Влада и война призраков - Готти Саша - Страница 36
- Предыдущая
- 36/57
- Следующая
– Мело… мело по всей земле… во все пределы… свеча горела на столе… свеча горела… – почти кричала Влада, пока Гильс не повернул голову и сам не крикнул, перекрывая рев мотоцикла и снежный буран:
– Если ты вызываешь демонов, Огнева, то опоздала – они все уже тут, вокруг нас!!!
Глава 14
Пустая лестница
В Питер они влетели как сумасшедшие, и буря позади в тот же миг прекратилась, будто ее и не было. Город встретил их в пять утра темнотой, обрывками блесток от хлопушек и петард, которые сверкали под фонарями на снегу, и толпами уже уставших гулять людей.
На Дворцовой площади сияла наряженная елка, и Влада сквозь заледеневшие ресницы увидела размазанные огни украшенного гирляндами и огнями Невского, по которому она уже успела соскучиться.
Владе казалось, что она вцепилась в Гильса навсегда, и теперь никогда не сможет расцепить заледеневшие пальцы. Если руки она еще более-менее ощущала, то пальцы ног серьезно беспокоили – в тоненьких ботинках она почти не чувствовала их. Такое было однажды, когда она гуляла по улице в мороз. Потом пришлось два часа сидеть на кухне и отогревать ноги в тазу с водой, чтобы не ехать в больницу с отморожением.
Родной двор на Садовой улице, по щиколотку утопавший в снежной каше и засыпанный обрывками картонок от петард, в утренних мутных сумерках поприветствовал их миганием фонарей. Джипа Алекса тут не было, да и неудивительно: вряд ли кто-то еще несся по московской трассе с такой бешеной скоростью, как они.
Гильс подогнал байк к самому подъезду и долго ждал, пока Влада сможет разжать заледеневшие пальцы и слезть с сиденья.
– Как поживает супервампир Огнева? – съязвил он, но Владе было уже не до шуток.
– Н-ничего… терпимо, н-нормально.
Влада вдруг поняла, что не может встать с мотоцикла.
– Эх, ты, мерзля-ячка… – с усмешкой протянул Гильс, которому четыре часа на промозглом ледяном ветру оказались нипочем. Вампир легко подхватил ее на руки, подняв над землей. – Если повезет, то порог твоего дома еще помнит меня! Иначе мы застрянем во дворе…
Гильс рванул на себя дверь подъезда, и та распахнулась. К счастью, дом действительно еще помнил, как вампир приходил сюда в гости к Огневым, помнил и Владу.
На лестнице вовсю грели батареи, и было тепло. Гильс с Владой на руках поднялся по лестнице и остановился перед нужной дверью. Влада отчаянно стучала зубами, стараясь унять дрожь, но ее сейчас колотило так, будто изнутри по телу бродило стадо ледяных бизонов, стуча копытами по коже. Куртка Гильса, которая была надета на ней, покрылась коркой льда и задубела так, что хрустела при каждом движении.
– Ведьмобродие запретил без него в квартиру входить, там могут быть подарочки от светлых, – Гильс рассматривал запертую дверь. – Учитывая, что творилось на шоссе, доедут они не так скоро, как мы.
– Хоть бы… доехали… там был такой ужас… – пробормотала Влада заледеневшими губами, с трудом стягивая с себя заледеневшую «косуху». – Я… около б-батареи посижу…
Гильс усадил Владу на подоконник лестничного окна и принялся снимать с нее ботинки. В пальцы пришла боль, и Влада взвыла, мечтая, чтобы ноги отвалились.
– Тссс… – Гильс принялся растирать пальцы ее ног. – Не ори, а то соседи вылезут. Хотя в этой парадной, как мне кажется, никто не живет. Все квартиры, я чую, пустые. Или почти все.
– Я думала, мы разобьемся… – запинаясь, пробормотала Влада, поставив ноги на батареи. Жестокие иголки из пальцев постепенно исчезали, уступая место приятному теплу.
Гильс принялся тереть пальцы ее рук, и те из мертвенно-белых стали красными и распухшими.
– Обижаешь, – вампир поднял на нее глаза. – Уши-то как, не отвалились, не отморожены?
Влада потрогала уши руками – те все-таки были на месте.
– Щеки з-заледенели… чувствую себя снеговиком…
– Растирать надо. Тогда кровообращение восстановится. Вот та-ак…
Муранов принялся растирать ей щеки ладонями, стараясь не смотреть в глаза. С его челки отваливались мокрые куски льда, со стеклянным звоном падая на каменный пол.
Сейчас это был совсем другой Гильс, который знал и заботу, и нежность и который дарил ей все это, ничего не требуя взамен.
Такие моменты в жизни бывают всего несколько раз, когда будто в неизвестное и совсем другое будущее открывается неведомая дверь на пару секунд, и если в эту дверь не войти, не воспользоваться возможностью, то она закроется навсегда. Каждое мгновение сейчас было судьбоносным, решающим еще пока неизвестно что – но решающим…
Влада, вдруг отбросив страхи и смущение, спрыгнула с подоконника и порывисто обняла Гильса, привстав на цыпочки. Лезть целоваться к парню ужасно, а тем более к Гильсу Муранову. Все равно, что решиться прыгнуть в пропасть и лететь вниз головой, не зная, что ждет внизу. Сейчас могло произойти самое страшное – он мог оттолкнуть ее, высмеять, попросить больше его не трогать. Но уже через несколько секунд стало понятно – Влада рискнула не зря.
– Все-таки не отстаешь от меня, Огнева, – прошептал Гильс. – Упрямая же ты, сумасшедшая просто…
– Очень упрямая, – Влада всматривалась в глаза вампира с отчаянной смелостью, перебирая пальцами его волосы. – Знаешь, я готова погибнуть от голода, если мне ничто не поможет и новый план сорвется. Когда голод придет, буду думать про тебя и вспоминать вот эту минуту. Думать о том, как хорошо, что она была, что я на это решилась, понимаешь?
– Нет, погибать тебе не придется, – Гильс погладил ее по волосам снова, как маленькую девочку, хотя они только что целовались. – Теперь уже точно нет. Я тебе клянусь, ты мне веришь?
– Вы с Алексом что-то задумали, чтобы меня спасти, я догадалась. И то, что вы собираетесь сделать, плохо для вас обоих, но для тебя особенно. Что же это, Гильс?
Вампир отвел глаза, и стало ясно – да, догадалась она правильно, но допытываться бесполезно.
– Когда все будет позади, девочка Влада снова будет ругать и проклинать меня, – ушел от ответа Гильс, снова начав шутить и прикалываться. – Называть подлецом и негодяем, ревновать к другим девчонкам, которых у меня будет много, желать мне провалиться в ад…
– Никогда! Клянусь тебе своей жизнью, что никогда больше этого не будет! Не буду ни проклинать тебя, ни ревновать!
– Ого, какой прогресс, – Гильс улыбался. – Можно письменно?
– Можно, – Влада прижалась лицом к черной футболке, мокрой от растаявшего льда. – Не смейся, я ведь раньше не понимала, что значит быть вампиром. Не понимала, Гильс, потому что выросла человеком. Сейчас все по-другому, все лекции по вампирологии стали такими понятными! Ты хороший, лучше многих людей и всяких магов, просто так вышло, что ты чужой для этого мира. Ты держишься, стараясь причинить меньше зла, но то, из чего ты создан, сильнее тебя. А еще ты очень хочешь, чтобы я была с тобой.
– Из тебя не выйдет вампирский психиатр, хотя попытка засчитана, – засмеялся Гильс. – Но в одном ты права – отказываться от тебя я больше не хочу. Вампир молча водил пальцем по ее щеке, а второй рукой обнимал за талию, не собираясь отпускать.
– Так это же… просто здорово, – еще не веря услышанному, выпалила Влада. – Зачем, зачем нужно было тогда, в сентябре…
– Тссс! – Гильс не дал ей договорить. – А вот целоваться ты не умеешь, Огнева. Детский сад какойто. Придется научить.
Несколько минут после этого на лестнице стояла тишина. За эти минуты жизнь отдавала долги сполна – и за заплаканные ночи, и за костры ревности и боли, и за тягучее одиночество и отчаяние. Влада целовалась отчаянно, чувствуя, что Гильсу нравится происходящее.
Они оба не услышали, как, стуча пробитым колесом, во двор подкатил черный, изрядно помятый джип, как он долго парковался, обруганный бдительной соседкой из окна, как хлопнула дверь подъезда, и девичий сердитый голосок, сбиваясь, только с десятого раза правильно произнес сакрал приглашения для нечисти.
- Предыдущая
- 36/57
- Следующая
