XXI век не той эры (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 69
- Предыдущая
- 69/87
- Следующая
А гостья из прошлого, похоже, решила побить все рекорды по выведению мужчины из душевного равновесия и совершению неожиданных поступков. Сначала конь, потом сцена на скале…
Её совершенно искреннее и добровольное желание доставить ему удовольствие таким желанным любому мужчине способом приятно удивило именно тем, что было её инициативой. А осторожные бережные прикосновения тонких пальчиков, нежных губ и языка, да и общий вид рыжей лохматой макушки в подобном положении возбуждали до полной потери самоконтроля.
Потом были слёзы в ответ на его слова, которые обычно вызывали страх. Причём слёзы жалости, и вот это уже не радовало, а, скорее, раздражало: не привык Ульвар сын Тора, чтобы его жалели. Не привык, никогда не испытывал подобного и не знал, как на это реагировать. И потому — злился. Жалость — удел слабых, а чувствовать себя слабым мужчина не умел, и не желал учиться.
Потом ещё платье… Спору нет, выглядела Ольга в подобном наряде по-настоящему привлекательно, что был вынужден признать даже далёкий от эстетизма сын Тора. Только этот факт опять не обрадовал и не добавил хорошего настроения. Отчего-то ужасно не хотелось, чтобы кто-то посторонний видел, насколько хороша его женщина. И эта эмоция тоже была непонятна, и тоже раздражала.
Впрочем, по дороге Ульвар всё-таки сумел её растолковать. Это чувство было сродни тому, что по милости Её Величества он испытал совсем недавно, просто менее острым. Страх потерять женщину, только теперь не в случае её смерти, а в случае её гипотетического желания уйти.
Решение нашлось быстро, а реализовать его было совсем нетрудно. К тому же, очень удачно сотрудник сертифицированной организации по работе с кацалиоцли и некоторыми иными полезными и распространёнными приборами перепутал настройки, и у Ульвара появилась возможность добраться до свежевыданного женщине удостоверения личности, чтобы спокойно уладить все формальности. Подключиться к чужой цале было делом техники: полубог был всё-таки очень грамотным и разносторонним человеком, а Ольга совсем ничего не понимала в окружающих реалиях и подобному произволу не пыталась противиться даже инстинктивно.
Явление собственного кузена вызвало раздражение, не больше того. А вот его поведение откровенно разозлило. Впрочем, здесь уже не было ничего удивительного и неожиданного: оскорбление женщины — это оскорбление сопровождающего её мужчины, если он, конечно, мужчина. Это была установка откуда-то из давних, ещё довоенных времён, когда сын Тора был просто молодым аристократом.
О том, что Ольга может возражать против его решения, мужчина просто не подумал. Когда она высказала свои претензии, он в глубине души признал их справедливость: поступок был грубый и даже незаконный (наверное, впервые в жизни Ульвар сознательно и цинично нарушил что-то кроме морально-этических норм; можно сказать, памятный день). Только женское недовольство всё равно меркло на фоне собственных вдруг обнаружившихся страхов. Бояться сыну Тора очень не понравилось.
Что касается сцены в леталке… К обучению маленьких абсолютов во все времена подходили очень ответственно. Уже к году слишком сильные малыши умели соизмерять силу и не причинять вреда окружающим даже в очень эмоционально возбуждённом состоянии. Поэтому случаи, когда полубоги вдруг оказывались неспособны себя контролировать, были очень редки. А уж ситуации, когда при этом по их вине страдал кто-то из окружающих людей, и вовсе можно было пересчитать по пальцам. Основополагающее, самое главное и самое сильное «табу» в жизни абсолютов: соразмерять силу.
В общем, Ольгу Ульвар вряд ли ударил бы, даже если бы она не вызывала в нём столь странных и непривычных эмоций. Но то, что он всё-таки не сдержался, было показательно.
Правда, и на этом неожиданности не закончились. Сын Тора и правда очень не любил разговаривать и кому-то что-то объяснять, и делал это только в крайнем случае. И его полностью устраивало, что окружающие не жаждали получить разъяснения именно у него, предпочитая выяснять интересующую информацию иными, менее нервными способами. Так что желание Ольги поговорить было очень некстати, но почему-то раздражало гораздо меньше, чем могло, и он даже не рявкнул на неё, как делал обычно. Ворчал, но всё равно рассказывал. Хотя и обрадовался прилёту эвакуационной службы.
Проще говоря, поступок Императрицы запустил целую цепочку событий, быстро и беспощадно пинками загоняющих полубога в неотвратимое светлое будущее.
А пока Ульвар сын Тора занимался устройством своего быта и личных отношений на Терре, можно сказать — наслаждался заслуженным отдыхом, в окружающем мире продолжала кипеть жизнь. Поместье Йенсен действительно было очень тихим уголком в глубочайшей глуши; туда не доносились отзвуки взрывов.
Обстановку в Империи и быт её жителей сложно было назвать безоблачными, но Ульвар знал, о чём говорил. Здесь действительно не умирали от голода, и действительно не было непроглядной нищеты. И большинство жителей Империи действительно искренне клало свою жизнь на алтарь общей войны.
Но всегда находились те, кому хотелось больше, причём чужими руками и задарма, и легионам порой приходилось выступать против собственных граждан. Так отдыхающий и проходящий доукомплектовку «Гамаюн» успел за это время совершить вылазку из системы звезды Центурион-альфа в соседнюю систему Центурион-гамма, где на одной из планет вспыхнул мятеж, и оный мятеж подавить.
На передовой же привычно и почти обыденно полыхало. Девятый гвардейский легион «Чончон» в тяжёлом бою отстоял Скальд, а одиннадцатый легион «Джатаю» в противостоянии с лиепчи успел потерять и вернуть обратно сразу две системы пятого сектора.
К слову, секторов было как раз пять. Это была наиболее крупная форма административного деления Империи, и системы относились к секторам по «территориальному» признаку. На каждый сектор приходилось по два легиона, отвечающих за их безопасность, за исключением первого сектора, в котором и находилась Терра; там, в самых старых колониях, покой граждан охранял первый легион «Феникс».
А Императрица… О, у неё действительно было много дел. И стало большой удачей, что её консорт Муэто Перо Совы взвалил на себя заботу о тех сферах жизни Империи, в которых Её Величество не то чтобы не ориентировалась; скорее, просто не любила копаться. Хотя разделение в итоге получилось нестандартным: в военной стратегии и технике женщина разбиралась гораздо лучше своего супруга, главным интересом которого была так нелюбимая ей экономика.
Жизнь Императрицы сложно было назвать спокойной. За это время она успела не по одному разу облететь почти все обитаемые миры (которых было сравнительно немного), нанести визиты всем легатам легионов, разобраться с проблемами в нескольких аристократических родах помимо Йенсенов… Много чего успела. Кроме отдыха.
Такие вечера, когда можно спокойно повозиться на ковре с младшими детьми и никуда не спешить, в её жизни выдавались очень редко. И Муэто очень любил наблюдать свою решительную супругу в подобные моменты.
Правда, сейчас Императрица мыслями явно была далеко.
— Что за думы омрачают твоё чело, моя Императрица? — с ироничной улыбкой подал голос мужчина, вот уже пару минут стоявший в дверях комнаты и до сих пор не замеченный.
— Вам обязательно так подкрадываться, мой Император? — проворчала Ариадна, вздрогнув и испуганно вскинувшись.
— Не ворчи, я не подкрадывался. Ты просто слишком погрузилась в мысли. Что случилось? — поинтересовался он, подходя ближе и присаживаясь рядом с частью собственного семейства на корточки, с рассеянной улыбкой слушая лепет и восторженные визги облепившего отца потомства.
— Да ничего нового, — поморщилась женщина. — Мне, видишь ли, одно дело не даёт покоя… Помнишь, я рассказывала тебе про ту милую девочку, предначертанную Ули?
— Как он относится к тому, что ты его до сих пор так по-домашнему сокращаешь? — усмехнулся Муэто, не сразу сообразив, о ком речь.
— А он не знает. Хотя, подозреваю, он просто недовольно поморщится, и этим вся его реакция ограничится. Мне кажется, он уже совсем превратился в механизм, и надежды на излечение нет. Вот зачем это нужно было отцу, скажи мне? Сын Тора никогда не был таким уж милым и человечным, но это всё-таки слишком. Я, конечно, кое-что предприняла… Но пока результат не проверяла, боязно как-то. Да и не об этом речь, — оборвала она себя.
- Предыдущая
- 69/87
- Следующая
