Дым и зеркала (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/90
• Следующая

— В смысле, мы тебя всегда поддержим. В любой ситуации. Тебе есть, кого просить о помощи.

— О помощи с чем? — нет, я догадываюсь, на что он намекает. Но… как узнал? Откуда? Вряд ли Пир кому-то проболтался. Не то чтобы я жаждала скрыть всё от своих друзей, просто не хотела их расстраивать по пустякам. Тем более, ничего столь уж ужасного пока не случилось. И, если Инина приласкает, не случится.

— Да так, в общем, — пожал могучим плечом Бьорн.

Больше мы тревожной темы не касались, хотя Хаарам порой поглядывал с задумчивым интересом. Болтали о чём-то постороннем, а часть времени просто молчали. Я шла посередине, взяв мужчин за руки, и чувствовала себя удивительно легко. Так, наверное, ребёнок рядом с родителями чувствует себя маленьким центром мира, которому ничто не может угрожать.

По сравнению с ними, особенно с Бьорном, я и со стороны выглядела ребёнком.

Этот человек, происходящий из семьи потомственных офицеров, внушает всем незнакомым людям ужас и трепет. Огромного роста, с широченными плечами, мощный и при этом удивительно ловкий. Его суровое лицо с рублеными чертами может показаться красивым только тому, кто видит красоту в южных ледяных морях и их промёрзших до самого Нижнего мира безжизненных прибрежных скалах, омытых седыми волнами.

Что никого не оставляет равнодушным в облике Бьорна, так это его великолепная коса настолько яркого рыжего цвета, что боязно дотронуться до неё рукой — того гляди, обожжёт. Толщиной, между прочим, с две моих руки и длиной до пояса; на зависть многим девушкам, включая меня. По родовому обычаю Берггаренов, молодые мужчины не стригут волосы до появления сына. Когда наследнику исполняется три года, отец состригает косу, и мать плетёт обережный пояс из специальных нитей и этих волос. Мать же «жертвует» по пряди волос каждому ребёнку, не только старшему, и делает из них «детские» обереги, которые защищают малышей с самого рождения.

Вернее, обычай этот существует не только в их роду, он довольно распространён на их исторической родине, в Халлее. Предок Бьорна уехал оттуда в связи с какой-то мутной околополитической историей лет триста назад, и с тех пор Берггарены верно служат новой присяге.

— Ладно, господа, я вас покину. Спасибо, что проводили, — улыбнувшись, я по очереди чмокнула друзей в подставленные щёки. — Пойду думать.

— Не перестарайся, — усмехнулся Хар. — Я к тебе завтра загляну, дело есть.

— Конечно. Хорошего вечера!

Ночь я просидела, углубившись в подсчёты и размышления. И оно к лучшему; неприятные мысли и предчувствия не то чтобы совсем оставили меня, но осели в дальних углах сознания, вытесненные более насущными переживаниями. Я, прекратив преждевременные стенания по безвинно загубленной жизни, вдумалась в смысл поставленной передо мной задачи и ужаснулась.

Объём работ, который мне предстояло выполнить меньше чем за трое суток, был чудовищен. Однако интересная задача всерьёз захватила меня, несмотря на суеверный страх перед Вечным Странником и его недостижимой возлюбленной.

Историю, а, вернее, сказание о Безумной Пляске я знала отлично, как, впрочем, любой урождённый обитатель Южной Земли. Согласно этой легенде, Вечный Странник однажды влюбился в смертную девушку. Девушка эта была то ли танцовщицей, то ли лицедейкой, то ли просто беззаботной дочерью любящих родителей. Она была прекрасна, юна и невинна; но что ожидало её подле самого страшного из богов, способного принести смертным лишь ужас и муки? Говорят, Страннику так отомстила за оскорбление жестокая шалунья Глера[4]; иначе никак нельзя объяснить столь внезапное и сильное чувство сурового и лютого божества к обычной, в сущности, девушке.

Зимний солнцеворот, равно как солнцеворот летний и дни равновесия (иначе говоря, равноденствия) — крупные праздники не только для смертных, но и для богов, и для всевозможных нелюдей.

Летний солнцеворот — страшное время, когда можно запросто стать жертвой шутки опьяневшего божества или расшалившегося волшебного существа. В этот день люди не выходят на улицы без масок, и считается правильным менять маски по меньшей мере дважды в день; тогда, по поверью, нечистые намерениями высшие и стихийные силы не успеют всерьёз заинтересоваться и навредить.

В день зимнего же поворота года всё несколько спокойней, это день веселья смертных. В этот день даже боги обязаны соблюдать законы мира смертных; не столько уголовные, сколько физические и магические. Хотя маски являются столь же неотъемлемыми частями праздника. Только если в летний солнцеворот личина должна быть максимально далёкой от человеческого облика, зимой — наоборот, маски изображают гротескные человеческие лица, либо не изображают вовсе ничего.

Так вот, согласно легенде, именно в день зимнего солнцеворота и случилась роковая встреча Вечного Странника и его несчастной возлюбленной. По одной версии, они столкнулись в мире смертных именно в этот день, по другой — бог пытался побороть неожиданно вспыхнувшее чувство к случайно встреченной (как вариант — увиденной во сне или в Зеркале Судеб) смертной девушке, и как раз в этот день не выдержал.

В любом случае, встреча состоялась на одном из широких гуляний. В этот день не принято интересоваться личностью случайного партнёра по танцам и не принято проводить слишком много времени рядом с одним человеком. Единожды поймав в объятья свою несчастную возлюбленную, Вечный Странник был взбешён, когда какой-то бедолага бесцеремонно вырвал из его рук смеющуюся девушку. Злость его пролилась не сразу, бог попытался забыться в веселье. Но вскоре маски и руки случайных кавалеров, имевших наглость вести в танце ту, которую Странник уже считал своей, переполнили чашу терпения. Любовь, как известно, не только слепа, но и глуха, и, зачастую, ещё и глупа, а боги в своей рабской покорности этому чувству порой бывают не лучше смертных.

Короче говоря, кончилось всё плохо. Разъярённый бог нарушил запрет на применение своих божественных сил и явился во всей красе и мощи. Разумеется, ставшие свидетелями этого явления люди подобного потрясения не выдержали; кто-то обезумел и начал бросаться на окружающих, кто-то — покончил с собой. Не стала исключением и несчастная девушка, с восторженной улыбкой перерезавшая себе горло. Откуда она взяла нож, история умалчивает, но зато в подробностях живописует горе и ярость несчастного бога.

Поскольку покарать Вечного Странника никто из богов не рискнул, да и, по совести, виноват был не он, а Глера со своими неуместными шутками, бессмертные, посовещавшись, общими усилиями сняли с «коллеги» приворот. Смертным посочувствовали, но кто их, смертных, вообще считает? Умерли и умерли, десятком больше, десятком меньше…

От болезненной страсти Вечный Странник излечился, но по всё той же легенде в зимний солнцеворот он воскрешает вокруг себя тот день и тот единственный танец. А несчастный, которому доведётся попасть в Безумную Пляску, будет обречён пополнить ряды танцоров. Поскольку Вечный Странник — бог мук и безумия, он, разумеется, по природе своей не способен принести попавшим под его власть людям освобождение. Так что, умирая в страшных пытках Безумной Пляски, каждый год они обречены воскресать, чтобы исполнить свой единственный танец и вновь умереть.

Вот эту «добрую» «счастливую» сказку мне и предстояло инсценировать. И если первая часть, с выходом и танцами, представляла сложность исключительно техническую, то неизбежно следующее за ней кровавое безумие вызывало ещё и психологическое отторжение. Да, Иллюзионисты под всей шелухой наносных масок в большинстве своём люди невозмутимые и довольно жёсткие, но предстоящая сцена попахивала отнюдь не жёсткостью, а форменным садизмом и, более того, мазохизмом. Ведь для того, чтобы иллюзия получилась достоверной, — а именно за это мне и платят, — я должна поверить в то, что вижу; то есть — стать свидетельницей подлинного кровавого спектакля, пропустить его через себя. Страшно представить, сколько мне придётся вычищать последствия этого заказа из собственного разума, но… аванс получен, и вернуть его я не смогу физически.

• Предыдущая
• 9/90
• Следующая