Французская магия (СИ) - Бессарабов Николай "elSeverd" - Страница 2

Дамблдор взмахнул палочкой и что-то прошептал, что — с моего места не было слышно. Но я увидел, как напрягшийся в кресле Уизли окутался дымкой солнечно-белого цвета, а потом ощутимо расслабился.

— Простите, мистер Дамблдор, — несколько виновато произнес рыжий. — Я действительно чуть не поругался сегодня с Поттером, а сейчас мне снова легче.

— Вот и прекрасно. И помните, эта магия не заставляет вас дружить с кем-либо, а всего лишь убирает раздражение, направленное на этого человека.

На лице Рона появилось туповатое выражение, но Гермиона, внимательно слушавшая директора, утвердительно кивнула.

— Вот ваши деньги на лето, летом вам тоже предстоит потрудиться. — От сахара в голосе Дамблдора можно было удавиться. — Ваш пропуск в Запретную секцию библиотеки уже продлён на следующий год, мисс Грейнджер, я поговорил с мадам Пинс, она согласилась выдать вам на лето несколько книг.

Поняв, что «аудиенция» старого ублюдка закончена, я стал тихонько спускаться вниз, чтобы не попасться под ноги выходящим из кабинета «друзьям». Магия мантии-невидимки оказалась не по зубам даже великому светлому волшебнику, так что я сумел остаться необнаруженным.  Выскочив перед спускавшимися гриффиндорцами из уже открывшегося прохода, я тихонько пошёл непонятно куда, полностью раздавленный услышанным. Рвущая всё внутри боль от предательства самых близких людей требовала выхода, хотелось разбить кулаки об стены, орать во весь голос, проклясть директора и всю семейку Уизли, решивших, что вправе распоряжаться моей жизнью. Стиснув зубы и не обращая внимания на текущие по щекам слезы, я дошёл, цепляясь за стены, до какого-то древнего зала, давно не посещаемого, судя по хлопьям скопившейся на полу пыли и рассохшейся мебели. Оказавшись в безопасности, я упал на колени, пытаясь разбить голову об пол и болью тела заглушить боль разорвавшегося от предательства сердца. Непроизвольная вспышка магии обратила в пепел всю обстановку в комнате, за исключением каменного сундука, уродливым опаленным пятном застывшего в центре зала. Из горла рвался хриплый отчаянный полукрик-полувой, пальцы скребли по каменным плитам, испачканным сажей. 

Сквозь бушевавший вокруг меня вихрь вышедшей из-под контроля магии прорвался ответный удар волшебства Хогвартса, защищавшей его от повреждений. Холодная, древняя сила, не до конца подконтрольная даже директорам, властно прикоснулась к моему сознанию, забирая боль.

Перед тем, как заснуть, я слабым голосом успел произнести:

— Добби! — Возникший из пустоты домовик выпучил глаза, увидев разрушенный зал. — Отнеси меня в кресло у камина, почисти одежду и прибери здесь. И молчи об этом!

— Гарри! Ты что здесь делаешь?! — Удивленный голос Рона вырвал меня из пелены сна. Сощурившись, я потянулся за упавшими ночью очками, но теплая рука Гермионы аккуратно опустила поднятые с пола очки мне на нос.

— Мы увидели утром, что ты спишь в кресле перед камином, Гарри, нельзя же так над собой издеваться! — Гермиона смотрела на меня с легким неодобрением.

В этот момент я вспомнил произошедшее ночью. И если бы не сила Хогвартса, всё ещё пеленой снежинок окутывавшая мою душу, я бы, наверное, раскричался на них, проклял каким-нибудь противным заклинанием при всех, но сейчас я просто резко дернулся, поднимая руки к лицу и стискивая голову.

— Что, Гарри, шрам? — С тревогой в голосе заговорила Гермиона. — Отвести тебя к мадам Помфри?

— Нет, — я заставил свой голос звучать спокойно. — Просто уснул в неудобной позе, и теперь у меня болит голова.

— Вставай, через час отходит поезд, ты проспал завтрак. — Рон поднялся на лестницу, ведущую в спальню мальчиков. — Дамблдор сегодня закатил такую речь, о возвращении Неназываемого, что прониклись все, кроме слизеринцев.

— Добби! Принеси мне легкий завтрак, пожалуйста. — Не обращая внимания на гневно вскинутые брови и готовность броситься в атаку Грейнджер, я наслаждался еще горячими круассанами и кофе. — Гермиона, ты меня сейчас подожжешь взглядом. — Я очень постарался, чтобы фраза прозвучала с дружеской усмешкой, хотя внутренний голос требовал испытать на предательнице Круциатус.

Спустившись в наполненный спешащими учениками холл, мы столкнулись с отъезжающими делегациями других школ. Ученики Дурмстранга, лишившиеся за вчерашний вечер своего директора, колонной шли за взявшими на себя обязанности лидеров Крамом и незнакомым мне старшекурсником. Крам, невзирая на то, что мы были соперниками на турнире, дружелюбно кивнул мне, как старому знакомому, и пришлось помахать ему рукой, вызвав очередной завистливый взгляд Рона, так и не решившегося попросить у своего кумира автограф.

— Гарри! — нежный женский голос застал меня врасплох. — Изящная девушка, ловко лавируя между спешащими к выходу студентами, подошла ко мне, поражая окружающих своей совершенной красотой.

— Флёр.

— Я хотела сказать тебе спасибо, Гарри, — вейла очаровательно улыбнулась. — Ты спас мою сестренку Габриель и мы теперь в долгу перед тобой. Если когда-нибудь тебе нужна будет помощь — пошли мне сову. — Горячие губы прикоснулись к моей щеке, на секунду развеивая скопившуюся внутри боль.

— Я буду помнить, Флёр. — Усмехаясь, я перевел взгляд на стоявшего с остекленевшими глазами, полностью выпавшего из реальности Рона и гневно раздувшую ноздри Гермиону. Хотя почему раздражается моя вечно растрепанная «лучшая предательница»?

Чем дальше отходил от Хогвартса поезд, тем слабее становились наведенные ночью на моё сознание чары, и меня снова стало слегка потряхивать. Желание выхватить палочку и вбить улыбку Рона поглубже в его череп становилось нестерпимым, а бесконечные возгласы о разлуке с хогвартской библиотекой от Гермионы пробуждали мысли о Пыточном проклятье. Наконец, когда я почувствовал, что сейчас взорвусь от ярости и выскажу предателям всё, что думаю о них, дверь купе со стуком распахнулась, и я с огромным удовольствием запустил Stupefy в Малфоя, не успевшего даже открыть рот для очередной гнусности. Удар Stupefy, нанесенный со всех сил и подкрепленный моей злостью, выбросил блондина в коридор, правда, удар о стену был смягчен телами его телохранителей, сбитых с ног летящим сюзереном. Брошенный следом Confundus закрепил эффект, и троица слизеринцев беспомощно закопошилась на полу, внезапно забыв, как можно встать на ноги.

Рон, разинув рот, смотрел на меня.

— Гарри, ну ты даешь, так уделать этого хорька! — от восторга рыжий просто захлебывался словами.

— Гарри Джеймс Поттер! — дрожащий от возмущения голос Гермионы оборвал Рона на полуслове. — Как ты мог проклясть студента, даже этого мерзавца Малфоя?! За это Снейп может снять в следующем году с факультета пару сотен баллов!!

— Гермиона, Снейп все равно снимет эти баллы с Гриффиндора. Он ненавидит меня так же, как и моего отца. А Малфой пришел сюда поиздеваться.

Странно, но выпущенный в Малфоя заряд магии помог мне удержаться от нервного срыва, после которого я наверняка очнулся бы в больнице Святого Мунго со стертой хитрым ублюдком памятью о последних днях. Невероятным усилием заставив себя не отстраниться от обнявших меня Гермионы и Джинни, я пошёл навстречу своему дяде, казалось, ставшему еще более толстым за время, пока мы не виделись. К счастью, миссис Уизли, обнимавшая близнецов у соседнего вагона, замешкалась, и избавила меня от ставших омерзительными «материнских объятий», — не знаю, сумел бы я сдержаться, если бы эта женщина попыталась подойти ближе.

Тот же день

На лице Вернона, по мере моего приближения, недовольство сменялось привычной гримасой ненависти, на раскрасневшемся от эмоций и избыточного веса лице блестел пот.

— Явился, бездельник, — толстая рука потянулась к моему уху.

Слова дяди словно прорвали барьер внутри меня. В глазах полыхнула ярость, вызванная предательством близких людей, смертью Седрика, пытками Темного Лорда. Толстяк, столкнувшись взглядом со мной, побледнел, — магия, которую я уже практически не контролировал, окружила нас обоих невидимой, но вполне ощущаемой стеной.