Как сохранить любовь в браке - Готтман Джон - Страница 22

• Предыдущая
• 22/59
• Следующая

Практически любой психотерапевт и любое пособие по психологии уделяют особое внимание общению и силе слов для устранения разногласий. Многие специалисты дают замечательные рекомендации. Но если бы для восстановления прерванных отношений было достаточно нескольких фраз, мы бы сегодня не рассуждали о том, как решить проблему постоянно растущего числа разводов. Супруги часто думают, что для восстановления ухудшающихся отношений достаточно повторять, как попугаям, правильные слова, которые они услышали на консультации у психолога, а не подкреплять их глубоким пониманием друг друга. Это как если бы вы начали, скажем, учить французский язык, запоминая целые предложения и не понимая, что они значат. Разумеется, так вы ничего бы не выучили и тем более не заговорили бы.

Только когда супруги действительно понимают друг друга и с любовью и нежностью демонстрируют это понимание, их отношения можно назвать по-настоящему близкими. Гармоничные отношения – вторая натура для немногих счастливчиков, а большинство супружеских пар, не менее преданных друг другу, видят в этом вызов. К счастью, гармония предусматривает навыки, которым почти все могут научиться или совершенствовать уже имеющиеся.

Одно из самых распространенных препятствий на пути установления таких отношений – несоразмерность того, как каждый супруг «чувствует то, что он чувствует», особенно если речь заходит об отрицательных эмоциях. Вы комфортно себя чувствуете, когда приходится выражать злость или печаль? А бывает ли так, что вам хочется исчезнуть, если вы видите, что ваш супруг расстроен, или вы чувствуете, что обязаны исправить положение, приободрив свою вторую половину? Ответы на эти вопросы обусловлены мощными культурными, гендерными и просто индивидуальными различиями людей. Специальный термин, который я придумал, чтобы описать отношение человека к чувствам, – метаэмоции. «Мета» – возвратное слово, которое часто используют психологи, чтобы описать нечто, отражающееся на самом себе. Например, метакоммуникация показывает, как мы общаемся. А говоря «метаэмоции», я имею в виду то, как мы себя чувствуем, испытывая те или иные чувства.

Некоторые люди склонны рассматривать чувства, как нечто второстепенное. Но эмоции – неотъемлемая часть человеческих переживаний. Они существуют независимо от того, насколько сильно человек пытается их отрицать. Минимум семь из них универсальны и буквально вшиты в мозг: злость, печаль, отвращение, презрение, страх, интерес и радость. Испытывая такие чувства, люди всего мира выглядят, в общем-то, одинаково, поскольку эти эмоции непроизвольно отражаются на лице (улыбки, хмурые взгляды, наморщенные лбы и т. п.). Некоторые исследователи полагают, что, когда мы испытываем различные эмоции, в нашем организме запускаются определенные физиологические изменения типа учащенного сердцебиения, независимо от происхождения, стиля жизни или принадлежности к той или иной культуре.

Поскольку отношение к чувствам формируется в детстве, мое понимание решающей роли гармонии во взаимоотношениях между взрослыми людьми выросло из моего же более раннего исследования стилей воспитания детей. В 1985 году я разработал вопросы для метаэмоционального анкетирования, которое позволило бы оценить отношение родителей к собственным эмоциям и эмоциям их детей. В анкетах были вопросы относительно того, что чувствуют дети, испытывающие страх, злость, грусть, любовь, гордость и другие эмоции. Психологи спрашивали: «Будучи ребенком, что вы чувствовали, когда ваш отец сердился на вас? Какое впечатление это на вас производило? Как родители давали понять, что они вас любят?» Ответы были самые разные, особенно когда речь шла о проявлении отрицательных эмоций. Один отец семейства воспринимал родительский гнев как что-то несущественное: «Это была своеобразная манера прочищать горло – на тебя просто орали. А потом ты мог опять делать что вздумается». Воспоминания другого мужчины были прямо противоположными: когда кто-то на него злился, он чувствовал себя настолько оскорбленным, «как если бы кто-то испражнялся ему на лицо».

Результаты этого исследования позволяют говорить о том, что существует два определенно выраженных взгляда на воспитание детей, основанные на отношении родителей к отрицательным эмоциям и уроках, которые они сами усвоили в детстве. Сталкиваясь с несчастным, боязливым или рассерженным ребенком, одна группа родителей (к сожалению, большая) пыталась изменить настроение ребенка, отвлекая его внимание или уговаривая «забыть» причину раздражения. Такие родители, чье отношение к ребенку я называю эмоциональным отвержением, считали, что эмоции детей зависят от их желания вести себя так или иначе. Вообще, когда родители, эмоционально отвергающие своих детей, наблюдали у них выплеск отрицательных эмоций, они своей реакцией лишь подливали масла в огонь – злость рассматривали как проявление бесконтрольной агрессии, грусть – погружение в жалость к себе, а страх – как форму трусости. Это пример того, как один эмоционально отвергающий ребенка отец сказал, как бы он отреагировал, если бы его сын был расстроен тем, что его дразнят: «Послушай, не волнуйся так. Он ведь не хотел тебя обидеть, так что не зацикливайся на этом. Будь проще, не обращай внимания, не давай повода и живи спокойно».

Другой стиль воспитания детей, распространенный, к сожалению, гораздо меньше, называется эмоциональным коучингом. Родители, использующие этот подход, видели в гневе, страхе или печали своего ребенка возможность лишний раз поговорить с ним и помочь ему понять, что он чувствует (я немного упрощаю, деля родителей на эти две категории, – по правде говоря, реакции объектов моих наблюдений на всю гамму отрицательных эмоций их детей не были столь унифицированы). Когда я задал одному из отцов вопрос о поддразнивании, он ответил: «Если бы это был мой сын, я бы попытался понять, что он в данный момент чувствует и почему. Может, его побили или над ним посмеялись. Затем я успокоил бы его. Мое сердце стремится к нему, я чувствую, как будто я действительно его отец и поддерживаю его».

Родители с эмоциональным отвержением – не черствые бездушные люди; они любят своих детей не меньше «коучеров». Когда отец говорит дочери: «Дорогуша, скорее улыбнись. Вот какая хорошая у папы дочка! Ну правда же, так лучше?» – он желает ей добра. Такой стиль воспитания имеет некоторые плюсы, поскольку приучает ребенка к самостоятельным действиям и развивает навыки решения проблем. Но ребенку (и не только) очень трудно учиться менять свой стиль поведения, если он не чувствует, что его понимают и поддерживают. Перефразируя известного детского психолога Хаима Гинота, управление всегда более эффективно, когда сначала говорят слова понимания, и только потом слова руководства. Именно поэтому эмоциональный коучинг так эффективен. Когда я проводил исследования детей трех-четырех лет (начальная стадия исследования), через пять лет выяснилось, что дети, воспитываемые с помощью эмоционального коучинга, показывают более высокие академические результаты, лучше уживаются с другими детьми, более здоровы физически, чем их сверстники, и имеют гораздо меньше проблем с поведением. Даже когда я сравнил двоих детей с одинаковым IQ, ребенок, воспитываемый с помощью эмоционального коучинга, все равно показывал более высокую академическую успеваемость, благодаря более развитым способностям в нужный момент успокаиваться и концентрировать внимание.

Когда я говорю о гармоничных отношениях между супругами, я тоже говорю об эмоциональном коучинге, хотя и не употребляю этого слова. Дело в том, что данный термин не подходит для характеристики отношений между взрослыми людьми, поскольку предполагает, что понимание и поддержка имеют одно направление, как это бывает в отношениях между взрослыми и детьми, хотя развиваются и отрабатываются одни и те же навыки общения. Использование в моей научной работе новой метаэмоциональной анкеты, направленной на изучение отношений между взрослыми людьми, подтвердило, что супруги в счастливом браке используют эмоциональный коучинг, хотя не всегда делают это осознанно.

• Предыдущая
• 22/59
• Следующая