Полуночная роза - Стюарт Энн - Страница 19

• Предыдущая
• 19/70
• Следующая

— Крестьянке? — удивленно переспросила Жизлен.

— Крестьянке, — твердо ответил Николас. — Так что решайте сами. Мой вам совет, хотя я понимаю, что вы едва ли сочтете возможным принять его, — дождитесь более удобного случая. Если вы поднимите шум как только мы остановимся, кто знает, когда вам удастся воспользоваться уборной. А если вы проявите терпение, то наверняка у вас появится возможность убить меня.

Хорошо, что руки ее были крепко связаны, иначе она бы обязательно съездила по его насмешливой физиономии.

— Ошибаетесь, — ответила она тихо, но решительно.

— В чем?

— Я собираюсь воспользоваться вашим восхитительным советом. Если я попрошу помощи, то самое большее, смогу рассчитывать, что мне помогут скрыться от вас, а я бы предпочла все же сначала вас убить.

— Редкостная кровожадность… Я знал, что смогу с вами договориться. Протяните-ка руки.

— Зачем?

Он вздохнул, показывая, что его утомили ее вопросы.

— Вы разве не чувствуете, что карета останавливается? Мы возле гостиницы. Я полагаю, вам хочется войти туда как можно скорее, а я, как джентльмен, готов развязать вам руки, чтобы вы сами освободили свои коленки. Поверьте, я бы с удовольствием залез к вам под юбку, но, боюсь, мне будет трудно задержаться возле коленок, да я и не уверен, что вам это доставит удовольствие.

Жизлен молча протянула ему руки, рассеянно отметив, что они дрожат от усталости. Она ничего не могла с этим поделать. Ей было ненавистна слабость, которую она проявляла перед врагом, но тело перестало подчиняться ей. Придется поберечь силы, чтобы взять над ним верх, когда появится возможность.

Блэкторн ничего не сказал, хотя и заметил, как у нее устали руки. Он связал их не слишком крепко, и все же они затекли, и Жизлен непроизвольно вскрикнула.

Нагнувшись, она попыталась развязать веревку, стягивавшую ей колени, но онемевшие пальцы стали неловкими и запутались в широких складках юбки. Николас, не скрывая удивления, наблюдал, как она возится с узлом.

Когда карета резко остановилась, она ухитрилась кое-как удержать равновесие, хотя ноги ее все еще были связаны.

Николас наклонился, отстранил ее руки, и быстро и ловко развязал веревку.

— Вы, может, и не торопитесь, а мне порядком надоело трястись в этой развалюхе.

Трактирщик уже стоял возле дверцы и успел опустить подножку. Николас, твердо ступая, спустился на землю, а затем протянул ей руку, изобразив на лице подобие любезной улыбки.

Жизлен не собиралась принимать его помощь. Однако, как только она попыталась сделать шаг, у нее подкосились ноги, и она полетела прямо на Николаса Блэкторна. Он подхватил ее и понес к входу в дом без видимых усилий.

— Моей жене нездоровится, — сообщил он с порога, решительно распахнув дверь маленькой гостиницы. — Ежемесячное недомогание.

Жизлен локтем поддала ему под ребра, и, к ее удовольствию, он ойкнул от боли. На мгновение он расслабил руки, и она подумала, что сейчас упадет прямо на деревянный пол, но его мышцы снова напряглись, и она успокоилась. Блэкторн прошел через небольшой круглый плохо освещенный общий зал и, поднявшись по крутой лестнице, внес ее в отдельную комнату. Он кинул Жизлен на стул с такой силой, что у нее хрустнули кости, но она в ответ лишь мило улыбнулась.

— Благодарю, дорогой, — сказала она сладким голосом.

Хозяин гостиницы поднялся за ними, сияя от удовольствия.

— У нас не слишком часто останавливаются знатные гости, — сообщил он. — Мы постараемся вам угодить, ваша честь. Еда у нас отличная — отварная ягнятина, до того нежная, что придется по вкусу даже госпоже, и добрый английский пудинг с густейшими сливками.

При мысли о подобном меню притворная улыбка мигом слетела с ее лица. Она уже успела привязаться к приютившей ее стране, к сочной зелени ее полей и лугов, к людям, относившимся к ней более чем сдержанно, и даже готова была смириться с вечной непогодой и непрекращающимся дождем. Но вот английскую кухню она просто возненавидела. Николас насмешливо взглянул на нее, и у нее появилось неприятное ощущение, что он может читать ее мысли.

— Моя жена не голодна, — сообщил он. — Ей лучше вначале немного отдохнуть, побыть одной, а вы пока приготовьте-ка для меня хороший ромовый пунш… Э-э… в вашем заведении ведь нет черного хода, насколько я понимаю?

Хозяин гостиницы никак не мог прийти в себя оттого, что ему оказали честь столь важные постояльцы, поэтому даже такой необычный вопрос ничуть не удивил его.

— Нет, сэр. Отсюда больше никак не выйти. Тут только одна лестница. Наша гостиница скромная, нас не часто посещают благородные господа, и я боюсь…

Николас, положив руку на плечо невысокого человечка, осторожно подтолкнул его к двери.

— Все в порядке, дружище. Я просто беспокоюсь, как бы моя супруга не заблудилась, если ей наскучит быть здесь одной. Так что мне лучше устроиться так, чтобы хорошо видеть лестницу.

— В общем зале лестница видна отовсюду, — простодушно ответил хозяин.

Николас повернул голову и, лукаво глянув на Жизлен, произнес:

— Отлично. Отдохни как следует, моя милая.

Жизлен подождала, пока за ними закроется дверь, и лишь потом попыталась встать на ноги. Первый же шаг причинил ей невыносимую муку, и она беспомощно упала на колени. Но все же, собрав силы, она поднялась и ей понадобилось минут пять, чтобы отыскать удобства, без которых не в состоянии обойтись ни одно человеческое создание. Вскоре она почувствовала себя значительно бодрее, но тут ее взгляд нечаянно упал на зеркало.

Уродливая зеленая накидка Элин болталась на ее плечах. Платье спереди задубело, впитав пролитый бренди, спутанные волосы висели вдоль бледного лица, как у ведьмы, а в глазах поблескивали злобные огоньки. Едва ли слуги Энсли-Холла узнали бы в ней сейчас тихую и сдержанную Мамзель.

Она плеснула водой себе в лицо, и попробовала кое-как уложить волосы. Хотя в общем-то не это было сейчас важно. Важно было — суметь убежать от Николаса Блэкторна, пока не все потеряно. «А что я могу еще потерять?» — спросила она себя. Семью она уже потеряла — отца, мать и младшего брата. Да и у нее самой все позади, — во всяком случае времена, когда она была наивной и юной, давно миновали. У нее оставалось так немного — ненадежный покой и верная дружба. Но роковой приезд Блэкторна в Энсди-Холл лишил ее и того и другого.

Нет, она убежит только после того, как отправит Николаса туда, где ему следует находиться, но сейчас она на всякий случай оглядывала то, что ее окружало, чтобы иметь стратегический план отступления. Небольшие окошки, видимо, были не слишком плотно прикрыты, и ветер с шумом постукивал рамами. Но, к сожалению, снаружи не за что было зацепиться, так что скорее всего, попробовав вылезти, она бы упала и сломала ногу.

Комната была небольшой и тесной, а камин сильно дымил. Стулья показались ей неудобными, стол не слишком чистым, а ковер на полу пыльным. То, что по соседству находилась спальня, отнюдь не прибавляло ей спокойствия, тем более что там стояла всего одна кровать. Большая и украшенная пологом с кистями, которые скорее всего густо населены блохами. Жизлен, усмехнувшись, подумала о том, что скажет его светлость, когда его покусают блохи. Наверное, он в жизни не видел ни одной блохи. В отличие от нее. Ей-то приходилось встречаться с любыми паразитами — от блох и вшей до мокриц и крыс, и самыми отвратительными из всех, — мужчинами. Она не боится никого и ничего.

Кроме собственной слабости.

В комнату вошла жизнерадостная толстушка с подносом, на котором стояла тарелка с куском жирной баранины. Жизлен едва удержалась от того, чтобы не отослать ее назад. Остановила ее только необходимость набраться сил. Кажется, она не ела уже несколько дней — с тех пор, как Николас явился в Энсли-Холл. Ее и без того не очень хороший аппетит совсем пропал от волнения.

— Ваш муж велел принести вам ужин наверх, миссис, объяснила служанка, поглядывая на Жизлен с любопытством. -Он сказал, вы любите баранину.

• Предыдущая
• 19/70
• Следующая