Если бросить камень вверх - Усачева Елена Александровна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/27
• Следующая

Десятый регион – это где? Неужели тектонические разломы так быстро происходят? Надо посмотреть новости. Вдруг землетрясение где готовится, и рыбки уже выпрыгивают из своих аквариумов? Вдруг цунами, и надо срочно спасать серферов? Можно будет потом похвастаться перед папой – даже он такого результата не добивался. У него только «Гудзонское чудо» и один метеорит в Челябинской области. Мелочь.

Добрела до телефона, по памяти набрала свой номер.

Звонок какой-то стал… крякающий. Чего этот балбес понаставил опять? Каких рингтонов понапокупал?

– Как живот?

– О! Сашка! Ты приедешь? Тут жратва вообще никакая. Солить нельзя. Кетчуп не дают. Привези мне хот-дог.

– У тебя живот.

– Ерунда, колики какие-то. В туалет сходил, и все прошло. А они держат. Я уже тренироваться хочу. На спортбазе потом обед нормальный.

– Мать не приедет, можешь не стараться.

– Да? Жаль. Тогда сбегу. Чего мне здесь лежать-то? У меня как раз сотня на Макдональдс осталась. У них тут после обеда или ужина вообще тишина, как в морге. И лампочка жужжит. Можно орать – никто не услышит…

План побега был длинный и путаный. Все сводилось к тому, что в тапках он далеко не убежит, а стащить кроссовки не у кого, но если добраться до первого же магазина…

– Ты во?ды смешай, все получится. Река есть?

– Течет что-то. А другую воду я где возьму?

– Посмотри на этикетке бутылки. Бери иностранную. Быстрее подействует.

Больше объяснять ничего не надо было. Арсений – достойный сын своего отца – и так все знал. Но в отличие от отца обладал повышенной вредностью. Угукнул в ответ и куда-то трубку сунул. То ли под одеяло, то ли под подушку. Саша послушала, как шуршит ткань, как с неприятным звуком переставляется табуретка, как скрипят пружины кровати. Простучали шаги. Раздалось приглушенное: «Стой, стой!», и Саша осторожно нажала кнопку с красным значком. Спортсмены – они упертые. Сеньку никогда ничего не останавливало в достижении цели. Нашел бутылку и рванул к реке. А оттуда прямым ходом за бутерами в ресторан. Надо было его предупредить, чтобы поосторожней был со смешиванием. Не всегда получается так, как хочется. Иногда случается так, как хочется кому-то другому. Вот и телефон бросил. Придется возвращаться за ним.

Саша побродила по коридору, нашла мамин кошелек, положила на подзеркальник упавшую перчатку.

Что-то смущало в забытом Сенькой сотовом. Он лежал в кровати в больнице. Предположим, под подушкой лежал. Теперь братца никто не найдет. Будет он скакать козликом по Краснодару, неуловимый и невидимый. А если на телефон позвонят…

Звонок заставил тени разбежаться по углам. Телефон стоит на тумбочке. Черная коробочка, из нее торчит трубка. Сейчас она мигает дисплеем, меняя свет от голубого до зеленого.

– Что у вас там творится?

Ну, конечно! Все-таки забыть телефон – не лучшая Сенькина идея. Как и все прочие в его бестолковой жизни.

– Где твоя мать? Что она творит? Что же вы по-людски-то не живете!

– У нас все очень даже по-людски.

Спорить с бабушкой – это она зря. Бабушку не переспоришь. Десятый регион – может, это зона сейсмической активности, а она туда мирный камешек отправила. Надо лучше готовиться. Отец бы так не поступил.

– Где же по-людски? Где? Я звоню тебе, а попадаю на какую-то медсестру, которая сообщает, что Арсений сбежал из больницы. К нему мать поехала? Как она его искать будет?

– По общим приметам. Дадим объявление в газету.

– А вы все шутите? Ну, шутите, шутите. Потеряете парня.

Саша хотела сказать, что никуда он не денется. Проголодается и вернется в больницу. Но бабушку лучше было не злить. Это бабушка, это серьезно. Зачем ее расстраивать по пустякам, когда впереди глобальные потрясения. Цунами, землетрясения и немножечко переездов.

– Баб, не переживай. Все хорошо. Я уже звонила тренеру…

– Что ты мне все время врешь? Что у матери с телефоном? Опять выключила? Хорошей палки на вас нет. Как вы вообще могли отпустить больного парня в поездку? Куда мать смотрела? А это все ваши разъезды, все какие-то проекты. В нормальных семьях родители дома сидят, за детьми следят, а не мотаются, черт знает где. Или хотя бы немного о них беспокоятся. А здесь – кукушкино племя. Разбросали детей по гнездам и поют себе. Правила надо соблюдать! Правила. Чтобы как все. Учиться хорошо, профессию выбрать подходящую, выйти замуж за человека, а не за поэта какого-то, прости Господи! Ты же хорошая девочка, все понимаешь.

Нет, нет, она не будет с бабушкой спорить. Не будет!

Саша шагала, слушала. Бабушка говорила категорично, перебивать себя не давала.

Туда-сюда. Дверь. От нее по прямой до кухни. Развернуться около барной стойки, три шага до стены. Обратно до двери. От движения – сквозняк. Он заставляет шуршать на стене маски.

Туда-сюда. По схеме.

Что и требовалось доказать.

– Ты вообще представляешь, кем ты вырастешь? Алло! Александра! Ты меня слышишь? Что ты за человек?

– Хороший. Наверное.

– Наверное… Ты даже в этом не уверена! А что будет дальше?

Если долго смотреть на свое отражение в зеркале, когда в прихожей не горит свет, становится страшно. Из темноты выступает что-то еще более темное. От уха идет свет. Он вылизывает щеку, та наползает на нос. Глаз ненормально блестит.

– Хорошо, бабушка, если тебе хочется без «наверное», то я хороший человек. И семья у нас очень хорошая, веселая. Нам она нравится. И мне, и Сеньке, и Варваре. А что она не похожа на других – так это не беда. Никто ни на кого не должен быть похож. Чем больше будет непохожих, тем интересней. И это хорошо, что запутано и ничего нельзя понять. Это замечательно. А когда вырасту, я тоже буду все запутывать, чтобы в моей жизни не завелось ничего правильного. И я не хочу нравиться всем. Я буду нравиться папе и маме.

– Так заговорила, да? – скрипуче спросила бабушка. – Считаешь себя взрослой? Ну, конечно, тебя же постоянно одну оставляли, с Сенькой возиться приходилось. Так вот послушай меня, лапочка, никакая ты не взрослая. И все, что ты мне сейчас говоришь, глупости младенца. А будешь сильно выделяться, получишь по шапке как миленькая. Родители ей нравятся. Ничего. Они еще получат свое, по полной. Так люди не живут.

– Только так и живут! И все у родителей будет хорошо!

Говорить дальше не было сил. Саша дала отбой. Побежала по квартире, зажигая свет. Компьютер просыпался невероятно долго. Все что-то недовольно бурчал, ворчал, шуршал мотором.

«О чем ты хотел поговорить?» – отбила Тьме.

Велеса в сети не было.

Неделя странно растянулась во времени. Начались контрольные, разговоры были только об оценках в четверти. Саша контрольные заваливала, потому что ждала возвращения отца – в пятницу. И эта пятница совершенно не собиралась наступать. Она пряталась за минутами, за ритуальными завтраками, за возгласами учителей.

Саша стояла у школьного крыльца, ела мороженое, когда вдруг поняла, что ждать осталось недолго – сегодня четверг. По четвергам у них биология, как раз биологичка ее ругала за недописанную лабораторную. Что-то там надо было с клетками сделать. А какие клетки, если вокруг глубокая осень? Снег вот только все не выпадает.

Светка Варчук зябла. На ней были неожиданные для конца октября ботиночки и тонкая куртка. Голубоватая трубочка замороженного сока гармонировала с цветом ее лица. Перемена короткая, надо торопиться.

– Нет, ну что за паршивая погода! Ненавижу осень! И мороженое какое-то кислое.

– Ты, Светка, сама кислая.

– Мир несправедлив. Чему тут радоваться?

– Тому, что завтра пятница.

– Ты, значит, вся такая веселая. А! Ну, конечно! Все же вышло, как тебе хотелось.

– Когда хотелось?

Мороженое полетело на землю.

– Зря купила. Это все ты со своей канителью: «Хочу мороженое, хочу мороженое!»

– Я и хочу. – Саша отвернулась. Ей вдруг почудилось, что Варчук сейчас отберет у нее пломбир.

• Предыдущая
• 18/27
• Следующая