Прекрасный секрет (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 24

• Предыдущая
• 24/67
• Следующая

Одно дело анализировать все, что он сказал на совещании или кому-нибудь из коллег, когда это не имело ко мне никакого отношения, но сейчас? Ни за что не поверю, что он не обдумывал произошедшее. И сегодня будет иметь значение каждая мелочь.

Я слышала, как он разговаривал по телефону буквально за дверью. Ждал ли он меня? Казалось, ему нужно уходить; вернется ли он в кабинет перед уходом?

– Все это бессмысленно, – сказал он в трубку, и его роскошный акцент – единственное, что не дает словам звучать резко и откровенно сердито. – Сроки по завершению работ, что нам поставили, сокращены на полгода. Вариантов быть не может.

У меня ушки сразу стали на макушке; никогда раньше я не видела его таким раздраженным.

Он молча слушал своего собеседника, и у меня появилось странное чувство, будто он смотрит на меня. Я размотала шарф, сняла пальто и повесила его на крючок за дверью. Кожей ощущая его внимание, я чуть наклонила голову вперед и потрясла головой, чтобы волосами скрыть начинающий проступать румянец на щеках.

– Тони, я веду проект Diamond Square не потому, что не могу отказать, а потому, что я знаю, о чем, черт побери, говорю. Скажи им, или нет, лучше я сам. У меня не возникнет проблем доказать свою точку зрения, – сказал он, и я отчетливо услышала его раздраженный вздох.

Тони. Вот гадость.

Схватив свой блокнот, я повернулась к нему.

– Все в порядке?

Он кивнул и сунул телефон в карман, не потрудившись ничего пояснить по поводу звонка.

– Помимо встречи кое с кем из инженеров MTA [Metropolitan Transportation Authority – крупная транспортная компания на Северо-Востоке США – прим. переводчика], я хотел бы посетить несколько станций метро и понять для себя, какие из шлюзовых систем им можно предложить.

Он снова выдал мне вежливую улыбку.

Найл вернулся в свою нору.

Кивком показывая в сторону лестницы, он спросил:

– Не могла бы ты сопроводить меня?

***

Станция South Ferry – одна из наиболее пострадавших от урагана Сэнди. Вход со стороны улицы был всего в тридцати метрах над уровнем моря, и тоннель затопило в считанные минуты. Морская вода уничтожила практически все на своем пути, повредив проводку и оборудование. Все было так залито, что работникам приходилось пробираться вплавь. Вот почему мы здесь, предугадываем наперед ходы матери-природы, чтобы разработать систему, благодаря которой в будущем можно будет предотвратить катастрофические последствия, подобные этим.

Машины со свистом проносились мимо, когда я спустилась вслед за Найлом на заново открытую станцию, не сводя глаз с его широких плеч, когда он шел впереди меня. Сегодня он мистер Серьезный И Деловой. Выражение его лица оставалось нейтральным на протяжении всей поездки на такси до станции, а разговоры были сведены к минимуму. На нем был темный костюм и пальто на тон темнее, а коричневый кашемировый шарф так и норовил соскользнуть с лацканов и, взлетев, приземлиться на его плечах. Так было всегда, когда Найл Стелла шел.

Найл представил нас обоих ожидающей группе инженеров, запомнил имя каждого и внимательно их выслушал, пока нас вели от одного конца тоннеля к другому.

Это было ошеломляюще: видеть его таким – компетентным и в своей стихии ­– и при этом помнить, как он выглядел вчера вечером. За полгода я собрала целый каталог Моментов Найла Стеллы, и те несколько личных, что я внесла по приезде в Нью-Йорк, казалось, затмили все остальные.

Найл попросил меня подойти поближе, и я наблюдала, как он присел, измерил и осмотрел один из выходов. Мой мозг был в полном бардаке, и я с трудом могла сосредоточиться: я хотела все понять и все в себя впитать, но после вчерашнего рядом с ним превращалась в совершенно невменяемую. Он думал об этом? Или же делал вид, что ничего не произошло?

И тут мне в голову пришла ужасающая мысль: а вдруг он ничего не помнит?

Пока работал, он делал различные заметки и кому-то звонил, но вокруг было шумно, и из-за поездов и людей было трудно его услышать. Я стояла настолько близко, что время от времени его плечо задевало мою ногу.

Я решила, что это случайно, и старалась не реагировать, когда по коже всякий раз пробегали мурашки. Но на второй и третий раз у меня появились вопросы.

– Руби, – быстро взглянув на меня, позвал меня он. – Ты все записала по этой заново открытой станции?

Я кивнула. Конечно, записала. Но, поскольку это было для него важно, я пометила это еще раз. Моя ручка остановилась, кончиком стержня упираясь в бумагу, когда я почувствовала, как его ладонь обхватила меня за голень. Задержавшись там всего на мгновенье, пальцы двинулись вверх к колену, слегка сжимая, после чего все исчезло.

Каждый нерв в моем теле замкнуло, начиная от места, где он меня коснулся, и заканчивая между ног. Я покачнулась, соски затвердели, грудь отяжелела, и между бедер заныло.

Мое сердце подпрыгнуло. Он помнил; просто сражался с собственными противоречивыми мыслями.

Чем больше времени мы проводили друг с другом, тем более расслабленным он становился, и оставшуюся часть дня он позволил себе бессловесный флирт: прижал руку к моей пояснице, когда мы покидали станцию, пальцами убрал прядь с моего лба, когда мы стояли в очереди за кофе, и даже несколько раз провел большим пальцем по моей нижней губе, когда мы ехали в метро по темному тоннелю.

Я не могла дышать. Едва удерживала себя в вертикальном положении.

Когда освободилось место, он предложил мне сесть и встал достаточно близко, чтобы пряжка его ремня была в десятке сантиметров от моего лица. Передо мной открывался вид на его торс, тонкая рубашка была аккуратно заправлена в брюки. А ниже была ясно видна длина его члена, уже наполовину твердого.

Господи боже.

Я протянула руку и зацепилась пальцем за его ремень, пока он пристально и молча смотрел на меня.

Когда мы вышли в город, и я остановилась, пытаясь сориентироваться, он подошел ко мне сзади. Его большие руки сжали мои бедра, и он прижал меня к себе.

Я почувствовала его.

В смысле, его.

У меня перехватило дыхание, когда он прямо мне в ухо произнес:

– Нам налево.

К тому моменту, как мы вернулись в наш временный офис, я была готова взорваться. Я чувствовала набухание и влагу между ног. Чувствительность достигла максимума, и даже самые обычные касания – потирание кружева бюстгальтера на груди – казались невероятно эротичными.

Но то, что, я думала, вот-вот начнется… ни к чему не привело. Вместо того, чтобы закрыть дверь в пустом офисе и прикоснуться ко мне – меня ни капли не волновало, что мы на работе – он направился к своему небольшому письменному столу и начал копаться в документах, пока я стояла там, возбужденная, сбитая с толку и не в состоянии вымолвить ни слова.

Это была пытка. Быть настолько им увлеченной, чувствовать, как растет его интерес, но видеть, как каждый раз после шага вперед он закрывается. Я хотела бы просто попросить, но боялась, что после этого он закроется навсегда.

Кроме того, у меня все ныло. Этот день был полон тихой нежной прелюдии, и мое тело ощущалось, словно пришпиленная бабочка. Я практически вибрировала.

Слава богу, наш туалет был не общей, и я вошла туда, закрывшись на замок, и сделала, наверное, первый настоящий вдох за целый день. Я все еще помнила слабый аромат его одеколона, как если бы он был выжжен на моих органах чувств. Я подошла к небольшой скамье с кожаным сидением, что стояла под окном, и представила, как он будет пахнуть вблизи, если я прижмусь носом к его коже.

 Удерживая этот образ, я села и спустила трусики вниз по ногам, представив тепло его кожи под моими прикосновениями. Мои пальцы стали его, они пробежались по бедрам и коснулись меня между ног. Если бы я прислушалась, то услышала его голос, он с кем-то говорил по телефону. Я притворилась, что он говорит только со мной.

• Предыдущая
• 24/67
• Следующая