броню Т-34 и широко применяли термитные снаряды, от которых внутри танков все выгорало, а боеприпасы взрывались, от этого экипажи подбитых советских танков в большинстве случаев были обречены^{282}.

Впоследствии в отечественной историографии возник миф о том, что советская 5-я гвардейская танковая армия уничтожила под Прохоровкой от 350 до 400 немецких танков, среди них 70 «тигров», а также 3500 немецких солдат. На самом деле немецкие потери в живой силе были в 5 раз меньше, немецкие потери в танках были 34 единицы, вместе с самоходками^{283}, а столько «тигров» на этом участке вообще не было. В Курской битве немцы потеряли 57 тысяч человек, а Красная армия потеряла убитыми и пропавшими без вести 254 тысячи человек^{284}; только 29-й танковый корпус потерял из 212 танков 150, а 5-я гвардейская танковая армия потеряла 350 танков. Также не соответствует действительности утверждение советской историографии о том, что командир 11-го танкового корпуса СС генерал Хауссер стал ответственным за поражение под Прохоровкой. На самом деле он после операции сохранил свой пост, потом стал командующим танковой армией, а в конце войны — даже командующим группой армий. По всей видимости, «миф Прохоровки» возник из потребности оправдать огромные потери совершенно неоправданно вырванной из резерва Степного фронта 5-й гвардейской танковой армии. Сражение под Прохоровкой стало скандальным поражением, но с точки зрения идеологии допустить этого было нельзя, и тогда его объявили победой…

• Предыдущая
• 30/121
• Следующая