X-Wing-4: Война за Бакту - Стэкпол Майкл А. - Страница 9
- Предыдущая
- 9/146
- Следующая
ГЛАВА 4
Корран не удивился, отыскав Йеллу Вессири в кореллианском святилище, но выражение на лице девушки погрузило в печаль и его самого. Йелла сидела на скамейке, так сильно откинувшись назад, что в любую секунду могла потерять равновесие и рухнуть на пол. Светлые волосы были по случаю траура заплетены в косу и подвязаны, широкие плечи безвольно поникли, а уголки губ опустились вниз, словно их оттягивала сила тяжести.
Корран топтался на пороге маленького здания, снаружи больше всего похожего на куполообразный холм. Из-за натянутых отношений между Республикой и Диктатом кореллиане, умершие вне родной планеты, не могли быть, согласно традиции, погребены у себя дома. Поэтому и выстроили святилище — чтобы мертвым было спокойнее. Тем же алдераанцам в этом вопросе было проще: фрахтуй корабль, помещай покойника в герметичную капсулу и вези на Кладбище, астероидный пояс, который образовался после взрыва планеты на месте Алдераана. Кореллиане своих мертвых сжигали. Прах спрессовывали в синтетические алмазы. Тоже своего рода бессмертие… Камни приносили в ритуальный зал внутри искусственного полого холма и вставляли в черные стены.
Корран рассматривал рукотворное звездное небо, узнавая знакомые с детства созвездия, и пытался справиться с холодом. Сколько же они отдали Альянсу… В святилище было красиво, но страшно. Империя хотела прибрать к рукам Галактику. Империя — вот истинный автор этого маленького звездного мира, предназначенного только для скорби.
Корран собрался с духом, вошел и сел на скамейку рядом с Вессири. Йелла, не поднимая головы, привалилась к нему и позволила себя обнять.
— Все будет в порядке, Йелл, правда. Она его не слышала.
— Он никому не причинил зла, никогда…
— Сомневаюсь, чтобы Киртан Лоор с тобой согласился, но допускаю, что тебе лучше знать.
Он почувствовал, как она всхлипнула, а затем девушка отодвинулась. Глаза у нее покраснели.
— Да, ты прав, — ее губы сделали неумелую попытку сложиться в подобие улыбки. — Дирику нравилось твое чувство юмора, Корран. Ты ему вообще нравился. Он говорил, что шутки придают характеру упругость. Считал, что пока ты способен смеяться, особенно над собой, то всегда сумеешь исцелить любую рану.
— Он был мудрый человек, — Корран опять притянул девушку к себе. — Знаешь, ему бы не понравилось, если бы он увидел, как ты плачешь. Он решил бы, что причиняет тебе слишком много боли.
— Знаю. Но от этого не легче, — Йелла вытерла слезы платком. — Я все время думаю, что, если бы была повнимательнее, ничего этого бы не случилось. Он не стал бы предателем.
— Эй, осади назад, Йелл, вот уж в этом ты не виновата! Что ты там могла углядеть? И что сделать? — Корран поежился, прогоняя мурашки, крадущиеся вдоль позвоночника. — УЖ я-то знаю, как Исард ведет себя с теми, кого хочет превратить в своих марионеток. Сам не понимаю, как нам с Тикхо удалось отвертеться. Может, с генетикой что не так, или тренировки помогли, или еще что. Но то, что мы оказались неподходящим материалом, еще не значит, что Исард не было легче сломать Дирика.
— Что? — выдохнула она со свистом, попыталась вырваться, но Корран держал девушку крепко.
— Я не хотел задевать Дирика, правда, не хотел. Твой муж был жертвой. И, между прочим, он тоже сопротивлялся, ведь тебя после его ареста никто не тревожил, верно? По-моему, он пожертвовал бы всем, чтобы защитить тебя. Он ведь изменил приказу, лишь бы тебя не тронули. Он пожертвовал собой, чтобы тебе не пришлось платить по счетам.
Корран погладил Йеллу по волосам.
— Знаешь, если бы понадобилось описать Дирика одним словом, я бы выбрал слово «любопытство». Помнишь, как он расспрашивал нас о делах и требовал искать объяснения? Он был прирожденным шпионом. Ты сама сказала, что Исард подсунула его Деррикоту, чтобы Дирик следил, что творится в лабораториях. Вероятно, она предполагала, что успех его зависит от того, разрешит она тебе жить или нет. И сообщила эту ложь Дирику, отпустив его к тебе.
Сопротивление в глазах Йеллы сменялось отчаянием.
— Теперь ты говоришь, что он из-за меня оказался в таком положении…
— Нет! Я говорю, что ты здесь вообще ни при чем. Виновата Йсанне Исард, и больше никто, — Корран тяжко вздохнул. — Лучше думай о том, сколько Дирик сделал хорошего. Арил Нунб сказала, что он единственный в лаборатории относился к ней хорошо. А как он поддерживал и утешал Тикхо во время трибунала…
Кажется, он опять брякнул что-то не то.
— Он даже тебя уговорил искать алиби, а не улики, — торопливо добавил Хорн. — И нравится кому или нет, но он все-таки пристрелил Лоора, и за это я его винить не могу.
— Он думал, что стреляет в Деррикота…
— Тут мы с ним квиты. Деррикота убил я и был бы счастлив, если бы мог убить Лоора собственноручно. — Корран вытер слезы со щек Йеллы. — Дирику было плохо, но он нашел в себе силы сделать все, чтобы помешать планам Исард. И он победил. Он часто жаловался, что его жизнь не имеет смысла…
— Но он ошибался.
— Согласен. И в конце своей жизни он все-таки понял, сколько в ней смысла. Он спас тебя, он спас Арил, он спас Тикхо. Он обрел свой покой и, помоему, был бы счастлив, если бы ты успокоилась тоже.
— Знаю, — повторила Йелла. — Но от этого мне не легче. Я была там, держала его за руку, пока он умирал от ран, которые я нанесла, — она всхлипнула, с трудом сглотнула комок в горле. — Твой отец умер у тебя на руках. Как ты пережил?
Корран почувствовал, как першит в горле.
— Это… это было… это все еще… мне трудно. Все время чего-то жду. Увидеть его за завтраком… или вечером. Все время хочу позвонить ему и рассказать, как прошел день, спросить что-нибудь, а потом вспоминаю, что его нет. Внутри пусто, просто не знаешь, насколько пусто, пока какая-нибудь мелочь не определит границ пустоты.
Йелла медленно кивнула.
— Когда я вижу что-нибудь или слышу, то думаю: «Дирику это понравилось бы… ему было бы интересно», а потом я все вспоминаю. Кажется, это никогда не кончится.
— Это точно. Так и будет длиться вечно. Йеллу передернуло.
— Здорово. Лучше некуда.
— Просто все когда-нибудь изменится. Сейчас ты ощущаешь потерю, тебе грустно, и печаль никуда от тебя не денется. А потом тебе станет хорошо, потому что ты знала Дирика. Когда я слышу, как ребята треплют языками за кружкой ломин-эля, или ем ришкейт, то вспоминаю отца. Вспоминаю, как он громогласно хохотал, как улыбался, когда думал, что все вокруг хорошо.
- Предыдущая
- 9/146
- Следующая
