Страх разоблачения - Стэнтон Лорейн - Страница 62

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая

Гасси поежилась, чувствуя, что силы ее иссякают. Она пыталась подбодрить себя, думая о ребенке Тони, представляя себе, как они будут жить вместе и счастье их будет безоблачным. Но все фантазии быстро улетучились, стоило ей представить, как это будет на самом деле. Унизительный, безобразный развод. Ричард представит себя невинной жертвой развратной жены, и от ее репутации ничего не останется. Но больше всего ее пугала мысль, что от нее отвернутся родители. Милостивый боже, ей уже тридцать три года, а она все еще боится перерезать пуповину! Почему она позволяет Ричарду ее шантажировать?..

Гасси едва не стошнило, когда она поняла, что рассматривает возможность остаться с Ричардом. Наконец-то у нее появился шанс стать любимой и счастливой, но она слишком слаба, чтобы протянуть руку и ухватить его. Еще раз ей приходилось выбирать между Тони и всем остальным, что было ей дорого.

— Ну, Огаста, ты изменила свои намерения? — спросил Ричард.

— Пожалуйста… не поступай со мной так! Давай тихо разведемся, и я выйду замуж за Тони. Умоляю тебя, Ричард!

Но в его глазах она видела лишь жестокость.

— Не пройдет. Если ты выйдешь замуж за своего любовника, то заплатишь за это полную цену.

— Но подумай, что за жизнь будет у нас с тобой! Как можешь ты после всего, что было, хотеть меня?

Ричард расхохотался:

— Хотеть тебя?! Ты все перепутала, дорогая. Да я видеть тебя не могу!

— Тогда отпусти меня!

Он вздохнул и с отвращением посмотрел на нее.

— Мне уже надоел этот разговор. Решай, Огаста. Что ты будешь делать?

Гасси показалось, что внутри ее образовалась огромная бездна, куда канули все ее надежды. Бесполезно продолжать врать себе. Она боится уйти от Ричарда, боится последствий своей любви к Тони. Но на этот раз у нее было, за что цепляться.

— А как же мой ребенок? — прошептала она.

— Разумеется, ты сделаешь аборт.

— Нет. Если я останусь, я рожу ребенка, и ты примешь его как своего. Вот мои условия, Ричард.

Он молча смотрел на нее, словно пытаясь оценить, как далеко она пойдет, — и наконец кивнул.

— Хорошо. Но ты должна обещать мне, что немедленно прекратишь свой роман. И если я когда-нибудь узнаю, что ты снова была мне неверна, я уничтожу не только тебя, но и ребенка. Я добьюсь, чтобы тебя признали плохой матерью, и ты никогда не увидишь своего драгоценного младенца.

— Не надо мне угрожать, — тихо сказала Гасси. — Что бы ты ни думал, я не потаскушка. Я люблю Тони. Другого никого не будет.

— Тогда мы договорились. Завтра я перенесу свои вещи в одну из спален, а сейчас поеду в клуб и переночую там.

Гасси обрадовалась, что больше не придется спать с ним водной постели, но эта маленькая радость тут же исчезла перед разрушающим ощущением потери. Она только что приговорила себя к жизни без Тони, к одиночеству до гробовой доски. Даже ребенок не сможет полностью заполнить пустоту в ее сердце…

Гасси остановила машину на парковке у мотеля и положила голову на руль, борясь со слезами. Сегодня она в последний раз увидит Тони, последний раз почувствует себя женщиной, которую любят. Сегодня день траура.

Даже дождь, стекающий по лобовому стеклу, был таким же унылым, как ее настроение. Все утро небо было затянуто огромными пузатыми тучами; полумрак, который они создавали, казался чем-то вроде дурного предзнаменования. Гасси сидела в машине и думала, хватит ли у нее сил уйти от Тони.

После нескольких дней сомнений она решила ничего не говорить ему о беременности. Он никогда ее не отпустит, если хотя бы заподозрит, что она носит его ребенка. Ее мучила вина — ведь она обманывала Тони, лишала его возможности полюбить собственного ребенка. Гасси знала, что это преступление будет терзать ее до конца дней. Но разве у нее был выбор?..

Гасси вышла из машины и быстро прошла мимо старой гостиницы к домику, который, как она считала, принадлежал им. Тони открыл дверь в ту же секунду, как она постучала, и обнял ее.

— Господи, как же я соскучился, — пробормотал он. — Мне показалось, я целую вечность тебя не видел.

Гасси была слишком расстроена, чтобы говорить. Она прижалась лицом к его груди, запоминая аромат его кожи, зная, что эти воспоминания будут поддерживать ее во время долгих бессонных ночей.

— Что такое, сага? — спросил он. — Почему ты дрожишь?

До этого момента Гасси надеялась, что ей удастся в последний раз заняться с ним любовью. Теперь она поняла, что придется сразу сказать правду.

— Кое-что случилось, — сказала она. — Нам надо поговорить.

Они вошли в комнату, Гасси сняла пальто и села на край кровати, бездумно проводя пальцами по знакомому желтому рисунку покрывала.

— Так что ты хотела мне сказать?

— Ричард знает про нас. Тони резко выдохнул воздух.

— Прости, сага, наверное, для тебя это было ужасно, но, возможно, оно и к лучшему. Мы теперь сможем устроить свою жизнь.

— Нет… ты не понимаешь. Мы не сможем больше видеться. Он мне угрожал. У меня… нет выбора.

Темные глаза Тони сверкнули гневом.

— Негодяй! Я убью его за то, что он угрожал тебе! — Он сел рядом с ней на кровать и взял ее за руку. — Забудь про все угрозы. Я не позволю ему тебя обидеть.

Гасси покачала головой:

— Ты ничего не сможешь сделать. Если я с ним разведусь, он меня уничтожит, настроит против меня моих родителей… Мне придется остаться с ним.

Тони не сводил с нее глаз. Она с ужасом видела, как в его глазах отражается осознание происходящего и как все его лицо перекашивается от такого яростного гнева, что у нее сердце замерло.

— Что ты такое говоришь, черт возьми? — закричал он. — Я думал, ты меня любишь. Я думал, ты хочешь выйти за меня замуж.

— Я и в самом деле тебя люблю! — воскликнула она. Он взглянул на нее с отвращением:

— Да ты просто не знаешь, что это такое.

Гасси вздрогнула, когда он отдернул руку и вскочил на ноги. Лицо, которое она так любила, было искажено болью и яростью. Тони считал, что она предала его. Все оказалось куда хуже, чем она себе представляла, значительно хуже.

— Я должен был догадаться, — с горечью сказал он. — Ты все та же избалованная девчонка, какой была десять лет назад. Каким же надо было быть идиотом, чтобы поверить, что ты стала женщиной! Мне жаль тебя, Гасси. Ты всего лишь пустая скорлупа.

Бросив на нее последний презрительный взгляд, он схватил плащ и пошел к двери.

— Тони, подожди! — крикнула она, но он не остановился, оставив ее с разбитым вдребезги сердцем, наедине с воспоминаниями.

Ретта с ужасом смотрела, как Хелен споткнулась о толстый кабель, не смогла удержать равновесия и упала на пол. В следующую секунду на площадку выскочил Джек Голден, яростно размахивая руками.

— Ну, все! — завопил он. — Уберите ее на хрен отсюда! Она слишком пьяна, чтобы работать, черт побери.

Ретта пробралась сквозь путаницу оборудования и опустилась на колени рядом с Хелен.

— Хелен, что с тобой? Детка, взгляни на меня!

Хелен медленно открыла затуманенные, налитые кровью глаза. От нес сильно пахло алкоголем.

— Извини, — пробормотала она. — Я… я потеряла равновесие.

— Дерьмо! — заорал Голден. — Ты снова нажралась! Ты алкоголичка, черт бы тебя побрал, и ты губишь мой фильм! — Он повернулся к Ретте и показал на Хелен, будто она была всего лишь кучкой мусора. — Вези ее домой, и пусть она проспится. Если она завтра утром не явится на работу трезвой, я ее уволю к такой-то матери.

— Джек, подожди, — пробормотала Ретта. — Угрозы ничему не помогут…

— Это не угрозы, радость моя, — огрызнулся он. — Еще раз покажется здесь пьяной — и ей конец. А теперь убери ее отсюда к чертям собачьим.

Как ни хотелось Ретте возразить, она понимала, что он прав. Съемки начались всего две недели назад, а Хелен была уже совсем плоха. Она пила постоянно, а таблетки делали остальное. С тяжелым сердцем Ретта кивнула:

— Я прослежу, чтобы она выспалась. Ей нелегко пришлось после смерти Сета.

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая