Полуночная роза - Стюарт Энн - Страница 17

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая

— Она жива, Элин, — попытался утешить ее Тони, — ты не должна думать ничего плохого.

— Не могу, Тони. Жилли бы ни за что не взяла этой накидки по собственному желанию, ни за что бы не надела ее, пускаясь в романтическое приключение. Она бы наверняка захотела выглядеть как можно лучше, уезжая со своим любовником, а не походить на… на облезлую лягушку.

— Допустим, — согласился Тони. — Давай представим, что Николас похитил ее. Зачем? Твой дворецкий утверждает, что он был все это время тяжело болен. Ты полагаешь, у него в голове помутилось? Конечно, Блэкторны очень неуравновешены. Думаешь, он окончательно рехнулся?

— Понятия не имею, — упрямо твердила Элин, — только Жилли уехала с ним не по своей воле.

Тони не двинулся с места и ничего не сказал. Затем он подошел, протянул к ней свои крупные руки и легонько взял ее за плечи.

— Насколько я понимаю, надежда, что ты оставишь все как есть, и не станешь вмешиваться, ничтожно мала?

— Отсутствует вовсе. Жилли спасла мне жизнь и я ее не брошу в беде.

— Что значит спасла тебе жизнь? — спросил Тони, неожиданно забеспокоившись, — тебе что угрожала опасность..?

Элин покачала головой.

— Это все слишком сложно объяснить. Достаточно сказать, что Жилли для меня очень много значит. Я ее не оставлю.

— Вернувшись в Лондон, я смогу прибегнуть к помощи властей, — предложил Тони, — С тех пор, как беглецы уехали, прошло не меньше двух дней — твоя подруга уже скомпрометирована, если, как ты полагаешь, это похищение. И вот что я тебе скажу, из-за Блэкторна так и так поднимется шум, его будут искать, потому что от его руки погиб Харгроув. Рано или поздно, он будет вынужден явиться в Лондон, а Жилли вернется к тебе.

Элин постаралась ответить ему как можно любезнее.

— Ты очень рассудителен, Тони, — сказала она, стараясь казаться спокойной.

— При чем тут моя рассудительность? Ты ведь не собираешься сидеть здесь и дожидаться новостей, не так ли? Ты решила отправиться следом за ними?

Элин решила, что отпираться бессмысленно. Тони угадал. Он и в самом деле очень хорошо ее знал.

— Прости, Тони. Но это мой долг, — честно призналась она. — А ты можешь сказать Кармайклу, что пытался меня остановить.

— Я не собираюсь ничего объяснять Кармайклу.

— Не собираешься?

— Едва ли я в ближайшее время увижу его, — решительно произнёс он, — если буду гоняться за Блэкторном.

Элин бросилась ему на шею и крепко обняла.

— Благослови тебя Господь, Тони, я всегда знала, что могу на тебя рассчитывать, — воскликнула она. К ее удивлению, его руки тоже обвились вокруг нее и с минуту, показавшуюся ей очень долгой, не разжимались.

— Только не забывай больше никогда об этом, — сказал он, глядя на нее сверху вниз, и ей показалось, что он хочет ее поцеловать.

«Чепуха», — подумала Элин минутой позже, когда он отстранился от нее.

— Насколько я понимаю, уговаривать тебя остаться дома, доверив поиски мне, бессмысленно?

— Совершенно бессмысленно. Только, пожалуйста, не беспокойся о моей репутации. Мы возьмем с собой Бинни и твоего лакея. Николасу не придет в голову, что мы едем за ними, и мы их быстро догоним. Он наверняка полагает, что у бедняжки Жилли нет в целом свете ни одного близкого друга.

— Боюсь, что тебе предстоит убедиться в том, что от сплетен не скроешься, — заметил Тони. Элин охватили сомнения.

— Ой, Тони, я не могу ставить тебя под удар, если ты думаешь, что все узнают, то лучше мне поехать одной. Я не переживу, если… если все получится так, что тебе… что мне…

Будучи настоящим джентльменом, Тони прервал ее беспомощное бормотанье.

— Пусть это не волнует тебя, детка. Я знаю, что делаю.

Элин улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезы благодарности. Мысль о том, что она поставит Тони перед вынужденной необходимостью жениться на ней, привела ее в ужас. Но Тони она доверяла во всем.

— А сейчас я, пожалуй, отправляюсь в «Корону и вепря» и сниму комнату на ночь. Я заеду за тобой завтра рано утром, после того, как ты как следует отдохнешь, и мы помчимся за нашими беглецами.

— Благодарю тебя. Тони. Я действительно могу на тебя положиться.

Элин смотрела, как он уходит, и глаза ее все еще туманились от слез. Ей потребуется не меньше часа, чтобы собрать необходимые вещи. Еще час, чтобы обсудить все с Бинни, и посвятить ее в их планы. Так что можно надеяться, что дождь за это время прекратится. Она сама ужасно не любила путешествовать в холод и сырость, а Бинни наверняка будет упрямиться. Но у нее нет выхода. Если она послушно уляжется спать, Тони, сдержав слово, наверняка отправится вслед за ее негодником-братцем, а ей останется лишь бездействовать. А она с этим как раз и не намерена мириться. Она лучше подождет его возле ступенек «Короны и вепря». Ну и, конечно, у нее будет возможность наслаждаться драгоценным обществом Тони еще самое малое сутки. Что поделаешь, если она так испорчена, что •способна извлекать для себя выгоду даже из похищения Жилли.

Жизлен предполагала, что они едут на север. Этот мерзкий слуга-телохранитель выполнял еще и обязанности кучера, так что у нее не было возможности что-то узнать хотя бы из обрывков их разговоров. Зато меняющийся пейзаж и становящийся все более прохладным воздух свидетельствовали о том, что ее догадка верна.

Весна! Что знают об этом времени года хладнокровные англичане? Ледяные ветры да частые дожди продолжаются до разгара лета, и начало апреля можно легко спутать с декабрем. В Париже сейчас цветут деревья. Воздух мягкий и теплый. Только вот улицы до сих пор обагрены кровью тысяч погибших. Жизлен не верила в так называемый Амьенский мир, ненадежное затишье, которое наступило в Европе с прошлого марта. Она не верила в то, что французы способны разумно устроить свою жизнь. Она не верила обещаниям Бонапарта, она жила мгновением, часом, днем.

Лучше уж она останется здесь, пускай и в плену у человека, которого она ненавидит. Само его присутствие будоражило ее, ненависть давала силы жить, ненавидя жизнь и его. Пока она рядом с ним, она способна мстить. А если можно мстить, то жить стоит. Надо сказать, что, очутившись в этом проклятом экипаже, она усомнилась в последнем. Тусклый утренний свет почти не проникал внутрь видавшей виды развалюхи, а руки Блэкторна, развязывавшие шейный платок, который душил ее, показались ей неловкими и горячими.

Ей, конечно, хотелось ударить его. Очевидно, с этого ожидал, и потому не стал откидываться назад, а сидел, наклонясь к ней так, чтобы ей было совсем не сложно до него дотянуться.

— А что будет с моими руками? — спросила она негромко, но со злостью.

— С руками?

— Вы собираетесь развязать их?

— Но разве я могу быть уверен, что вы снова не нападете на меня, если я сделаю подобную глупость? Или, может, вы дадите честное слово?

— Не дам.

Он кивнул, и в его темных глазах промелькнуло удивление.

— Собственно, я на это и не рассчитывал. А поскольку я не желаю снова принимать участие в соревнованиях по боксу, то я не стану вас развязывать. По крайней мере до тех пор, пока вам не захочется узнать, какие у меня планы.

— А какие у вас планы?

— Я думаю, вы должны меня понять. Вы чуть не убили меня, причем дважды. Первый раз отравленным бульоном, и именно вам я обязан самым ужасным из ощущений, которое я испытал за свою и без того полную ужасов жизнь. А второй раз вы хотели убить меня голыми руками. Я весь в синяках.

— Полную ужасов жизнь? — переспросила она, пытаясь сдержать ярость. — И чем же это ваша жизнь так уж ужасна? Вы что, голодали? Вас избивали? Или, может, вы были вынуждены смотреть, как ваших родных терзает кровожадная толпа? Или вы..?

— Голодал? — удивился он, — подвергался побоям? А скажите, как это вам удалось убежать от ненасытной мадам Гильотины? — голос его не выражал ничего, кроме обыкновенного любопытства. — Насколько мне известно, всю вашу семью отправили на плаху. Я был приятно удивлен, когда узнал, что вы спаслись, — на его лице появилась неестественная улыбка, когда он произносил эту откровенную ложь. — Так как же вам это удалось, Жизлен? Где вы провели последние десять лет жизни?

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая