Джинн в Вавилонском подземелье - Керр Филипп - Страница 37

— Неужели обязательно так гнать? — Джалобин недовольно заерзал.

— Я — очень хороший водитель, — засмеялся Дарий и дотронулся до фотографии Михаэля Шумахера, болтавшейся вместо талисмана под зеркалом заднего вида. — Смотри. Очень быстро. Точно как Шумахер, да? — И он еще увеличил скорость.

Джалобин громко застонал и откинулся на сиденье. Он открыл баночку со смесью «Жареная свинина и яблочное пюре» и принялся уплетать эту дрянь за обе щеки, чтобы успокоиться.

— Ты давно получил водительские права? — спросил Джон у Дария.

Маленький житель Ирака громко рассмеялся:

— Какие права? Нет у меня никаких прав. У меня есть семья, которую надо кормить. Мать и четыре сестры. Никаких прав не нужно.

Джалобин снова взвыл и закрылся от всего происходящего газетой двухдневной давности.

Их автомобиль не был единственным на дороге в Багдад. С самого Аммана на хвосте у них висели три белых «рейндж-ровера» с западными журналистами, фотографами и их вооруженными до зубов телохранителями. Дарий кивнул на отражение в зеркале.

— Пытаются не отставать, — радостно сказал он. — А хотите, мы их в два счета потеряем?

— Бог мой, нет, конечно! — жалобно ответил Джалобин. — Двигаться кучно гораздо безопаснее.

— Только не в пустыне, — отозвался Дарий. — В Англии или в Америке, может, вместе и безопаснее. А здесь много народу — лакомая цель. Лучше путешествовать в одиночку. Я так думаю.

— А я так не думаю, — возразил Джалобин, — И вообще, притормози-ка на минуту, может, они тоже остановятся. Вдруг у них есть газета посвежее?

— Ладно, господин, как скажешь. Притормозим. Только не здесь, а в Сафави.

Сафави оказался небольшим иорданским городком, где останавливались грузовики. Водители огромных фур подбегали к окошкам торговых лавок, заливали в себя колу похолоднее, заглатывали шашлык или плоскую арабскую питу. Дарий съехал с дороги и затормозил перед кустарной бензоколонкой. «Рейндж-роверы» сделали то же самое. Из них повыскакивало множество мужчин и женщин. Пока водители заправляли машины, а Джалобин клянчил у них газеты, одна из женщин — красивая, но с виду очень суровая — подошла к Джону.

На ней была черная рубашка, черные бриджи и ботинки для верховой езды, черный бронежилет и солнцезащитные очки. На шее, точно медальоны у рэперов, висели несколько фотоаппаратов.

— Ты британец? — спросила она.

— Американец, — ответил Джон.

— Что ты тут делаешь? Здешние места — не парк с аттракционами. Здесь опасно. Тот человек с одной рукой — твой отец?

— Нет, — сказал Джон. — Он не мой отец. Послушайте, спасибо, конечно, но вы обо мне не волнуйтесь. Я одет как араб. Я свободно говорю по-арабски. Я еду — в отличие от вас — в машине с иракскими номерами. Думаю, опасность грозит скорее вам, а не мне.

— А ведь ты прав! — Женщина улыбнулась и протянула ему руку.

Джон осторожно пожал ее руку и представился.

— Я — Монтана Негодий, — сказала она в ответ. — Из информационного агентства «Беретта». Может, ты даже видел мои работы?

— Нет, — сказал Джон. — Извините, не видел.

— Ладно, не важно. Ты не против, если я тебя сфотографирую? — Мисс Негодий уже снимала крышечку с объектива одной из своих камер. — Тут все-таки не часто встретишь американского ребенка. Да еще одетого как ты. Прямо Лоуренс Аравийский.

Джон просиял. Сравнение с Лоуренсом Аравийским весьма польстило его самолюбию.

— Валяйте, — сказал он. — фотографируйте.

— А куда ты едешь? — спросила она, глядя в объектив.

— В Самарру.

— Там произошло что-то интересное?

— Да, в седьмом веке нашей эры, — сказал Джон. — Персы тогда завоевали арабов, по крайней мере, так говорится в путеводителе по Ираку. Но я что-то сомневаюсь.

Мисс Негодий была явно разочарована.

— Н-да… Ты извини. Такое наше журналистское дело — обо всем расспрашивать.

Джон обернулся: Джалобин пронзительно свистел и размахивал газетой. А Дарий как раз закончил заправлять автомобиль.

— Мне пора идти, — сказал Джон.

— Что ж, Джон, приятно было побеседовать.

— Мне тоже, мисс Негодий. Удачи вам.

— Спасибо, — ответила она. — Удача нам пригодится.

Они достигли иракской границы как раз перед полуднем. Контрольно-пропускных пунктов оказалось не меньше шести, и на каждом они были обязаны предъявлять паспорта: сначала иорданским, а затем иракским должностным лицам. Американский паспорт Джона и его очевидная молодость тут же привлекали внимание, но они с мистером Джалобином слаженно рассказывали легенду, выдуманную для них Нимродом: якобы Джалобин везет Джона на встречу с бабушкой, с которой они никогда прежде не виделись. Наконец, после нескольких часов объяснений и ожидания, им все-таки разрешили продолжить поездку.

По иракскую сторону границы шоссе оказалось ничуть не хуже, чем дома, в Америке. Вдоль него тянулось ограждения, а через каждые сто километров даже стояли бетонные столики для пикников с металлическими зонтиками. Вот в такой зоне отдыха рядом с кукурузным полем они и остановились позавтракать. Но завтрак не состоялся, поскольку сначала Джалобин не обнаружил своего рюкзака с детским питанием — по-видимому, его украли на одном из контрольно-пропускных пунктов. Дальнейшие поиски показали, что походный холодильник, где лежали фалафели (лепешки с шариками из бобов со специями) для Джона и Дария, также исчез, а заодно и все собачьи консервы.

— Вот невезуха! — жалостно взвыл Джалобин. — И что теперь прикажете делать? Повторяю: что мы теперь будем делать?

— Кому понадобились пятьдесят шесть банок собачьего корма? — спросил Джон у Дария.

— Некоторые люди в Ираке очень бедные, — сказал Дарий. — Они будут рады съесть собачью еду. А мы сможем раздобыть еды в Фаллудже, — сказал Дарий. — Я знаю хорошее место. Много фалафеля. Много всякой еды.

— Нет, спасибо, — сказал Джалобин. — С них станется накормить нас собачьей едой, которую они у нас же и стырили.

Джон кивнул на кукурузное поле:

— А тут ничем нельзя поживиться?

— Кукуруза еще не выросла, она пока несъедобная, — сказал Дарий.

— Да что ты, я не про овощи. — Джон ненавидел кукурузу почти так же сильно, как капусту брокколи. — Мне пришло в голову совсем другое.

Согласно «Краткому курсу» господина Ракшаса, жившие в пустыне джинн иногда питались саранчой и ее личинками, джарадами, которые среди искушенных знатоков даже считались большим деликатесом. Джон читал об этом совсем недавно — в амманской гостинице, и еще тогда идея питаться личинками завладела его воображением. Но в тот момент он думал, что сам вряд ли станет есть джарады. Однако теперь, в пустыне, томимый голодом и жаждой, он уже готов был попробовать традиционную пищу джинн. Раздобыв в багажнике большой мешок, Джон отправился в поле — искать саранчу или пригодные для еды личинки этой самой саранчи.

Нашествия саранчи были настоящим бедствием для местных фермеров. И недаром! Первая найденная Джоном саранча оказалась аж двадцать сантиметров длиной. Джону, как настоящему, да еще голодному джинн, саранча показалась восхитительной с виду пищей, и ему нетерпелось попробовать ее на вкус. Не прошло и десяти минут, как он набил мешок доверху и вернулся к столу для пикника, рядом с которым Дарий уже развел костерок, чтобы вскипятить воды на чай и кофе.

Джалобин перепугался.

— Ты не станешь это есть, — сказал он.

— В ККБЗ говорится, что это деликатес, — сообщил ему Джон. — Вы знаете, что в Библии люди тоже питались саранчой? Саранчой и диким медом.

— В Библии упоминается много продуктов, которые ты вряд ли захочешь попробовать по своей воле, — сказал мистер Джалобин, которого затошнило от одной мысли, что саранчу можно есть. — Лично я не люблю, когда моя еда прыгает по тарелке.

Покрепче завязав мешок, чтобы ни одна из его прыгающих или извивающихся жертв не сбежала, Джон пошел к автомобилю — за лампой с господином Ракшасом. Он хотел посоветоваться, как лучше всего приготовить саранчу и джарады. Старый джинн велел ему поискать что-то вроде шампура, на который можно нанизать саранчу. Джон сразу увидел подходящую железку — она валялась на полу машины.