Предавшие СССР - Стригин Евгений Михайлович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/115
• Следующая

Однажды в ЦК КПСС на совещании руководителей средств массовой информации писатель В.В. Карпов, обращаясь к, задал вопрос: «Когда же прекратится травля Нины Андреевой ? Что, она не имеет права на своё мнение? Поймите, ведь она к тому же женщина». Вопрос остался без ответа».[431]

Так началась критика врагов перестройки, а заодно и полупрозрачные намёки на то, что главой консервативного лагеря является. Лозунг «врагов перестройки», как и сталинский лозунг «врагов народа», помог некоторым в политической борьбе, он также на некоторое время отвлёк внимание людей, которые не видели позитивных изменений, кроме некоторого нарастания гласности. Но словами долго сыт не будешь. Зрелища могут заменить хлеб на некоторое время, но не на всегда.

Заметим, что это был, по сути дела, первый громкий наезд на (хотя имя открыто ещё не называли, все понимали о ком речь). Он принёс свои плоды, но явно недостаточные. Следующим был наезд, осуществлённый прокурорскими следователями, обвинивших секретаря ЦК КПСС в получении взяток (см. пункт настоящей книги).

4.8.1. писал: «Вообще, после того как ушёл из КГБ, все новые руководители этой организации были, как говорят на Руси, на голову ниже своего предшественника по таланту, образованности, политической силе и организационным способностям. Они исповедовали только собственные интересы и приспосабливались к складывающейся обстановке».[432] Следует только уточнить, что первым приёмником был недолговременный Федорчук, затем более долговременный, а уже после него.

Мы уже говорили, что председатель КГБ СССР вложил свой весомый вклад в деле избрания Генеральным секретарём ЦК КПСС (см. пункт настоящей книги). Но благодарностью не все отличаются, да и соратники начинают порой понимать кому они помогли. Прошло время и по некоторым данным, стал более критически оценивать позицию.[433]

4.8.2. Настало время его менять. «Почему предпочёл именно ? Ему, скажем предлагали кандидатуру, бывшего начальника Пятого управления, — задал сам себе вопрос Леонид Млечин и тут же ответил. — Можно предположить, что он выбрал человека из разведки, полагая, что тот меньше руководителей внутренних подразделения КГБ станет противодействовать перестройке».[434]

Но есть и ещё один аспект в назначении именно самую высокую должность в КГБ. «Назначение руководителя службы внешней разведки КГБ председателем всего Комитета (а такого раньше никогда не случалось) было явным свидетельством как престижа ПГУ в эпоху, так и её важности».[435]

«Разведка всегда была самой фрондирующей структурой в КГБ. Влияло и то, что сотрудники жили за границей», — рассказывал позже уже бывший сотрудник разведке КГБ.[436] Кстати, в этом мнении он был не одинок. Разведка, действительно, более «продвинутая», потому, что больше общалась с Западом. Но она же была и более насыщена номенклатурными сынками, класса, который уже подсознательно хотел перемен в сторону капитализации страны, для закрепления в личной собственности тех богатств, которые им предоставила власть всего лишь в распоряжение. Разведка — это вам не контрразведка.

Вот что пишут в известной книге, созданной с участием Олега Гордиевского, о : «К 1987 году он значительно больше сблизился с гибким, до которого наконец дошло, что традиционные теории заговоров стоит хоть немного приглушить для того, чтобы они совпадали с потребностями нового мышления.

даже пошёл на беспрецедентный шаг и взял с собой в первую поездку в Вашингтон в декабре 1987 года для подписания договора по РСМД, первого правового инструмента сокращения ядерного арсенала сверхдержав., правда, своего пребывания в Вашингтоне не афишировал».[437]

В назначении нового председателя КГБ СССР, вероятно, отразилась и начало переориентации на либералов (см. пункт настоящей книги). На всякий случай, перед переориентацией решил подстраховаться и сменить руководителя важнейшего ведомства страны.

Кстати, существует следующая версия: « приблизил к. После смерти почувствовал себя крайне неуверенно. Он лишился опоры и стал искать, на кого опереться. Он ещё при жизни поверил в судьбу, но не знал, как подойти к нему. Он попытался сделать это через. вспоминает, как „ напористо полез ко мне в друзья, буквально подлизывался ко мне, постоянно звонил, зазывал в сауну, всячески изображал из себя реформатора“.[438]

На фоне последующего серьёзного конфликта с Яковлевым, эта версия кажется парадоксальной. Но на самом деле то было время парадоксов,[439] которые не красили ни услужливость, ни неразборчивость в людях.

4.8.3., явно, пользовался поддержкой, иначе трудно объяснить следующие одна за другим награды и поощрения. В том же 1988 году получил звание генерала армии, через год в октябре 1989 года он стал членом Политбюро. довольно прозрачно дал понять, как он ценит.

Новый подчинённый, вознесённый начальником на более высокий пост, обычно, хотя бы на время, является, как правило, лояльным и надёжным. А это для, теряющего почву под ногами, было также очень важным. Возможно, что именно наградами и поощрениями, он пытался снизить у него элементы разочарования в перестройки (КГБ начали понемногу критиковать, а страна катилась в пропасть).

В своё время знаменитой была книжка «Исповедь на заданную тему». счёл необходимым там отметить: «…Председатель КГБ вдруг перепрыгнув ступень кандидата, сразу же был введён в состав Политбюро. Это продолжение старой традиции сращивания партийной верхушки с органами безопасности, конечно же, шокировало всех. Все-таки во времена перестройки и гласности, хотя бы из чувства такта и здравого смысла, не стоило превращать один из госкомитетов в самый главный комитет. Но нет, жажда власти и страх её потерять важнее любой логики и любого здравого смысла. КГБ должен быть на страже партийных интересов, пусть будет рядом под боком».[440]

Читаешь и думаешь, уж не обижается ли, что его дальше кандидата в Политбюро так и не взяли? А вот насчёт госкомитета он хотя бы формально не прав. КГБ в то время не был государственным комитетом, он был просто комитетом. Этакое суперминистерство, не называемое министерством. Кстати, в конце 1991 года, придя к полной власти, сам советовался часто (а порой и только советовался) со своими людьми из спецслужб, а потом и назначил себе преемника из числа выходцев из КГБ. Так что, такова, видимо, судьба российских властителей любить спецслужбы, без которых они порой и шага ступить не могут.

4.8.4. Что начал делать новый председатель КГБ после назначения? Две вещи: угождать своему начальнику, т.е. Генеральному секретарю ЦК КПСС и угождать себе, т.е. расставлять своих людей.

Начнём со второго, тем более, что сам в этом и признается: «В 1988-1991 годах большие кадровые перестановки были произведены во многих подразделениях КГБ и его территориальных органах. Целая плеяда сравнительно молодых сотрудников получила назначение на более высокие должности, в том числе были и такие, кто получил повышение сразу через две-три ступеньки. Их дальнейшая работа показала, что ошибок при назначениях почти не было».[441]

Что же дело житейское каждый начальник выгоняет «чужих» людей и ставит «своих». Ни он первый, ни он последний. Правда, от этого дело, по крайней мере, на первых порах сильно страдает. Но кто же думает о деле, когда садится в кресло!

• Предыдущая
• 38/115
• Следующая