Шепчущий череп - Страуд Джонатан - Страница 56

• Предыдущая
• 56/89
• Следующая

– Маловато, чтобы ждать премии от Барнса, – ответила я. – Костяное стекло у Винкмана, и мы до сих пор не знаем, для чего оно.

– Нам известно больше, чем ты думаешь, – заметил Локвуд. – Вот как мне все представляется: Эдмунд Бикерстаф и, возможно, тот тип, что сидит у нас в банке, сделали зеркало, которое оказывает жуткое воздействие на любого, кто в него посмотрит. Оно предназначалось для чего-то еще – помните, наш череп говорил что-то о просветлении? Чтобы не рисковать, они дали первым посмотреть в зеркало дурачку Уилберфорсу. Он посмотрел – и заплатил за это своей жизнью. По неизвестной причине – может быть, потому, что Бикерстаф запаниковал и сбежал, – тело Уилберфорса осталось в доме. К тому времени, когда его обнаружили, крысы успели сделать свое дело. Но что произошло дальше с самим Бикерстафом? Его с тех пор никто никогда не видел. Однако кто-то же закопал его и зеркало на кладбище Кенсал Грин, причем так, чтобы могилу никто не нашел.

– Я думаю, что это сделала Мэри Дьюлак, – вступил в разговор Джордж. – Именно поэтому мне все-таки так хочется найти ее «Признания».

– Кто бы это ни был, – кивнул Локвуд, – Бикерстафа похоронили. Мы его нашли и откопали. Его призрак вырвался на свободу и едва не убил Джорджа.

– Зеркало тоже едва не убило Джорджа, – напомнила я. – Наверняка убило бы, не прикрой мы его так быстро серебряной сетью.

– Это ты так считаешь, – возразил Джордж. Он тоже смотрел сейчас в сад. – А так – кто знает? Может, со мной все было бы в порядке. Может, я достаточно крепок, чтобы противостоять опасности, которую таит в себе зеркало… – Он вздохнул и добавил: – Я закончил. Бросьте мне вон то полотенце.

– Теперь вспомним, что произошло уже в наши дни, – сказал Локвуд, кидая полотенце. – Кто-то убрал Карвера и Ниддлза. Из-за стекла. Стекло похитил Карвер, но умер Ниддлз. Карвер продал стекло кому-то – мы предполагаем, что Джулиусу Винкману, – за большие деньги. После этого Карвер был убит, и мы не знаем кем. Мы предполагаем, что костяное стекло у Винкмана, и надеемся, что этот след поможет нам победить Киппса и его банду идиотов. Я все верно сказал?

– Все верно, – ответил Джордж. Он уже сидел за столом и ерзал от нетерпения. – А теперь, я думаю, самое время взглянуть на бумаги Бикерстафа.

– Хорошо, – Локвуд сел с нами за стол, вынул из внутреннего кармана смятые документы, которые мы забрали прошлой ночью из зараженного призраками дома.

Собственно говоря, это были лишь три листа пергамента, но очень больших, покрывшихся за долгие годы пятнами грязи, сырости, кое-где даже проеденных червями. Каждый лист с обеих сторон был густо исписан от руки, строчки тесно лепились друг к другу, местами между ними были вставлены небольшие рисунки.

Локвуд повернул листы к свету, нахмурился и сказал:

– Черт. Латынь. А может быть, древнегреческий?

Джордж тоже взглянул на листы поверх своих очков.

– Точно не греческий, – заверил он. – Скорее средневековая латынь… Довольно странно.

– Ну что за дела! – недовольно вздохнула я. – Что ни загадочный документ или надпись, так обязательно на каком-нибудь мертвом языке. Помните, то же самое было с кулоном Фейрфакса. И с надгробием на кладбище Санкт-Панкрац.

– Полагаю, тебе этого не прочитать, Джордж? – спросил Локвуд.

– Мне нет, – покачал головой Джордж. – Но я знаю, кто мог бы с этим справиться. Альберт Джоплин. Он силен в древних языках. Рассказывал мне о Библии шестнадцатого века, которую нашли во время раскопок на одном из кладбищ. Она тоже была на латыни, я полагаю. Могу показать ему эти бумаги и спросить, сможет ли он их перевести. Заручившись, естественно, что он будет все хранить в тайне.

Локвуд пожевал губами, задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– В ДЕПИК есть эксперты-лингвисты, – сказал он, – но они все передадут Барнсу, а он – Киппсу. Ну ладно, хоть мне это и не нравится, но выбора у нас, пожалуй, нет. Можешь показать бумаги Джоплину. Но пусть он сам придет сюда. Я не хочу, чтобы Нед Шоу выкрал эти бумаги, как только вы перешагнете с ними через порог нашего дома.

– А как насчет рисунков? – спросила я. – Для них-то переводчик не нужен, верно?

Мы развернули листы пергамента на столе и склонились над ними, разглядывая рисунки. Их было несколько, сделанных пером и чернилами. Рисунки довольно неумелые, но зато с большим количеством деталей. По манере художника, одежде изображенных на картинках людей и деталям было очевидно, что рисунки очень древние.

– Это не Викторианская эпоха, – сказал Джордж. – Готов поспорить, что рисунки взяты из какого-то средневекового манускрипта. Возможно, и текст тоже. Наверное, Бикерстаф нашел где-то этот манускрипт и скопировал его. Полагаю, этот текст стал источником вдохновения для его идей.

На первом рисунке был изображен мужчина в длинном одеянии, стоящий возле ямы. Дело происходило ночью – на небе стояла луна. На заднем плане виднелись контуры деревьев. Мужчина опустил руку в яму и доставал из нее длинную белую кость. В другой руке он держал тонкое распятие и отгонял им бледную фигуру, наполовину высунувшуюся перед ним из-под земли.

– Осквернитель могил, – сказал Локвуд. – И отгоняет призрак с помощью железного или серебряного предмета.

– Такой же тупица, как мы, – заметила я. – Грабить могилы безопаснее днем.

– Возможно, он должен был делать это именно ночью, – возразил Джордж. – Да… Возможно, должен был. Ну, что там на следующей картинке?

На следующей картинке снова был мужчина в длинной одежде, возможно, тот же самый, стоящий на холме под виселицей. Снова луна на небе, облака. На виселице – разложившийся труп, обернутые лохмотьями кости. Мужчина отпиливает руку трупа длинным изогнутым ножом. И снова держит на изготовку распятие, которым отгоняет уже двух злых духов – один призрак парит в воздухе рядом с повешенным, второй со зловещим видом прячется за столбом виселицы. За спиной мужчины лежит раскрытый мешок, в нем видна кость, которую он выкапывал из могилы на предыдущем рисунке.

– Не умеет этот парень заводить друзей, – заметил Локвуд. – Он уже двух призраков против себя настроил.

– Это ты в самую точку попал, – сопя от волнения, сказал Джордж. – Он намеренно ищет кости, к которым привязан Гость, другими словами – Источники. Ну, что дальше?

На следующей картинке мужчина делал, в принципе, то же самое. Он стоял в выложенной кирпичами комнате с нишами или полками в стенах, на которых громоздились груды костей и черепов. У ног мужчины лежал раскрытый мешок, а сам мужчина копался на ближайшей к нему полке, выбирая череп. В одной руке он все так же слегка небрежно держал распятие, отгоняя уже трех бледных призраков – два из них уже были нам знакомы, третий – новенький.

– Это катакомбы, или оссуарий, место, куда складывают кости, когда старое кладбище переполнено, – сказал Локвуд. – На этих трех рисунках показаны места, где лучше всего искать Источники. А на четвертой картинке… – Он перевернул пергаментный лист и внезапно замолчал на полуслове.

– Ого, – сказала я.

Четвертая картинка отличалась от предыдущих. На этот раз мужчина был изображен стоящим в комнате возле деревянного стола и что-то собирал из кусочков нескольких костей. Было похоже, что он распиливает кости и собирает из них какой-то маленький круглый предмет.

Кусок стекла.

– Это инструкция, – сказала я. – Она рассказывает о том, как изготовить костяное стекло. И этот идиот Бикерстаф работал по этому руководству. Пятая картинка есть?

Локвуд взял последний лист пергамента и перевернул его.

Картинка была.

В центре рисунка было нарисовано зеркало из костяного стекла, установленное на низкой колонне или пьедестале, увитом плющом и украшенном какими-то большими бледными цветами. Слева, чуть в стороне от пьедестала, стоял все тот же мужчина и, приложив одну руку козырьком к глазам, напряженно смотрел в сторону стекла. По другую сторону пьедестала стояла целая толпа странных типов в ветхих лохмотьях. Все они были чудовищно худыми. У некоторых из них все еще сохранились лица с прилипшими к черепам волосами, другие уже полностью превратились в скелеты – под их одеяниями угадывались костяные руки и ноги. Одним словом, ни одного из них назвать здоровяком было нельзя. Все они смотрели в сторону костяного стекла и стоящего перед ним мужчину с таким же интересом, с каким изучал их он сам.

• Предыдущая
• 56/89
• Следующая