Секреты обольщения - Кадзи Таня - Страница 7

• Предыдущая
• 7/16
• Следующая

В дверях появился господин Кобаяси. Это был наш общий друг. Он работал секретарем посольства, его дочь Кихару училась в школе, где я преподавала в танцевальной студии. Но помимо этого господин Кобаяси являлся мастером шибари, японского эротического связывания. Об этом знали только я и господин Ито. Мне как-то пришлось обратиться к господину Кобаяси, чтобы получить определенные знания по японским BDSM-практикам[7], и впечатления от связывания превзошли все мои ожидания.

При его появлении господин Ито сразу встал и направился к новому гостю. Тот извинился за опоздание и приветливо поздоровался с присутствующими. Господин Ито пригласил его за наш столик, познакомил с господином Миурой и спросил немного шутливо, не видел ли он по дороге где-то застрявшего Павла Николаевича, которого он тоже пригласил на вечеринку.

– Он мне не попался, – так же шутливо ответил господин Кобаяси, улыбаясь черными щелочками глаз.

Он кивнул мне, и его глаза блеснули. Таня и Аямэ были для него разными людьми, но мне казалось, он давно догадывался, что это один человек.

В этот момент – как раз я подумала, куда же запропастилась Лиза, – раздался какой-то странный лай, сменившийся жалобным поскуливанием, и в зал вошла она. Это зрелище все еще стоит у меня перед глазами. Лиза была одета необычайно элегантно. Строгий белый костюм, состоящий из узкой юбки и короткого приталенного пиджака, плотно облегал ее стройную изящную фигуру. Его дополняли газовый шарфик черного цвета в белый горошек, свободно свисающий вдоль низко расстегнутого выреза пиджака, и черная шляпа с небольшой вуалеткой, опущенной на глаза и почти скрывающей верхнюю часть лица. Зато четко были видны губы, густо накрашенные алой блестящей помадой. Лиза надела черные туфли на необычайно высокой и тонкой шпильке и, как мне показалось, с трудом стояла в них. Потом только я поняла, что она сильно пьяна. Рукой в черной узкой перчатке Лиза держала поводок, на конце которого я увидела пристегнутого за ошейник Павла Николаевича, стоящего на четвереньках с опущенной головой.

– А с собаками сюда можно? – тонко и капризно спросила Лиза и легко пнула узким носком туфельки Павла Николаевича.

Он сильно вздрогнул всем телом и вновь заскулил.

– Ты опять за свое, скотина?! – взвизгнула Лиза и пнула его сильнее, с трудом удержавшись на ногах.

В зале воцарилась мертвая тишина. Я увидела, как лицо господина Ито заливается краской. Он беспомощно глянул на меня, потом перевел взгляд на своего важного гостя. Тот смотрел с явным любопытством, видимо, абсолютно не понимая, что происходит. Я уже хотела вмешаться, но господин Кобаяси опередил меня. Он мгновенно понял, в чем дело, и ринулся к Лизе.

– Мадам, вы ошиблись адресом, – громко проговорил он, выводя ее из зала.

Павел Николаевич полз за ними на четвереньках.

– Ничего я не ошиблась! – попробовала возмутиться Лиза. – Меня Таня пригласила! Слышь, япошка? Где она?!

– Здесь нет никакой Тани, – уверенно сказал господин Кобаяси и вывел ее за дверь.

Гости облегченно засмеялись и принялись за еду.

– Загадочная русская душа, – попробовал исправить впечатление господин Ито, улыбаясь и кланяясь, словно это зрелище входило в программу вечера.

– Yes, yes, – кивал ему в такт господин Миура и тоже улыбался.

Когда вернулся господин Кобаяси, мы отошли в сторону.

– Я посадил их в такси, – ответил он на мой немой вопрос. – Хорошо еще, что Павла Николаевича никто, кроме господина Ито, из присутствующих не знает. А то скандала бы не избежать, – добавил он, внимательно глядя мне в глаза.

– Это ужасно, – тихо сказала я. – И я завтра же серьезно поговорю с Лизой.

– Не стоит придавать этому такое уж значение, – мягко произнес он. – Во-первых, они оба пьяны, во?вторых, мазохист – это суть натуры, и с этим ничего не поделаешь. Повлиять на это невозможно. Главное, что эта пара в гармонии.

«Японцы все об одном, – подумала я, вздохнув. – Ох, уж эта их пресловутая гармония!»

– Припоминаю, – после паузы тихо проговорил господин Кобаяси, хитро на меня глядя, – один из вечеров в загородном доме нашего общего друга Ито. Тогда Павел Николаевич неожиданно рухнул к ногам некоей Тани и прижался губами к ее туфельке. Сейчас я, кажется, начинаю понимать подоплеку всей этой истории.

– Но ведь у него тогда просто закружилась голова от сильного запаха сирени, – опрометчиво сказала я, думая о своем.

– Но как вы, Аямэ, можете это знать? – напрямую спросил он. – Ведь вас там тогда, насколько я помню, не было? Или были?

– Ладно, вы меня поймали! – засмеялась я. – Но ведь вы давно подозревали, что гейша Аямэ и русская девушка Таня – одно лицо?

– После нашего сеанса шибари я в этом был почти уверен. Не хотите повторить? – вкрадчиво спросил он.

«А может, вновь попробовать? – мелькнула шальная мысль. – Может, это именно то, что поможет мне? Клин иногда выбивается клином».

– Я подумаю, Мастер, – тихо сказала я.

– Буду ждать с нетерпением, – еле слышно проговорил господин Кобаяси и отошел от меня.

Лиза появилась в офисе только через два дня после вечеринки. Я не звонила ей и не пыталась найти. Мы занимались разучиванием новой мелодии на сямисэне с Идзуми, когда Лиза робко заглянула в дверь. Сакура, которая в этот момент примеряла новое кимоно, вскрикнула и быстро запахнула полы. Но увидев, что это Лиза, улыбнулась и громко поздоровалась.

– Привет, привет, – вяло ответила Лиза, входя к нам. – Не помешаю?

– Нет, – сказала я, настороженно на нее глядя. – У Идзуми, мне кажется, устали пальцы.

Хоть господин Ито и критиковал моих девушек, но кое-что они уже отлично понимали, вернее, чувствовали. Один из основных талантов гейши – способность улавливать тончайшие нюансы настроения присутствующих и вести себя в соответствии с ними. Мне иногда приходило на ум сравнение гейши с пушинкой, легко плывущей по воздуху и подчиняющейся малейшим изменениям ветерка, словно она была его частью. Мы с Лизой говорили обычным тоном, наши лица ничего особенного не выражали, но Сакура, а вслед за ней и Идзуми быстро встали, извинились и покинули помещение, шестым чувством поняв, что нам необходимо остаться наедине.

– Проходи, – немного устало сказала я, когда за ними закрылась дверь.

Ситуация меня сильно смущала. Я не считала себя вправе читать нотации, поэтому решила подождать, что она мне скажет.

Лиза прошла к небольшому кожаному дивану, стоящему в дальнем углу, и села, потупив глаза. У нее был вид провинившейся сотрудницы, пришедшей на собеседование к суровому боссу. Но я молчала, аккуратно разбирая сямисэн и пряча его в футляр. Потом спокойно подошла к Лизе и села рядом, откинувшись на мягкую спинку дивана. День сегодня выдался необычайно жаркий и солнечный. И Лиза надела тонкие полотняные брюки и вышитую по вороту мелким цветочным узором белую батистовую блузку. Но ее лицо показалось мне белее этой блузки. Я вдруг поняла, что она от волнения практически в полуобморочном состоянии. И обняв ее за плечи, мягко проговорила:

– Ничего страшного не произошло, дорогая. Никто и не понял, а господин Ито тебя вообще не узнал. Не бойся!

Лиза подняла ресницы, и я увидела ее огромные карие глаза с сильно расширившимися зрачками. В них застыл ужас.

– Ты не все знаешь, Танечка, – шепотом сказала она. – Мы потом приехали домой, и я избила Павла Николаевича до бесчувственного состояния. Он сейчас в больнице. Я была настолько пьяна, что даже не помню, как и чем ухитрилась проломить ему голову. Вся квартира была залита кровью.

Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Сейчас я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Я буквально потеряла дар речи.

– А потом я выгнала его на улицу и при этом кричала, чтобы он полз в свою конуру и подох там, как паршивая собака. Это он мне рассказал уже в больнице, – тихо добавила она.

– Значит, с ним все в порядке? – перевела я дух.

– Не совсем. У него сотрясение мозга, сломано два ребра, а еще на двух – трещины. Его подобрала милиция в двух кварталах от моей квартиры. А так как он тоже был пьян, то они решили, что его избили хулиганы. Он, когда очнулся, подтвердил эту версию.

• Предыдущая
• 7/16
• Следующая