Где обитает любовь - Стюарт Элизабет - Страница 38

• Предыдущая
• 38/99
• Следующая

Элен попыталась вырваться, невнятно бормоча:

— Пусти… Я сама.

— Заткнись! Если хочешь добраться до своего дядюшки, так подчинись мне. Иначе полетишь обратно в грязь и уже оттуда не выберешься.

Элен затихла. Она чувствовала, как бьется совсем рядом могучее сердце Ричарда, а тепло его тела согревает ее. Ощущение от того, что он несет ее на руках, было на удивление приятным, как будто она погрузилась вновь в уют и покой своего детства. Но ей нельзя было расслабляться, поддаваться минутному обману, но и бороться с ним тоже нельзя — иначе он оступится или поскользнется, и они оба окажутся на дне пропасти.

Взобравшись на обрыв, Ричард осторожно опустил ее на землю. Элен увидела хаос, творившийся вокруг, — свалившиеся с повозки мешки лопнули, и зерно рассыпалось, сама повозка стояла дыбом, и одно колесо ее куда-то исчезло.

Она услышала, как Ричард сказал Жилю:

— Она в порядке, но повозку придется бросить. Собери то, что можно собрать, и погрузи зерно на оставшиеся повозки.

Как Элен хотелось встать и пойти… но она не могла. Ползком она добралась до лежащего Оуэна. Радости ее не было предела, когда она увидела, что раны его не открылись.

— Представляю, как тебе больно, но все же Господь к нам милостив.

Оуэн уныло усмехнулся:

— Земля не такая мягкая, какой была в дни моей молодости. Но могло быть хуже. Если б меня шлепнуло об утес, я бы с тобой сейчас не разговаривал.

Элен улыбнулась в ответ:

— Мне тоже повезло. Я проехалась на заднице по глине.

Они замолчали и, глядя друг на друга, радовались тому, что остались живы.

Копыта серого жеребца, на котором восседал Ричард, затопали рядом с их лицами и брызнули на них жидкой грязью.

— Другая повозка для вас готова! — прокричал Ричард, явно раздосадованный промедлением.

Появившиеся тут же солдаты подхватили Оуэна и понесли его к повозке, где уже разместилось несколько пленников. Элен встала и сделала попытку последовать за ним, но боль в животе заставила ее согнуться. Рука ее, ища опоры, повисла в воздухе, но Ричард успел, наклонившись в седле, подхватить ее.

Он оторвал ее от земли и посадил в седло впереди себя. Его широкая грудь стала для нее надежной опорой.

— Эй! — крикнул он блондинке, сидевшей в повозке, куда поместили Оуэна. — Последи, Маргарет, за нашим «святым» мучеником, чтоб он не испустил дух раньше времени. И пошли кого-нибудь сообщить мне, если ему станет совсем худо.

— Я лучше знаю, как позаботиться о нем, чем какая-то незнакомка, — слабо возразила Элен, но Ричард решительно устремил Мороэдда во главу колонны.

— С тебя достаточно путешествия в телеге. Остаток пути ты проскачешь со мной.

— Почему?

На такой прямой вопрос Ричард не решился искренне ответить.

— Потому что я так хочу. — Это был единственный ответ, который он счел подходящим.

«Он желает унизить меня перед Оуэном и другими пленниками, показать, что я на особом положении, что я у него в фаворе», — подумала Элен.

— Я бы предпочла ехать в повозке.

— Твоего мнения я не спрашиваю. Я здесь всем распоряжаюсь.

— Так же, как и украденным у меня жеребцом?

Ричард нахмурился и произнес:

— Твоим жеребцом? Скорее всего твой дружок Рхис прежде украл ее у кого-то из наших рыцарей. Никогда не поверю, что такой отличный жеребец принадлежит ничтожной девчонке.

— Мороэдд мой конь! — выкрикнула Элен и резко вывернула голову, чтобы встретиться взглядом с Ричардом. — Его никто не крал, кроме тебя, Ричард Бассет. Мороэдд из конюшни моего отца, и после битвы при Буилсе я ускакала на нем из родительского дома.

Ричард не скрыл своего удивления:

— Твой отец держал конюшню и имел таких благородных коней? Он, должно быть, был очень богат. Этот конь стоит столько же, сколько все мое жалованье за год. Скажи мне, Элен, кто твой отец?

Элен растерялась. Она ужаснулась тому, что язык подвел ее, и она, погорячившись, выдала часть своей тайны. Мороэдд, конечно, не мог принадлежать простому воину.

— Я не хочу говорить с тобой о своем отце. Он погиб от твоей руки или из-за тебя… кончим на этом разговор.

— Отлично. Я уверен — твой дядя мне все расскажет… если я слегка надавлю на него.

Элен наморщила лоб, поспешно придумывая какую-нибудь подходящую историю, которая могла бы отвести подозрения Ричарда насчет ее истинного происхождения. Узнав, кто она, Волк из Кента не выпустит ее из своих железных рук, и ей и Оуэну никогда не добраться до Франции.

— Гвенвинвин! — пришло ей на ум имя одного из родственников Эниона. — В Повисе он считался самым богатым.

— Я бы сломал язык, произнося это имя, но о нем я слышал. Однако у него не было дочери.

— С моей матерью он не был обвенчан. — Элен все дальше увязала в своей лжи.

— О! — Ричард не знал, что еще сказать. Значит, она — дитя любви. Ему стало стыдно за то, что он стал копаться в ее прошлом. — Прости… я не стал бы настаивать.

— В Уэльсе быть незаконнорожденной не постыдно. Такие дети имеют все права на наследство. Моя доля была — вот этот конь. — Элен потрепала холку Мороэдда. — После поражения при Буилсе и всеобщего бегства я поторопилась забрать свое наследство.

— Но этот конь не для женщины! Я найду тебе другую лошадку, а этому дьяволу предназначена иная участь. Твой Мороэдд — боевой конь. После недолгой выучки он станет истинным подарком для рыцаря. А Эдуард обожает жеребцов серой масти.

До нее не сразу дошел смысл сказанного Ричардом, но зато потом будто костер разгорелся в ее глазах.

— Ты посмеешь отдать моего коня… Эдуарду Английскому? Я лучше перегрызу коню все вены — пусть твой хозяин получит в дар конский труп! Я достану нож и отрежу Мороэдду голову. Много радости доставит твоему королю голова серого жеребца?

Ричард был поражен этим взрывом.

— Ты переходишь все границы, Элен! Я прощаю многое, потому что сочувствую твоему горю, но не смей так отзываться о моем короле! — Он был так возмущен, что под загаром его кожа побелела. — Предупреждаю, тебе это дорого обойдется!

Элен тяжело дышала, каждый мускул ее был напряжен. Приступ ярости превратил девушку в хищного оскаленного зверя. И все же жесткий тон Ричарда на нее подействовал. Она не решилась и дальше провоцировать его.

— Приношу свои извинения за то, что открыла благородному лорду истинные свои мысли. Я забыла, кто я. Ты овладел моей страной и моим домом… ты успел перебить всех моих родичей, кроме Оуэна… Ты распоряжаешься моим конем и моим телом. Я должна благодарить Господа за то, что ты проявляешь терпение к моим выходкам.

Ричард тяжело вздохнул:

— Кто-нибудь говорил тебе, Элен, что у тебя язычок как змеиное жало? Теперь мне становится понятно, почему в семнадцать лет ты еще не замужем.

— Думаешь, у меня не было предложений? — Она готова была расхохотаться. — Я добилась у отца разрешения подождать с браком до семнадцатой годовщины. И он уважил мою просьбу.

— Однако ты не отказывалась от любовных шашней, — тут же отозвался Ричард. — Ты не отказала парню, которого убили при Буилсе.

Ричард тут же пожалел о своих словах.

— Не из меня источается яд, а из тебя! — в ярости возразила Элен. — Он был моим нареченным, потому что я любила его с детских лет! Ты никогда не познаешь такой любви… — Она вложила в последние слова сколько могла презрения.

Ричард предпочел ничего не говорить в ответ, и тяжелое молчание воцарилось на два долгих часа. С наводящей уныние медлительностью они взбирались все выше по извивающейся петлями дороге и, только достигнув вершины хребта, увидели в разрыве облаков отблеск золотистого вечернего солнца.

Ричард, придержав поводья, остановил коня, любуясь открывшейся перед ними панорамой. За скалистыми пиками, хоть грозными, но уже ниспадающими мрачными цепями вниз, виднелось море, бьющееся о прибрежные утесы. От такого зрелища захватывало дух. На самом большом утесе с плоской вершиной высилась знаменитая и неприступная крепость Гуинлин. Ее сложенные из светлого камня стены сверкали подобно бриллианту в закатных лучах.

• Предыдущая
• 38/99
• Следующая