Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг. - Масловский Евгений Васильевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/122
• Следующая

При таких условиях до крайности затруднялось и управление частями и их снабжение; войска не знали случайных начальников, а эти последние — попавшие к ним в подчинение войска; войсковые обозы не могли справиться с задачей снабжения своих частей, особенно при и без того весьма тяжелых условиях организации снабжения, при плохих путях и длинных сообщениях; связь с войсками становилась сложнее, управление труднее, а без твердого управления и при плохом снабжении устойчивость войск естественно должна была становиться меньшей.

С многочисленной конницей поступили так же, как и с пехотой: мощная конная масса, собравшаяся в составе корпуса, не была использована с той целью, для которой она была туда направлена; конницу не сосредоточили на левом фланге корпуса и не бросили ее в Мушскую долину, где она могла бы произвести смятение на фланге и в тылу «правофланговой группы» Абдул-Керима-паши, а очень быстро распылили по всему фронту корпуса так, что уже в скором времени не остается и признака от этой мощной конной массы.

Распыленная, конница уже не представляла той серьезной боевой силы, какой она по своему количеству могла быть, и пехота была предоставлена одна борьбе с почти тройным превосходством сил противника.

Не использованная, как масса, для удара, многочисленная конница 4-го Кавказского корпуса не была использована и для серьезной разведки о противнике; что делается у противника, какие силы турок находятся перед корпусом — конницей не выясняется. Корпус действует втемную, даже не подозревая такого громадного сосредоточения против него сил турок, почему под сосредоточенным ударом крупных сил, которых не ожидает, быстро сдает и в беспорядке отступает.

Правда, сохранять сосредоточенное положение конной массы становилось все труднее, вследствие высыхания подножного корма в июне. Многократные донесения начальников конных частей о бескормице и ослаблении от этого конского состава повлияли на командира корпуса в деле распыления им всей конницы; у командира корпуса не хватило, по-видимому, силы воли в ответ на жалобы об ослаблении конского состава потребовать полного напряжения работы конницы в это трудное для корпуса время[101].

В боевой обстановке бывают такие минуты, когда дорогостоящая конница должна оправдывать свое существование; от нее должны потребовать той полной жертвенности, которую постоянно требуют от пехоты, и начальники ее должны в этих случаях проявлять волю к победе.

Именно такое время и наступило в конце июня в районе Мелязгерта, когда части 4-го Кавказского корпуса перешли в наступление против турок и почти с места встретили непрерывно увеличивающееся сопротивление противника, потом сосредоточенными силами обрушившегося после многодневных упорных боев на бессменно дерущуюся истомленную пехоту, принудив ее к отступлению.

При единоборстве 36 русских батальонов с 89-ю батальонами турок, удар конной массы, упорно и непрерывно в одном направлении на фланге турецкой «правофланговой группы» мог бы изменить совершенно обстановку и помочь пехоте, мужественно в течение долгих дней дравшейся с превосходящими силами противника. Нет нужды, если бы при этом брошенная вперед конница была бы выведена совсем из строя. Раз цель была бы достигнута, требование жертвенного подвига от конницы совершенно оправдалось бы[102].

К сожалению, командир 4-го Кавказского корпуса не сумел ни сосредоточить большую часть конницы на левом фланге корпуса для удара, ни твердо потребовать от конницы ген. Шарпантье, которая там была все же сосредоточена к началу перехода в наступление в составе 36 эскадронов и сотен, боевого решения во что бы то ни стало, а начальник этой конницы, лично храбрый и хладнокровный, не осознал необходимости жертвенной работы конницы, между тем у него были одни из лучших полков всей нашей русской конницы, с прекраснейшим офицерским составом, одушевленным лучшими кавказскими боевыми традициями, преисполненные жертвенного подвига, что неоднократно в течение войны доказывали в столкновениях, где они могли проявить инициативу.

Продолжительное стояние на месте, когда и малый подножный корм исчезает, конечно, гибельно для конной массы. Но движение уже облегчает задачу. И надо было решиться двигаться вперед, а не позволить себя распылить. Последнее, может быть, и легче разрешало вопрос о довольствии коней, но мало прибавляло сопротивляемости пехоте и было во всяком случае решением половинчатым.

120 эскадронов и сотен — такая внушительная масса конницы в составе 4-го Кавказского корпуса не смогла приоткрыть хоть отчасти завесу, скрывающую происходящее перед фронтом корпуса, совершенно не выяснила крупное (в 89 бат.) сосредоточение особой «правофланговой группы» Абдул-Керима-паши против 4-го Кавказского корпуса, — сосредоточение, происходившее постепенно в течение долгого времени, и была причиной, что корпус действовал все время вслепую и подвергся внезапности удара, нанесенного огромной «группой» турок.

Вся эта прекрасная конница не была использована ни как боевая сила для сосредоточенного удара, ни для целей широкой разведки, а была бесполезно распылена.

По тем же причинам раздробления организационных войсковых единиц, снабжение частей и управление ими затруднялось.

Обозы полков не в состоянии были справиться с задачей своевременного снабжения разбросанных далеко друг от друга частей их. Недостаток питания в непрерывных боях сильнее истощал людей, недостаток артиллерийского снабжения уменьшил силу сопротивляемости. Управление частями все более и более становилось труднее, а когда части корпуса под давлением превосходных сил турок в соединении с указанными выше неблагоприятными обстоятельствами начали отступать, это управление и совсем выпало из рук командира корпуса. Последний доносит, что он растерял все свои части, кроме частей, отходивших вместе с ним на Ахтинский перевал, он не знает, что случилось с остальными войсками корпуса и где они.

Конечно, почти тройное превосходство «группы» Абдул-Керима-паши, искусно и скрытно от нас сосредоточенной в Мушской долине, над 4-м Кавказским корпусом должно было оказать крупное влияние на исход встречных боев в районе Мелязгерта.

Но не менее крупное значение в этих боях имели и перечисленные выше неблагоприятные факторы, при отсутствии которых может быть и результат получился бы иной. Сказанное подтверждает и тот факт, что, несмотря на такое, казалось, серьезное потрясение, при котором и потери должны были быть очень крупными, они оказались в общем совершенно незначительными, что выяснилось, когда, после нашего удачного контрманевра, войска 4-го Кавказского корпуса приводились в порядок.

Когда турки опрокинули 4-й Кавказский корпус, командующий Кавказской армией не располагал свободными крупными силами. Только и можно было набрать для противодействия наступлению «группы» Абдул-Керима-паши 20 батальонов, 36 сотен и 36 орудий, сохранив в резерве против возможных случайностей еще шесть батальонов.

По сравнению с громадными силами наступающих турок войска, которые могли быть брошенными против них, были незначительны, и если бы они были использованы для принятия на себя отступающих частей 4-го Кавказского корпуса, то и в лучшем случае могли бы только приостановить развитие дальнейшего наступления турок. Это не был бы успех, а отказ от многих выгод, приобретенных с самого начала войны. Такое решение подпирать части было слишком пассивным, и командующий армией по свойству своего характера не мог на нем остановиться.

Решено было нанести удар во фланг и тыл преследующих турок, действуя на воображение противника, — удар, в котором внезапность его в сочетании с быстротой могли заменить недостающее число. При этом сосредоточение маневренной группы у Даяра допускало действие по внутренним операционным линиям, т.е. давало ту гибкость, которая могла позволить изменить направление и самую цель удара, если бы обстановка на главном Эрзерумском направлении угрожающе этого требовала.

• Предыдущая
• 46/122
• Следующая