Границы бесконечности. Братья по оружию - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 41

• Предыдущая
• 41/126
• Следующая

— Что? — в глазах Тауры вспыхнул испуг. — Нет! То есть… я слишком много ем?

— Ничуть! Ты сражаешься за четверых, так что мы вполне можем позволить себе кормить тебя за троих. Но… мне надо кое-что объяснить, прежде чем ты примешь присягу. — Майлз откашлялся. — Я пришел к Риовалю совсем не для того, чтобы завербовать тебя. Ты помнишь, что за несколько дней до того, как тебя увезли от Бхарапутры, доктор Канабе сделал тебе инъекцию в ногу? Иголкой, а не инъектором.

— Да. — Она бессознательно потерла левую икру. — Получилась шишка.

— Он сказал тебе, зачем?

— Прививка.

Майлз подумал, что при первой их встрече она не ошиблась — люди действительно очень часто лгут.

— Ну так это была никакая не прививка. Канабе использовал тебя как живое хранилище для геноконструкторского материала. Молекулярно связанного пассивного материала, — поспешно добавил он, когда Таура изогнулась и обеспокоенно посмотрела на свою ногу. — Доктор уверил меня, что этот препарат не может самостоятельно активизироваться. Вообще-то моим заданием было просто забрать доктора Канабе, но он не желал улетать без своих генокомплексов.

— Он решил взять меня с собой? — радостно удивилась Таура. — Так это его я должна благодарить за то, что попала к вам?

Хотелось бы Майлзу посмотреть на Канабе, услыхавшего эту благодарность!

— И да, и нет. Более точно, нет. — Он заторопился, пока ему не изменило мужество. — Тебе не за что его благодарить, и меня тоже. Он собирался взять только образец ткани и прислал меня за ним.

— Так вы бы предпочли оставить меня в том подвале… Вот почему Эскобар…

Таура все еще не понимала.

— Тебе повезло, — продолжал Майлз, — что, когда мы наконец встретились, я потерял своих людей и был безоружен. Канабе и мне солгал. Он сказал мне, что я должен убить чудовище. Тебя, Таура. В его оправдание можно только сказать, что ему хотелось спасти тебя от ужасной жизни рабыни Риоваля. Там, в подвале, я бессовестно лгал тебе, потому что это мне казалось необходимым. Я должен был выжить и победить.

Озадаченное лицо Тауры застыло, глаза погасли.

— Значит, вы на самом деле… не поверили, что я — человек.

— Напротив. Ты прекрасно выбрала способ доказательства. Телом лгать гораздо труднее, чем языком. Когда я… э-э… демонстрировал свою убежденность, она была настоящей.

При взгляде на Тауру он все еще испытывал какие-то отголоски того сумасшедшего наслаждения. Наверное, от этого ему уже не избавиться — получилось нечто вроде условного рефлекса.

— Ты хотела бы, чтобы я доказал это снова? — с надеждой спросил он и прикусил язык. — Нет… Раз я буду твоим командиром…

Майлз страшно разволновался. Он взял инъектор, нервно покрутил в пальцах, снова положил.

— Короче, доктор Канабе просил меня снова тебе солгать. Он хотел, чтобы я дал тебе общий наркоз, и тогда он сможет спокойно вырезать свой образец. Ты, наверное, заметила, что Канабе трус? Он сейчас стоит за дверью и трясется от страха, боится, что ты узнаешь, какие у него были планы в отношении тебя. Лично я думаю, что для этой процедуры хватит и местного обезболивания. По крайней мере, если бы доктор Канабе делал что-то со мной, я предпочел бы оставаться в сознании и присматривать за ним.

Таура сидела молча, и хоть Майлз уже начал привыкать к ее странному волчьему лицу, но разобрать, о чем она думает, ему не удалось.

— Вы хотите, чтобы я разрешила… разрезать мне ногу? — наконец спросила она.

— Да.

— А что потом?

— Потом — ничего. Ты сможешь забыть о докторе Канабе, об Архипелаге Джексона и обо всем остальном. Это я тебе обещаю. Хотя не удивлюсь, если ты не станешь доверять моим обещаниям.

— Забыть… — выдохнула Таура. Она понурилась, потом снова вскинула голову, и плечи ее расправились. — Давайте поскорее покончим с этим.

Длинные губы ее уже не улыбались.

Доктор Канабе был отнюдь не в восторге, узнав, что его подопечная находится в полном сознании, но ледяная физиономия Майлза заставила его воздержаться от споров. Быстро произведя биопсию, он упрятал драгоценный препарат в криоконтейнер и поспешил сбежать с ним в свою каюту.

Майлз остался в лазарете, дожидаясь, пока пройдет действие анестезии и Таура сможет двигаться, не спотыкаясь. Она молчала, а Майлз наблюдал за ее застывшим лицом, всей душой жалея, что не знает, как снова зажечь эти золотые глаза.

— Когда я впервые увидела вас, — тихо начала Таура, — это было как сон. Какое-то волшебство. Все, чего я хотела, о чем мечтала. Еда. Вода. Тепло. Месть. Побег. — Она опустила взгляд на свои полированные когти, потом подняла взгляд к нему. — Друзья… ласковые прикосновения…

— Что мне сделать для тебя, Таура? — воскликнул он.

Она медленно проговорила:

— Я хотела бы стать нормальной.

Майлз ответил:

— Я не могу дать тебе того, чего не имею сам. — Слова прозвучали как-то безнадежно, и он заставил себя попробовать еще раз. — Нет. Не надо этого хотеть. У меня есть идея получше — пожелай быть собой! До упора! Выясни, в чем ты сильнее всего, и делай это. Перешагни через свои слабости. На них просто не должно быть времени. Посмотри на Николь…

— Она так красива, — вздохнула Таура.

— Или посмотри на капитана Торна и спроси у себя: что такое «нормальный» и за каким чертом тебе это нужно? Если хочешь — посмотри на меня. Мне что, лопнуть с натуги, пытаясь победить в рукопашном бою людей вдвое тяжелее меня? А может, лучше перевести бой туда, где их мускулы будут бесполезны? Я не могу позволить себе терять время. И ты тоже!

— Ты знаешь, как мало мне осталось? — вдруг спросила она.

— Э-э… А ты? — осторожно спросил Майлз.

— Из всех нас в живых осталась только я одна. Как я могу не знать?

— Тогда не мечтай быть нормальной! — страстно сказал Майлз, вскакивая и начиная ходить по комнате. — Ты только зря потратишь время на бессмысленную тоску. Захоти быть великолепной! Вот это у тебя получится. Великолепным солдатом, великолепным офицером — да мало ли кем еще! Великолепным исполнителем, как Николь! Только представь себе, как было бы ужасно, растрать она свои силы и талант на мечты о том, чтобы всего лишь быть нормальной.

Таура вгляделась в свои накрашенные когти и вздохнула:

— Наверное, мне нет смысла хотеть быть красивой, как сержант Андерсон.

— Тебе бесполезно пытаться быть красивой, как кто-то другой, — сказал Майлз. — Быть красивой, как Таура, — вот это ты можешь, и очень неплохо. — Сам не зная, как это получилось, он сжал ее руки и провел пальцем по переливающемуся когтю. — Лорин поняла, каким должен быть твой стиль, и ты можешь положиться на ее вкус.

— Адмирал, — медленно проговорила Таура, не отпуская его рук, — вы уже мой командующий? Сержант Андерсон говорила что-то о вводном курсе и экзамене, о присяге…

— Все это будет, когда мы присоединимся к флоту. До той поры ты считаешься нашей гостьей.

В ее золотые глаза стали возвращаться искры.

— Значит… До той поры мы не нарушим никаких дендарийских правил, если вы снова докажете мне, насколько я человек? Еще один раз?

Майлз почувствовал, как в нем поднимается неудержимая волна — смех, бросающий вызов смерти. Должно быть, именно это чувство заставляло мужчин карабкаться по отвесным скалам без антигравитационных поясов или прыгать со старинных самолетов, когда от гибельного удара о землю спасает только комок шелка…

— Не торопясь? — придушенным голосом спросил он. — На этот раз сделаем все по правилам? Немного поговорим, выпьем вина, послушаем музыку? А над головой не будет охраны Риоваля и ледяной скалы — у меня под…

Ее огромные глаза были золотыми и влажными:

— Ты ведь сказал, что любишь делать то, что у тебя лучше всего получается.

Майлз раньше и не знал, как опьяняет его лесть высоких женщин. Обязательно надо будет справиться с этой слабостью. Когда-нибудь впоследствии…

Они отправились в его каюту и усердно занимались тем, что получалось у Майлза лучше всего, пока не оказались на полпути к Эскобару.

• Предыдущая
• 41/126
• Следующая