Девять карет ожидают тебя - Стюарт Мэри - Страница 32

• Предыдущая
• 32/48
• Следующая

— А может сделают. И обвинят тебя.

— Нет, Бернар этого не допустит.

— Возможно, ты права. Но я не собираюсь рисковать жизнью Филиппа. Я тебе благодарна, но не могу уйти и немедленно позвоню в полицию.

Ее лицо, белое, как бумага, стало плоским. Простыня с двумя черными дырками глаз. Истерический голос:

— Нет! Бернар узнает, что я тебе сказала. И месье де Валми. Все буду отрицать. Скажу, что ты врешь. Да!

— Ты это сделаешь?

— Да. Клянусь.

Через несколько секунд она отвела глаза, но было ясно, что она сделает, как сказала. Я постаралась погасить злость, напомнила себе, что она всю жизнь прожила в тени Валми и что сейчас у Бернара была причина жениться на ней… Бедная Берта, она много сделала, больше, трудно ожидать…

— Хорошо. Я не скажу ничего про тебя и Бернара. Пусть прошлое умрет, будем только заботиться о будущем. Я скажу в полиции, что это просто мои подозрения. Что-нибудь придумаю. А потом пойду к Леону де Валми и скажу, что я им все рассказала. Это закончит дело так же эффективно.

— Ты посмеешь?

Я представила Филиппа на руках у Рауля.

— Посмею.

Она дрожала.

— Ты не должна. Он угадает про Бернара… и меня. Ему скажут, что Бернар был пьян. Он узнает. Ты не можешь.

— Должна и сделаю. Не дури, Берта. Ты прекрасно пони маешь…

— Нет! Мы за ним присмотрим. Все будет в порядке. Если ты пойдешь в полицию, я сейчас же пойду к Бернару. Он уже наверняка протрезвел и остановит тебя!

Я схватила ее за плечи:

— Ты не сделаешь этого, Берта. Нет, не можешь!

Плечи не гнулись. Белое лицо прямо перед моим. Я похоже остановила ее истерический припадок, потому что она заговорила тихо, но с убежденностью, какой не мог бы содержать ни один крик.

— Если ты пойдешь в полицию, они придут к хозяину. Он угадает, откуда ты знаешь. Будет шум, он будет все отрицать и смеяться. Они скажут, что ты… Да! Что ты хотела выйти замуж за месье Рауля, не добилась его внимания и мстишь. Полицейские тоже посмеются, выпьют с хозяином и уйдут…

— Очень может быть. Но Филипп будет жив, а со мной ничего не случится.

— А что, по-твоему, случится со мной, когда все это кончится? Бернар как? Моя мать и семья? Отец и братья работали на Валми всю жизнь. Они бедные, у них ничего нет. Куда они пойдут, уволенные? Что мы будем делать? Пожалуйста, пожалуйста, сделай, как я говорю. Мы сможем вдвоем держать его в безопасности ночью. Это лучше, мисс, честно.

Я отпустила ее плечи.

— Хорошо. Будь по-твоему. Подержу рот закрытым. Но если что-нибудь случится с Филиппом, будет сделана хоть малейшая попытка, клянусь, эта история будет во всех газетах Франции, и они, и Бернар, получат, что заслуживают.

— Ничего с ним не случится.

— Дай бог, чтобы ты оказалась права. Теперь иди. Спасибо, что пришла.

Она соскользнула с кровати.

— А платье?

— Оставь себе. Оно не понадобится там, куда я пойду. Спокойной ночи.

— Мисс…

— Спокойной ночи, Берта.

Дверь закрылась. Я осталась одна среди теней.

Гарантировать безопасность Филиппа мог только один план. Нужно было убрать его от всех прочих Валми и спрятать до прихода помощи. И не терять ни минуты. Половина второго — глухая ночь, слуги придут с бала между тремя и четырьмя. Если они что-то собираются делать, то скоро. О некоторых вещах я не могла в не хотела думать. Пока. По Филиппа нужно утащить. Важно только это.

Я решила, что не буду звонить. Может услышать Леон де Валми. А Берта, возможно, ждет и смотрит, не пойду ли я к телефону, а в ее теперешнем состоянии нельзя ни за что ручаться. Помощи здесь ждать неоткуда. Миссис Седдон больна. Сам Седдон уже пожилой и не слишком умный. Мы с Бертой могли бы охранять Филиппа, если бы знали от какой опасности, но так… Нет. Утащить к ближайшей возможной помощи, а потом, как можно скорее, в полицию. Я не собиралась держать обещание, данное Берте. Я — женщина, ставлю здравый смысл перед иллюзорной «честью» и нарушила бы сто клятв, чтобы спасти Филиппа.

Я одевалась, когда услышала в коридоре звук. Хоть я его и ожидала, не сразу поняла что это. Будто что-то зашумело и зашептало прямо в моей голове. Но я успела среагировать — выключила свет как раз перед тем, как открылась дверь Филиппа, и я узнала, этот шорох. Инвалидная коляска. Я стояла на месте, не дыша. Если бы звук переместился в комнату, я бы, наверное, полетела как пуля, но кресло не двигалось. Скоро дверь снова очень мягко закрылась, зашуршало по коридору.

Какой-то инстинкт заставил меня броситься в кровать и накрыться одеялом. Когда открылась дверь, я лежала спиной к ней совершенно тихо. Леон де Валми не вошел, просто ждал. Секунды тянулись, как годы, и я подумала: а интересно, что он сделает если я обернусь и заору? Его поймают ночью, вползающим в спальню гувернантки, свет, шум, вопросы… Сможет он это обсмеять? Но я не шевелилась, только начала дрожать. Дверь тихо закрылась, он ушел.

Я подошла к двери. Шорох переместился дальше. Еще одна дверь открылась и закрылась. Легкий шум лифта. Он просто все обходил. Но это сказало мне все, что нужно. История правдивая. Нужно спасать Филиппа и быстро. Я даже снова успокоилась. Закрыла и заперла дверь, задвинула занавески, включила свет. Быстро оделась, взяла теплое пальто и крепкие ботинки и пошла через ванну в комнату Филиппа.

Наступил очень сложный момент. Я положила пальто и ботинки на стул, где сидела прошлой ночью, заперла дверь. Нарочно не торопилась. Все обязательно нужно было делать спокойно. Достаточно светло. От слегка раздвинутых занавесок на ковер падала яркая линия света. Что-то покатилось по полу, виноградинка. Похоже, Берта не убиралась.

Я подошла к окну и заперла его, Филипп шевельнулся, и я замерла, одна рука на задвижке, другая — на занавеске. Вдруг на меня упала тень. От ужаса я не могла шевельнуться. Через стекло я увидела глаза Элоизы де Валми в футе от моих. Она не удивилась ни моему присутствию, ни тому, что я одета для прогулки. Прикоснулась рукой к окну, будто ожидая, что оно открыто, потрясла, толкнула стекло, попыталась повернуть задвижку. Вряд ли я имела право ее не впустить. В ее халате нет карманов, руки пусты… К тому же, если она собирается причинить вред Филиппу, вряд ли она бы так на меня реагировала. Еще не придумав, как я буду объяснять свое поведение, я открыла окно и сказала, как можно спокойнее:

— Добрый вечер, мадам.

Она не обратила на меня внимания, осторожно прошла в комнату. Халат шуршал по ковру. Остановилась у кровати. Густая тень на спящем ребенке. Потрогала его лицо. Бессмысленный жест, но я узнала его. Это — кошмар Филиппа, она это делает не первый раз. Если бы она была вооружена, я бы двигалась быстрее, а так я только сейчас подбежала к кровати и надвинула простыню на голову мальчика.

Я стояла к ней лицом. Она не шевелилась. Убрала руку, выпрямилась. Как бы я не относилась к королю-демону, я не боялась его жены и спросила:

— Что такое, мадам, что вам нужно?

Она не отвечала и не реагировала на мое присутствие. Это уж слишком. Я начала что-то сердито говорить и замолчала, озадаченная, стала наблюдать за ней.

Мадам де Валми подошла к маленькому столику у кровати, ее руки двигались по нему. Лампа, книга, маленькие часы, чашка от шоколада, солдатики, печенье… Подняла чашку. Я сказала:

— Мадам де Валми…

На это она повернулась. Поднесла чашку к губам, будто хотела пить, посмотрела на меня. Бледное лицо, глаза без выражения. По мне прошел озноб, я поняла. Между нами в кровати тихо дышал ребенок.

Я обошла кровать. Мадам стояла, держала чашку у лица, смотрела пустыми открытыми глазами на место, где я только что находилась. Как привидение под лунным светом. Ее, как леди Макбет, тяжелые чувства и мысли заставляют ходить во сне. А интересно, она, как другие убийцы, расскажет, что видела и знает? Ничуть не разбираюсь в лунатиках. Леди Макбет разговаривала. Что надо сделать, чтобы заставить Элоизу отвечать на вопросы? Я держалась за кровать, иначе бы наверно упала. Сказала хрипло:

• Предыдущая
• 32/48
• Следующая